Но книги, полные сомнений, взяла я в руки вновь. И боль пронзает дуновенье. И в играх жжет любовь. Вновь чистый лист бумаги вижу, и я хочу бежать в сильные объятья страсти, слова, что тверды всласть. И вновь окутана забвеньем будто бы лечу. Бабочка порхает в сердце, начерчен путь в ладонь.
Всуе я брожу по крышам, затмевая след. Иногда я вновь не вижу вязкий топкий бред. Страх пронзил живое тело, души разогнав. Милый ангел шепчет тайно: «Сон внутри тебя». Шелест листьев все сильнее слезы на глазах. Милый ангел, понимая, плачет иногда.
Мысль запуталась в путине тоска, раздумья, снег? «Внутри тебя заложен ключик», вновь слышу я в ответ.
Цветами путь усеян в мыслях. За слайдом слайд изменчив тон. Сжигаешь ты терпенье, милый, за облаками дальних снов. Пронзает совесть слов бесчестность. В загадке весь упрек. Вопрос невольный слышен в трели: «Вперед! Жизнь ждет твой сон!»
Брожу по лесу
Брожу по лесу, я блуждаю в потемках раннего утра и сон в борьбе одолеваю за право жить внутри себя.
Что ж, мир наполнен жгучих красок и муз безвременных кончин! Заполнен чванством и богатством. «Нас нет во времени!» твердим. Порой, стоя на эшафоте, ты думаешь о смуте дней хандра и ложь тебя изводит, обман от любящих людей.
И льются горькою лавиной слова, звонки, залог любви. И обжигает, словно в топке стоишь и веришь будет дождь.
Столь глупое дитя
Однажды сказано, что жизнь лишь миг, и этот миг придуман нами. Явленье быстротечней мглы, что распылила день за днями. Ты хочешь побороть в себе то, что неслышным шагом ходит, но боль и страх по миру бродят полна котомка каждый день.
Столь глупое дитя, и как же ты уродлив: в столь ветхие года ты не мудрен, и скуп ты.
Твоя душа снует по щелям, от страха ноет и молчит. На помощь тянутся, кто любит, а ты не видишь, ты ослеп.
Ты слеп, хотя и зряч, твоя душа полна тобою. И мысли все, о чем вестуют, скрываясь в масках, ложь рисуют. Ты жалок, мерзок и жесток, когда ты не лишен покоя. В твоих глазах всегда упрек, но не тобой, а им и мною.
Ты вечно пьян в грезах свободы, и глупость рвется изнутри. Твои дела лишь мнимость, ложность. Тебе бы в ад попасть, а ты Слеза скатилась по щеке он обманул, и ты не веришь. Дитя, как беден ты собой: не веришь, лжешь, ревнуешь, ищешь.
Ведь все пройдет, и ты уйдешь за безысходностью и ложью, за жалостью и страхом снов ты покоришься и забудешь. Забудешь мир, что ты не знал, забудешь страсть, что не испытал. Забудешь мир, в котором спал. Забудешь то, что позабыто. Дитя, проснись! Открой глаза. Пусть мир внутри тебя взорвется мазками красок. Удивись, как мир желает, чтоб вернулся!
Внутри меня закрыта тайна
Внутри меня закрыта тайна, чье имя спрятано в веках. Во мне бушует страсть загадка, но имя ей не дам пока! Я слышу звон моей свободы, которая внутри меня. Но вырваться из их оковок, возможно только лет спустя.
Безумство к дали так порочно, что вновь порой смущает зов бушует в грезах страстной ночи, пантера выжидает лов. И словно голос из подполья, душа пылает от страстей зовет меня бороться, верить в безумство силы, что во мне. Что позволяет мне держаться? Та цель что я зову порок, любовь, в которую я верю, и жизнь, которую люблю.
И несгибаемая сила, что плещет через край во мне. Увидеть, что за горизонтом. Увидеть то, что есть в мечте. Нет, это не безумство! Это лишь порок во мне, который дан мне от природы или от Бога в страшном сне!
Во мне бушует страсть загадка. Она всегда так мне верна. Она внутри меня ведь скрыта, и будет скрыта там всегда? Итак, во всем, везде порок! Но он во мне со страшной силой бушует, мечется, живет а может, это сила?
Порок и тайна скрыта там. Борьба за новые порывы, за жизнь и за мечту мою! Борьба внутри меня ведь скрыта.
Всецело постигнув научные дали
Всецело постигнув научные дали, летишь высоко над землей и зришь в океане людских ты страданий молчанья законный острог. Качается лодка, в ветрах затерявшись, шумит вдалеке злой прибой. Шалит молчаливый, несносный ваяльщик, вращая как день путь земной. Походкой усталой, и взглядом отшельным, бредет весь испачканный пес, что сулит он в грезах, что слышит в тех спорах, не знает никто тот земной.
Молчат одинокие стены в канаве, кричат одинокие сны, и носятся гордые красные камни, спадая как капли золы.
Мы знаем все что-то, но все ведь впустую, когда, оказавшись одни, мы чувствуем бездну всегда рядом с нами, мы падаем вниз и молчим В глаза заглянувши и сердце забилось от взгляда, что брошен тем псом. В нем тысяча судеб и тысяча боли за нас поселилось все в нем Как горько одно сознавать без утраты, что что-то теряешь тогда, когда ты зовешь и тех нету рядом, кто должен быть рядом всегда.
Мы исчерпали свой ресурс
Мы исчерпали свой ресурс в борьбе за выживание. Мы рвемся в бой с пустым мешком и мним вершины, дали мы. Мы долго молимся в церквях, надеясь на спасение, и мы при этом чтим богов в земном том обличении.
Мы убежденно верим слову, что льстиво и неведомо. И замедляем ход луны лишь только у обрыва мы.
Из страха прочного, как панцирь, мы строим жизнь свою, неся поток дождей иль солнца пекло, как искушение любя! Эмоции взрываем силой как вулканический поток: разбой и смута, изверженье забыты сны в лавине той.
Законы Джунглей знав и веря, мы мчим, поняв, что сила в том, как будем мы, держась за стаю, выть одиночеством волков. И жалок в лунном свете тот, кто, не познав терпенья силу, плетется вдаль по головам, неся все прошлое с собой в корзине
и притупив весь пеший ход, запутавшись в лиане века, замедлив время, волк уйдет, не соблюдав закон рассвета. Тик-так часы устали вдоволь иль жалость прерывает стон? В безличье тени облачились и слышно ветер воет сном? И змеи, извиваясь в танце агонии при свете лун но смысла нет ведь нет там жизни. Нет ничего преданье в нем.
Иль слепы мы: средь света в тьму мы притупились? А может, Гамлета вопрос задать теперь: Быть или Не быть? Печальный взмах руки судьбы ловить иль может предать?
Белый огонь сковал твои плечи
Белый огонь сковал твои плечи. Сердце ютится на дне. Щит исчезает из виденья близкого сон оказался во тьме.
Вал от сомнений обрушился наземь, в клочья разбита душа. Кто-то сказал: «Сомнения в пользу», может, для них, но не тебя! В смерти повинен один невиновный: ты сконцентрировал силу в себе. Ввысь упирается белый холодный камень, закрытый в луне.
Краски опали, как листья с деревьев. Все потускнело, порой кажется мозг ощутил столкновенье, словно в тумане исчез за горой. Зависть съедает, как червь-землепашец, золото смеха и юности задор. Гонит, грызет и тревожит, забывшись, вновь разжигая костер. Брег неприкаян, судьба утекает, люди бредут кто куда. Лишь лучик ноты спасет от раскаяния, жизни мгновенья тая.
think that you life has gone away
Тебя легко найти
Тебя легко найти и сложно потерять. Судьба пророчит дни, в которых нет тебя. Пути плетутся вдаль теперь уже не та. Печальные глаза и вскоре нет тебя.
Счастье в неведение
«Счастье в неведение» молва? Пронзая истиной и болью, полны тепла эти слова, но словно сотканы из горя. Не зная жизни той, другой, пути чисты, и в предвкушении вдыхаем мы стихии жест, хоть небольшое дуновение. Но стоит ветром принести все беды, домыслы, упреки, теряемся на том пути печаль, сомнения в итоге.
Как мало в жизни понимаем мы жизнь, что свыше нам дана. Нас боль так глубоко пронзает как чаек крик, глубины дна. Боль, счастье, муки угрызения сменяются, как день и ночь. То чаши полнятся весельем убийственным, то схлынут прочь. Жалка природа человека, когда в сердцах стучит упрек. Молва разносит страх как пепел им полон воздух, и костер
горит, горит, не угасая, но не всегда он горе жжет. Обычно счастье там сгорает под тяжким натиском забот.
А хочется дышать свободно, но любопытство рвется в путь, и снова боль, предатель, подло пронзает холодом нам грудь.