Уверенность волшебника в собственной правоте быстро улетучивалась.
«Я»
«Ну и какой у меня мотив, спросишь ты? Мастера Лентина несло дальше. Я же не Элидия-мать-твою-Нэш, чтобы помогать всем несчастным и обездоленным. Да, у меня есть свой шкурный интерес, Иоахим. Ты даже не представляешь, сколько дерьма на меня скинули. Как только я вступил в должность главы Академии, Элидия пропала, и на меня навесили все ее дела. Все, понимаешь? Ты вот знаешь, как много всего делает верховная арканистка Ложи? А сколько делает глава Академии Лоркона? А теперь представь, что этим занимается один человек!»
«Я не»
«А тут звезды сошлись, и я получил помощника, который беспрекословно будет делать то, что я говорю, а не упираться рогом, как Фруг! Да ладно, Элидия сама вернется, Что-то ее давно нет, но наверняка все в порядке, Тебе что, сложно рассмотреть эту кипу прошений и прочие байки от господина Вилвикена!»
«Мастер Лентин»
«Я хочу найти Элидию, и я бы с удовольствием сбежал прочь от всего этого, сам бы отправился глава Академии осекся, но я не могу. И тут на пороге появляешься ты! Я говорю тебе искать Элидию, и ты действительно отправляешься на поиски, но даже с приказом умудряешься заехать не туда и потерять драгоценное время!»
Иоахим оставил надежду вклиниться в словесный поток. Он хотел было что-то сказать в возникшей паузе, но она длилась слишком мало.
«Делай что хочешь, с надрывом выпалил мастер Лентин, слышишь? Вот так тебе приказываю поступать. Поступай, как тебе заблагорассудится, как сам решишь, как твоя душенька пожелает, что тебе сердце велит делать и так далее. Понял? Хочешь возвращайся в Лоркон, сиди здесь и жди Грегора! Я обещаю никому не рассказывать о вашем секрете и без проблем отдам тебя обратно!»
Головная боль отдала взрывом фейерверка в черепной коробке волшебника. Он на физическом уровне ощущал, как расплывчатый приказ хаотично расставляет новые связи в его мозгах.
«Я полагал, что у нас с тобой взаимовыгодное сотрудничество! Да, возможно, мне стоило поставить тебя в известность, но разве это так важно? Это что, изменило твою природу? Или как-то повлияло на мою, заметь, добровольную помощь? Пока ты не успел сделать ни-че-го, связанного с Элидией, и не отплатил никаким другим образом за предоставленную тебе услугу, так что твое нынешнее состояние возможно благодаря моему жесту доброй воли. Но раз тебе настолько неприятна мысль о возвращении долга, то что тут поделать? Кто я такой, чтобы тебе приказывать?»
Иоахим был готов вырубиться от перенапряжения прямо на бревне, не доезжая обратно до лагеря, но в ушах снова зазвенел голос главы Академии:
«И да, я извиняюсь, мне очень жаль и все такое, я сильно сожалею о произошедшем! Я не должен был так поступать, но я все исправил! Пойду отдохну от нашего разговора и желаю тебе того же!»
На обратном пути сядешь спереди, проговорил Август и выдул дым прямо в лицо волшебника. Тому пришлось срочно приходить в себя, чтобы отмахаться от назойливого запаха.
Рыцарь молча встал. Удивительным образом сэр Бивербрук чувствовал момент, даже не получая никаких подтверждений, что внутренний диалог Иоахима закончен.
По дороге назад им встретился только сидевший посреди нее козодой, вспорхнувший при приближении коня. От таинственных всадников в красных плащах не осталось ни следа.
Дело шло далеко за полночь, и Иоахим, которого догнала скопившаяся усталость, боролся с накатывающей дремой. Он старался следить за окружением, но обволакивающая темнота и утомившие разум события последних дней играли против бодрости.
Полусонный, он безропотно слушался Августа и следовал за другом без лишних вопросов, поэтому поездка прошла для волшебника быстро. Он очнулся только при виде знакомого костра и двух спутниц возле него.
Не тряси ты его так, вздохнула Агарвейн, он же ничего не сделал.
Кроме подглядывания? рыкнула в ответ тифлингша. Ага, конечно, верю, что он просто так пялился на нас из кустов. Еще раз спрашиваю: кто тебя нанял, пернатый? Чего ты тут своим клювом вынюхивал?
Нечто в руках Октавии, что Иоахим и Август сначала приняли за большой темный мешок, зашевелилось и задергалось, махая растопыренными оперенными конечностями. Сама девушка добавляла «мешку» движений, встряхивая его над костром. Черные перья полетели вниз, и когда они исчезли в пламени, по лагерю разнесся аромат подпаленного курятника.
Будешь продолжать играть в молчанку гузном тебя на угли посажу, намерения Октавии были серьезны, и всем своим видом она показывала, что готова привести угрозу в действие.
Что за варварство?! возмутился Август. Леди Кларимьер, вы в своем уме?
О, снова на «вы»?
Из-за вашего поведения мне хочется немедленно отказаться от знатного имени. Невыносимо иметь нечто общее с якобы знатью из Синего Предела, которая выражается подобным образом!
Вперед и с песней, сэр Август, хмыкнула Октавия, я буду только за, если у нас не будет ничего общего.
Отвлеченная на перепалку с рыцарем, тифлингша ослабила хватку. Птицелюд медленно, сантиметр за сантиметром, пополз прочь из своей накидки, оставляя ее в руках разъяренной леди Кларимьер. К моменту, когда Октавия обратила внимание, что держит тряпки без наполнения в виде пернатого существа, птицелюд успел добежать до Августа и обнять его.
Несчастное животное ищет моей защиты! торжественно заключил рыцарь, пока создание, выглядящее как огромная ворона с зарослями мха у клюва, хлопало по его кольчуге руками.
Это не животное, сэр Август, Агарвейн нахмурилась, это кенку, они разумные. Раса такая, на птиц похожи.
Кенку раскрыл руки-крылья и обхватил Августа с другой стороны. Сэр Бивербрук, уперев руки в боки, выпятил грудь навстречу несчастному животному, но после второго раунда объятий птицелюд отошел на шаг назад.
В полтора обхвата, быстро закивал он.
Зычный хрипящий голос донесся из его клюва. Иоахим оглянулся в поисках другого источника звука, но никого, кто мог бы издать настолько по-демонически утробное рычание, вокруг не было.
Кенку копируют чужую речь, объяснила Агарвейн, и услышанное мне не очень нравится.
Она чуть присела перед полутораметровым птицелюдом, тревожно встрепенувшим крыльями в ответ на ее приближение.
Раз ты все же заговорил, то давай представимся друг другу. Я Агарвейн-охотница, а тебя как звать?
Агарвейн-охотница, ответил он ее же голосом.
Да, это я, Агарвейн ткнула себя пальцем в доспех, а затем показала на кенку, а ты?
Агарвейн-охотница?
Говорят, если курице отрезать голову, то она еще бегает без нее целых десять минут, ухмыльнулась Октавия. Интересно, его отпиленная башка тоже будет повторять твое имя как заведенная?
Птицелюд нервно задергался и снова замахал руками. Разговоры про отрубленные части тела его явно пугали.
Помогай сэру Августу Бивербруку в любых начинаниях! панически заверещал он голосом, звучание которого должно заставлять панически верещать других.
Что-то я не припоминаю никого подобного со стоянки Ордена, прошептал Августу Иоахим, и вряд ли бы я такое пропустил.
Со старейшиной Муком ты тоже не был знаком, парировал рыцарь и наконец повернулся к кенку: Приветствую тебя, волшебный зверь! Я сэр Август Бивербрук из Синего Предела, паладин Ордена Священного Дуба, защитник лесов, полей и рек и их обитателей! Скажи же, кто прислал тебя ко мне в подмогу?
Кенку неловко потоптался на месте и вместо ответа потянулся к походной сумке. Несмотря на грозный оклик «Без фокусов!» от Октавии, он медленно вытянул кусок пергамента. Когтистой лапой птицелюд подцепил отскочивший от костра уголек и, ловко перекинув его себе в ладонь, начал рисовать.