Ты представляешь, Тось, я в этой системе уже двадцать лет, а он мне и женщина изобразила мужской, с нотками вредности, голос, я вот не пойму, вы свою должность в этом учреждении занимаете или вас по блату взяли? и женщина заплакала еще пуще.
А я все своим умом, чего не пойму, всеми вечерами сижу, и Новогодние праздники, считай, все на работе провожу, а он мне «по блату», и женщина снова заревела.
Ну, что ты не знаешь что ли его, он по любому начальнику так проедется, мало не покажется, продолжала успокаивать ее другая женщина, правда, перейдя теперь уже на шепот.
А мне уж все равно, пусть хоть увольняют, попыталась повысить голос та, что плакала, но другая ее тут же осекла.
Ладно тебе, придешь домой и успокоишься, чего с горяча-то рубить, продолжала успокаивать ее женщина, поглаживая по плечу, для усиления эффекта.
Но тут дверь в кабинет резко распахнулась, и из него прямо вылетел наш и без того грозный министр. Женщины, как пружинки подпрыгнули с диванчика, приветствуя его, а мне и не пришлось, я и так стояла. Следом за ним, торопливо вперевалочку, спешила Мария Ивановна.
Ну, вот, слава Богу, не уволили ее!
Он что думает, я у него на побегушках буду? министр резко развернулся, обращаясь к Марии Ивановне.
Вы же знаете, человек работает у него задание сверху начала, было, секретарь, пытаясь успокоить своего разгневанного начальника.
А я, значит, не работаю, получается? Да он мне тут все министерство своими запросами завалил, все отделы только на него и работают, продолжал возмущаться министр, но уже в быстром темпе двинулся в сторону своего кабинета, который безжалостно оккупировал теперь тот самый проверяющий.
Девочки, на сегодня прием окончен, завтра сообщу обернувшись к нам, быстро проговорила секретарь, но закончить фразу не успела, ее грозно окликнули.
Мария Ивановна!
Бегу, бегу, заторопилась женщина, но сильно напуганной назвать ее было нельзя, скорее, просто уставшей.
Когда столько лет работаешь бок о бок с человеком, наверное, перестаешь пугаться даже самого строгого начальника, даже такого, как наш министр. А Мария Ивановна на своей должности секретаря, собаку, поди, съела, ни меньше.
Женщины шумно плюхнулись обратно на свои места, а я медленно выдохнула, то ли от облегчения, то ли от разочарования. Ведь, с одной стороны, хочешь, не хочешь, а все равно придется возвращаться и пройти через этот персональный круг ада. А с другой стороны, я сейчас пребывала не в лучшем состоянии для аудиенции.
Женщины так и продолжили сидеть и что-то обсуждать, но я, уже не слушая их, медленно направилась к выходу. Голова гудела от неприличных мыслей, как только миновала угроза серьезного разговора, а губы приходилось сдерживать от рвущейся наружу мечтательной улыбки. Перед глазами снова и снова вспышками мелькали серые глаза, с чуть заметными зелеными прожилками. Но далеко не от этих картинок розовели мои щеки, и проявлялась улыбка, так как моя память подкидывала в воспоминания и другие, не менее значительные части тела этого красавца. Мне было и стыдно и приятно одновременно от этих остро-жарких воспоминаний. И как теперь на работу возвращаться в таком состоянии, совершенно непонятно. Хотелось забраться в теплую постель с чашечкой ароматного чая с бергамотом, и наслаждаться воспоминаниями весь оставшийся день, вместо предстоящих мне расспросов от коллег.