Но сэр, уже чуть не плача говорил доктор, мы можем потерять человека.
Всего одного
Но отобранного из тысячи самых лучших!
Даже если так.
Мы должны тщательно все взвесить: готов ли сам пилот, позволяют ли выполнить цель приборы и корабль
Насчет корабля ваши волнения излишни, перебил его Гросс, вам известно, что его конструировали лучшие инженеры во всей Америке, а испытания он прошел более чем успешно.
Маккарти шумно выдохнул. На некоторое время в комнате повисло тягостное молчание.
Пора решать, хватит церемоний. Да или нет? спросил Дуглас.
Да, ответил за всех Стильбен, Томас летит. Завтра же. Корабль готов? обратился он к Гроссу.
Инженер кивнул.
Воля ваша, тихо произнес Маккарти, снимая очки и устало потирая глаза, воля ваша
Когда Томасу сообщили о полете, он не испытал ровным счетом никаких чувств или эмоций. Однако он понимал возложенную на него ответственность, он знал, на что он шел
Я готов лететь.
Возвращаясь в комнату после вечернего туалета, Томас, к удивлению своему, обнаружил у двери двух солдат с автоматами наперевес. Как раз в это время по коридору проходил Стильбен.
Сэр!
Да, Томас?
К чему это? спросил астронавт, указывая на часовых.
Стильбен улыбнулся.
Ты теперь серьезный человек, Томас. Завтра летишь сам знаешь куда. Беспрецедентный поступок. Стало быть, ты у нас герой, поэтому и нужно тебя охранять. Доброй ночи.
Доброй ночи.
Томас завел будильник на семь утра. Конечно, необходимости в этом не было, так как его бы и так непременно разбудили, но перед полетом хотелось Побыть человеком что ли? Испытать перед долгим полетом простые земные радости это ведь так важно. Отчего же только расставаясь с чем-то начинаешь ценить это? Такие простые вещи, как завести будильник, почитать книгу, посмотреть на ночь в окно стали для Томаса сейчас необычайно дорогими. Наверно так устроен человек он начинает ценить только то, что уже потеряет или уже потерял.
Томас выключил свет и лег в постель. Окно он решил не зашторивать, поэтому полная луна озаряла комнату своим серебряным светом.
Завтра будем с тобой ближе, чем обычно, так ведь? сказал ей Томас и сам же усмехнулся своим словам.
Забавное существо человек.
4
Звон будильника никогда не казался Томасу таким печальным. «Похоже на поминальный колокол» промелькнула мысль. Он сразу же вскочил на кровати, с силой ударил по будильнику, потер руками лицо и несколько раз быстро моргнул. Такие мысли надо гнать прочь!
Томас подошел к окну и открыл створку. Свежий утренний воздух обдал его холодом и стал наполнять комнату прохладой. Астронавт невольно поежился, взял полотенце и отправился наводить марафет.
Стильбен устало поднял голову от бумаг и посмотрел на часы. Без четверти семь, значит полет уже почти через 3 часа. Отхлебнул давно остывший кофе и снова уставился на записи. Маккарти мерно посапывал в кресле. Было желание его разбудить, но пускай отдохнет, все-таки всю ночь работали. Надо бы Томаса проведать. Как он там? Что творится сейчас в его душе? Не испугается ли? Даже если так, Стильбен не стал бы его порицать. Он сам испугался по-настоящему всего один раз в жизни Тогда, в Доминикане, 4 года назад
Его, раньше сидевшего в тылу и готовившего новобранцев, отправили в горячую точку в Доминикану. Они высадились с морпехами недалеко от городка Айна. В штабе четко поставили задачу перебраться через ближайшую речку и пройти через лес, дабы занять стратегически важную деревню.
Стояла невыносимая жара, хотя было всего 11 часов утра. Пробираться через лесные дерби было чрезвычайно трудно: высокая трава и широкие листья местных растений путались под ногами, ветви деревьев били по лицу и плечам. А услышанные от служивших здесь уже давно рассказы об ядовитых змеях, пауках и прочей живности постоянно всплывали в сознании, не давая спокойно идти, принуждая постоянно осматривать ствол каждого дерева, каждый куст, любую ветку.
Только к часу дня вышли к деревне. Никого, будто все вымерли: пустые дома, кинутые хозяйственные постройки. Тем легче. Стильбен отдал приказ своему отряду в 30 человек рассредоточиться по населенному пункту и ждать дальнейших приказаний.
Несмотря на опасения, вызванные исчезновением местных, солнце и жара сыграли свою роль и уже через полчаса половина отряда, в том числе и Стильбен, мирно дремала в тени домов. Остальные солдаты не спали, но утратив всякую бдительность, переговаривались между собой.
Вдруг откуда-то из леса ударил пулемет. К нему подключилось несколько автоматов. Заспанные солдаты выбегали из домов в поисках стрелявших и тут же падали, сраженные свинцом. Еще через мгновение на центральную улицу полетели гранаты. Солдату, находившемуся рядом со Стильбеном, оторвало руку и теплая кровь брызнула на лицо полковника. Боец в агонии закричал, зажимая рукой рану и обрубок кости, торчавший из его плеча. Куски мяса отрывались и падали на землю, кровь брызгами била сквозь пальцы несчастного.
И тогда, единственный раз в жизни, Стильбен испытал настоящий, животный страх. Он кинулся прочь из этой деревни, оставляя позади крики агонии раненных, взрывы, стрельбу
В штаб он вбежал в слезах, захлебываясь в собственных рыданиях. Его пытались привести в чувства, но безуспешно: он что-то кричал как сумасшедший, его трясло в страшных судорогах, он постоянно указывал пальцем в сторону леса и повторял «Там Они Туда Не надо».
Вскоре его вернули обратно в Америку. Стильбен с отвращением вспоминал тот день. Тогда он дал себе клятву: никогда он не даст волю эмоциям, никогда он не покажет свои чувства, он будет тверд и холоден
Полковник тряхнул головой. Не время вспоминать, не сейчас. А лучшее вообще это забыть, отпустить. Сейчас важно думать о Томасе, о полете, о миссии. Как раз проснулся Маккарти.
Доброе утро, полковник!
Доброе.
Мы вчера успели закончить?
Да.
Вы выглядите уставшим, вам стоит поспать.
Отправим Томаса, тогда вдоволь высплюсь, обещаю.
Отличное решение. Давайте отнесу документы
Гросс уже несколько раз сам обошел вокруг корабля, ни один раз спросил о состоянии ракеты инженеров, но все равно волновался. Правильно все рассчитали? Ничего не забыли? Все учли? На кону не только репутация Штатов, но и его место в НАСА.
Взглянул на часы, они показывали полдевятого. До старта еще полтора часа, значит можно еще раз все проверить
Эта постоянная тяга все проверять и перепроверять, склонность никому не доверять у него появилась с юношества и имела под собой лишь одно неверие в собственные силы.
Гросс тогда заканчивал институт. Как у любого молодого человека, у него были грандиозные планы на будущее построить блестящую карьеру, стать известным (хотя бы в узких кругах) и обзавестись счастливой семьей. Если с первыми двумя пунктами все было неплохо Гросс был одним из лучших по успеваемости то с личной жизнью все не ладилось. Постоянно занятый учебой, он мало времени проводил с друзьями, поэтому на прогулках его товарищи шли, обнявшись со своими подругами, а Гросс шествовал в одиночестве. Само собой, ему это не нравилось, но вот исправить ситуацию не получалось он то ли не хотел, то ли не мог.