Неплохо, сквозь зубы произнес рыцарь, но больше не стоит оскорблять природу. Разрушения придется отрабатывать перед ней очень долго.
Кенку согласно закивал и пробормотал слова того же заклинания над ближайшим ореховым кустом. Вытянувшаяся на добрый метр новая ветка нанесла ему неожиданно мощный апперкот, и только чудом птицелюд остался на ногах.
Не стоит зря тратить силы. Искупишь свою вину посредством помощи Ордену Священного Дуба.
Таков и был изначальный план, подумал кенку, но не стал ничего уточнять. Несмотря на затухающую злость, рыцарь выглядел крайне довольным, навязав «новые» условия визитеру.
Засим откланяюсь, полузевнул, полухрюкнул паладин, после столь насыщенного дня медитация будет особенно приятной.
Медитация, злобно хихикнула Октавия, но уже сильно после исчезновения Августа внутри тента, с невероятно убаюкивающей мелодией.
В подтверждение ее слов из палатки знатного рыцаря действительно раздался по-знатному громкий храп.
Сумеешь заснуть? кивнула тифлингша птицелюду, уже расстилавшему спальник. Мы-то знакомы с ночными выступлениями сэра Августа, а тебе с непривычки наверняка сложно будет.
Кенку неопределенно повел плечами. Сразу выдавать новым спутникам то, что ему не нужен сон, он побоялся. По своему опыту он мог сказать, что людей напрягало наличие рядом вечно бодрой птицы, особенно если эта птица с немигающим взглядом нависала над ними во время пробуждения.
Так как тебя звать? не унималась Агарвейн.
А
Только попробуй сказать букву «г», осклабилась Октавия.
А арвейн-охотница?
Признаю, тут ты меня уел.
Роса, сдался кенку после неловкой паузы, Роса-Роса.
Роса так Роса, пробормотала тифлингша, не ожидав такой результативности, спокойной ночи тогда.
Она ругнулась себе под нос, наконец заметив, что щепки от браво уничтоженного Росой дерева засыпали ее спальное место. Махом широкой ладони она сгребла крупные куски древесины и подкинула в тлеющий костер, но оставшиеся острые опилки обещали сделать ее ночь незабываемой. На помощь тифлингше пришла Агарвейн, начавшая упорно собирать мелкие щепки по одной штуке.
Как ты сразу поняла про демона? спросила Октавия, пока они вдвоем пытались не поставить себе кучу заноз.
Роса криво накалякал, но правильно. Ну, ты же ведь узнаешь человека в палке, палке и огуречике? Вроде схемы, которая сразу понятна тем, кто либо в книжках много про балоров читал, либо видел их своими глазами. Я отношусь к первому типу, а наш новый товарищ, похоже, ко второму. Никогда бы не подумала, что встречу еще одного выжившего после встречи с балором
Еще одного?
У нас в ордене много интересных личностей, хмыкнула охотница, а балоры те еще кровожадные твари. Даже среди демонов они считаются одними из самых сильных и опасных монстров. Многие из них даже руководят целыми легионами на Войне Крови. Это когда на нижних планах существования демоны и дьяволы сражаются, чтобы
Да, очень познавательно, неожиданно резко прервала ее Октавия, кажется, мы почти закончили с опилками. Спасибо, дальше я сама разберусь.
Агарвейн без лишних вопросов пожелала тифлингше приятных снов и удалилась к себе. Октавия чувствовала внутреннюю необходимость извиниться, но решила оставить разговор до утра.
Ее мутило. Ком тошноты подошел вплотную к горлу до появления кислого привкуса во рту. Будь Октавия дома, она бы посреди ночи растолкала брата, чтобы он сделал что-нибудь для выздоровления любимой сестрицы. Но она не хотела давать слабину здесь, среди хоть и приятных, но малознакомых людей, перед которыми она старалась держать созданный образ.
«Поспи, и все пройдет», вспомнила она слова брата. Провалиться в сон казалось хорошей идеей так промотается время, и, возможно, сильный организм тифлингши сам как-нибудь разберется со своим самочувствием.
Холодный пот пропитывал шершавую и колкую ткань спальника, прилипшую к телу на манер ежовой шкуры. Октавия только наполовину осознавала, что находится во сне, поэтому лежанка казалась приложенным к пояснице теплым желе.
В каменном мешке, который она сейчас видела перед собой, это липкое ощущение в совокупности с отсутствием хоть какого-то движения воздуха добавляло тревожности. Октавия оглянулась, но здесь со всех сторон ее окружал сплошной камень.
Она стукнула ладонью по стене. Никакого ни звонкого, ни глухого звука не последовало, словно все пространство заполнил вакуум. Ей стало страшно, но страх, как часто с ней случалось, сменился нарастающей злостью. Тифлингша вслепую замолотила по стенам, отгоняя от себя каменный капкан.
Эта вспышка ярости ни к чему не привела. Ободранные кулаки больно саднило, пот лился не струйками, а ручьями, в мышцах появилась нездоровая усталость, но стены были непоколебимы. Октавия в гневе задействовала и ноги, пиная все вокруг, однако не изменилось ровным счетом ничего. Появилась только боль от растянутой связки.
«Беспомощность», всплыло слово в голове Октавии. Она ощутила дрожь, захватывающую контроль над ее телом. Совсем как тогда, в родном доме, где она увидела что-то, что не должна была увидеть.
«И трусость», рявкнул хор из голосов сэра Николаса и сэра Августа, лишний раз напоминая ей о побеге из особняка.
Октавия упала на колени. От смеси ярости, ужаса и удушающей грусти ей стало нечем дышать, и она жадно вдыхала нескончаемый, неосязаемый воздух каменной камеры. Спрятавшийся за громкостью ее паники тихий шепот из темноты сперва показался тифлингше галлюцинацией, но этот голос она узнала бы из тысячи.
И сейчас он звал на помощь. Он повторял ее имя как мантру, молил прийти и спасти его. Его отчаяние было настолько заразительно, что слезы сами покатились из глаз Октавии. Ослабленная, она встала на ноги, чтобы продолжить бить стены и звать его в ответ. Она пыталась успокоить его, убедить, что обязательно придет, но он не слышал и продолжал кричать в испуге. Его крики становились все более душераздирающими, подгоняя Октавию и вынуждая ее стирать кулаки до кости в попытках прорваться через чертов камень.