Я положила портрет Стаса назад в папку хватит себя терзать, лучше поработаю. Моя задача творить, а не страдать. На столе большой лист бумаги и карандаши всех цветов, с остро отточенными кончиками-иглами. Раскручу свою фантазию до отказа, влечу в работу всем своим существом и стану одним из нарисованных мной цветов не тех, что растут на лугах и на клумбах, а нереалистичных. Я взяла карандаш, коснулась его кончиком бумаги и остановилась. Из комнаты бабушки донесся настороживший меня звук. Стены у нас хлипкие, ничего не утаить.
Ты плачешь? вошла я к бабушке. В отличие от мамы, дверь в свою комнату она держала открытой.
Нет, не призналась она, но ее выдавали мокрые, покрасневшие глаза.
Сникшая, ссутулившаяся, она сидела на кровати. За осанкой она всегда следила и меня учила, а ну-ка выпрямись! а сейчас согнулась, словно ссора с мамой посадила на ее спину горб. Глядя на ее лицо с разбежавшимися по нему морщинами, на ее кисти рук с синеватыми венами (а я не замечала вены раньше), на дряблый мешочек кожи, висевший под ее подбородком, мне стало больно. Я с малых лет настолько привыкла, что моя кремень-бабушка никогда не разваливается, держит себя в форме, что казалось, она вечно такой будет. Даже в пожилом возрасте она следила за собой, не позволяла себе раскисать, а сегодня развалилась. Всего лишь одно неосторожное слово способно пошатнуть даже сильных духом. И шарахнула мысль: бабушка может покинуть нас с мамой в любую минуту, а я, эгоистка, не об этом думаю трясусь, как бы не потерять женатого и чужого мне человека, а не родного, как она.
Я обняла ее и повторила, что мама завтра остынет и не стоит обращать внимания на ее фокусы.
Не остынет, покачала головой бабушка. Она меня стыдится, считает меня заурядностью.
Она так не считает. Мало ли что она говорит в запале. За что ей тебя стыдиться? Ты у нас добрая, заботливая, труженица, на работе тебя ценили, ученики тебя любили, друзья тебя любят
1
Джоржия ОКифф (18871986) американская художница.