Мы вместе, намечен разговор
Мария Фёдоровна была непреклонна видимо, обилие танцев вскружило ей голову и появилось желание здесь же, на балу, разом отвести острые вопросы от веселой жизни двора.
Я тоже хочу знать. Ты это понимаешь? Ich will wissen! Alles!
Николай осторожничал, понимая ничтожность разговора в сути Но нельзя допустить и нотки неуверенности в голосе, значит, надо говорить о желаемом как о свершившемся так учили его в обожаемой им Англии. Поиграв слегка и артистично яблоками глаз и желваками, он произнес на французском четко, хотя и негромко:
Он готов принять меры, но его нужно поддержать, вы меня понимаете, надеюсь, вполне. Как говорил патрон моей юности лорд Веллингтон: всякое событие имеет право быть, но происходит то, которое больше давят. Что я знаю верно, обещал он говорить и с Константином, чтобы тот не отступил от своего слова и не претендовал на трон.
Заканчивал фразу Николай уже вполоборота к матушке; правая нога, затянутая в плотные белые рейтузы, выставлена вперед и слегка подрагивает, как у жеребца-иноходца. Эта привычка появилась недавно, когда он понял, что трон предназначен именно ему: сначала он ее сдерживал, а потом, наоборот, как бы демонстрировал, уверенный, что умным людям его вздрагивающая нога говорит больше всяких слов.
Мария Фёдоровна ласково улыбнулась в ответ:
У Кости моего, цесаревича Варшавского, тронобоязнь врожденная. Ты этим не страдаешь, Никки. Тронобоязнь перерастает в меланхолию Алекс позван как тираноизбавитель (вдруг всхлипнула), Костант стал троноизбегателем Алекса и обманули, и обманулся С конституцией заигрывал А как вновь надумает чудить? На ограниченье самовластья духу, слава богу, не хватило. Пред ним народ и темный и лукавый неблагодарный, Бога вспоминает в нужде да слабости.
Матушка, еще отец указом запретил народу поле в воскресенье! Мягкий, но звонкий голос великого князя Михаила резал надушенный воздух в клочья. Но до сих пор ведь гонят! Когда ж в молитве голову склонить, а не только в барщине с утра до вечера, да еще и в праздники
И ты дерзить Приятное сказать мозгов побольше надо! Мария Фёдоровна качает головой, и зависает тяжелая пауза. Где взять законопослушного помещика? В Германии? К каждому по надзирателю приставить? Такие здесь традиции веками
Объявить мятежником того, кто хоть раз нарушит сей указ, другие Михаилу не впервой было играть роль простачка.
Но Николай строго и высокомерно оборвал по-французски:
Тебе не следует иметь такую тему.
Случайно ли царь Пётр определил быть немкам женами царей России! Мария Фёдоровна неприятно для русского уха спесиво растягивала слова. Эти ваши хороши для неги, а как до дела лежебоки, кобылы сивые! Вот ваша бабка
Умела совмещать
Мишель!.. Мария Фёдоровна умоляюще шутливо и томно повернула голову в сторону младшего сына.
Николай взял брата под локоть, натянуто улыбаясь, подобострастно склонясь и слушая мать.
Мой мальчик, мой Никки, ты узаконишь строгость для России навсегда. Палок им, палок! Они нас за тиранов почитают! До сих пор глаза бунтующих семеновцев я вижу и вы их видели солдат и офицеров! Тираны мы для них пусть так. Есть Польша, есть крещеные евреи, немцы вот опора нам! Случайно ли Благословенный так Европой занялся?.. Иначе с лапотным не сладить, правленья нашего не удержать. Уже в пиесах ум клянут, что беды ум приносит Слыхали?
Да, матушка, склонил голову Николай, поэты развелись грибами, а к делу некого приставить. Вяземский мот, болтун, завистник Карамзин тот самый негодяй, благодаря которому народ узнал, что русского царя тираном можно почитать. А этого что ум свой бедный в пьесе расхвалил, я видел у Паскевича. Потоньше штучка, поумнее, но болтлив, собою занят, тщеславен, как все сочинители, без меры
Мария Фёдоровна себе тихонько: «Прямо Алекса портрет выходит» (вслух, с преувеличенной тревогой):
Что с нами, дети, будет? Всё выходит из своих границ как Нева, шумит и угрожает. А Алекс наш всё на колесах, всё у него Голицын или Аракчеев пустые люди, на мой взгляд.
Тени прошлого. Николай вновь выпрямился и говорил исключительно по-французски, небрежно. Годятся для затычек сквозняков души. Один своими пушками спас от позора европейских королей, другой молитвами скреплял решимость Александра. Какой из Аракчеева правитель дел?! Сам раб, другого языка не знает. Ну и Голицын тоже возомнил себя щитом Христу и христианства Все выбились из-под руки державной.
Михаил рассмеялся, открыто непокорствуя:
Возьмите англичан У них король, а чаще королева лишь надзирают сверху за тем, как две руки за власть дерутся, соревнуясь во благо королевства. Правительства меняются из руки в руку монарх над схваткой остается! С ноги на ногу ходит человек, с руки на руку тяжесть несет
Николай вновь сжимает локоть брата и нравоучительно поправляет:
Там рабства не бывало никогда и нет поныне! Сословия сумели обо всём договориться и кровью хартию скрепили
Мария Фёдоровна тихо улыбнулась.
Как вы милы, что умеете даже в политике поладить! Похвально сумеете вы править и без хартий, aber hier, где нет ни рук, ни ног, послушных голове!
Ни головы, к народу обращенной Мишель был неисправим.
Полно, вольнодумец! Сегодня всё же праздник, идите танцевать!
2. Забытая королева вступает в игру
Зимний дворец. Покои императрицы Елизаветы Алексеевны
20 марта 1825 года
В то самое время великого увеселения в покоях императрицы Елизаветы Алексеевны царило великое смятение, которое исходило, впрочем, только от нее самой. В полутемных комнатах она безуспешно искала место, где бы не было слышно звуков бала, похожих на ликование чертей. Мелодии и впрямь не долетали сюда, а нечто искаженное многочисленными коридорами, лестницами Эти звуки метались за ней по комнатам, как и многочисленные ее отражения в зеркалах и мебели, тонкая фигурка в длинной шерстяной накидке появлялась и исчезала как привидение. Наконец она увидала себя на фоне Невы, и свинцовая тяжесть реки, недавно освободившейся ото льда, вдруг придавила ее переживания и заслонила уши. Тишина Царица что-то шепчет и с капризной, как у девочки, миной гладит пальчиком холодное стекло. Стройная пленительная фигурка словно выгравирована на фоне окна.
Всё сходится. Он мешает нынче всем, как мешал его отец Павел перед кончиной и гвардии, и боярам ненасытным, и помещикам-распутным Англичанам-крысам, напуганным желанием реформировать Россию. Он рвется помочь грекам Европа своекорыстная пугает революцией, Бенкендорф вещает об ужасной гетерии свободолюбивой. Его любит русский народ, и он любит простую жизнь, но кто-то распускает слухи, что он трус и ловко прячется за троном У него возвышенная душа, которой не понять им! Он слишком рано занял престол Получилось только стал рядом, слишком занятый собой Нас подтолкнули, вынудили, запугали! Теперь он стал не нужен
Опять неслышный шепот и шлепки ладошкой по стеклу.
Смерть Софи и всех наших деток Такое может быть случайным? Хотя бы кто-то выжил! Нет Я знаю всё: государь в нём умирает, и это повод всем озлиться. Наивные мальчишки, играющие в революцию, они думают, что лорды дадут им шанс! Они давно поставили на Никки, и Россия снова в тупике, откуда путь только на кладбище.
Она зябко поводит плечами, кутается в шаль, отходит от окна и падает в кресло.
Я знаю всё. Пока жива им не убить его. Мы тоже хитростью не обделены. Но сердце! Мое сердце! Оно не умеет каменеть и при дворе пустом и праздном разрывается от правды.
Кто-то вошел, и она, думая, что это прислуга, делает знак удалиться.
Но в комнату вошел император Александр I, он делает несколько нетвердых шагов и замирает: