Я увидел в вас сильную личность, честного и принципиального человека. Смелого
Он размял затекшую шею и открыто мне улыбнулся, стараясь показать свое позитивное отношение, несмотря на нашу пикировку.
У нас не заладился разговор. А впереди еще самое сложное. Давайте прогуляемся, парк недалеко. Пока погода позволяет. А заказ я оплачу, разрешите, пожалуйста.
Вот еще.
Не разрешаю. У нас не свидание, а общее дело. Оплатим каждый сам за себя.
Ростовцев тяжело вздохнул, но был вынужден согласиться.
Осенний парк выглядел мрачно и даже страшно. Оголенные деревья с тонкими ветками, покрытые рыжими пятнами гниющих листьев газоны, черный от воды асфальт. На обновленной детской площадке стояли памятники героям советских мультфильмов. В такую погоду они выглядели уныло и как-то меланхолично. Это было место не легкой печали, а беспросветной тоски.
Мы присели на отдаленную скамейку, и Ростовцев начал говорить. Наконец-то по делу.
Елизавета Лазаревна, я прошу вас правильно меня понять. Несмотря на то, что вас просили приехать, и довольно срочно, информацию, которую я вам собираюсь сообщить, вы пока что опубликовать не сможете
Вот так сразу облом?! удивилась я. Вообще-то это моя работа. Что мне редактору сказать?
Не перебивайте меня, пожалуйста. Виктор Сергеевич в курсе. В данный момент ваши профессиональные навыки, безусловно высокого уровня, мне не нужны. Ваша работа необходима мне как часть расследования. Если хотите, элемент оперативной игры. Но такая игра сопряжена с определенными рисками, и я хочу, чтобы вы их понимали. Вы должны опубликовать некоторые материалы в интересах дела, для поимки подозреваемого. Чтобы спровоцировать его на ошибку.
Говоря честно, Ростовцеву удалось меня заинтриговать. Но не более. Ненавижу, когда меня используют втемную.
По телефону вы говорили иное.
Простите. Правду по телефону я сказать не мог. Это очень деликатная информация.
Тогда мы опять возвращаемся к первому вопросу. Почему я? Не в смысле я как Елизавета Иванова, а я как корреспондент «Русского Иркутска». Не то чтобы у нас был очень популярный журнал, тем более в Энске.
Вы будете публиковаться не в «РИ». Вы должны дать свой материал в «комсомолку». К этой пятнице.
Я почувствовала давление сроков. Уже вторая половина дня понедельника.
Я могу не успеть, коротко ответила я. Скорее всего, не успею.
Не скромничайте, Ростовцев улыбнулся. Вы уже публиковались в «КП». Но дело не в этом. Материал уже подготовлен, место для него выделено. Ваша статья будет на передовице.
А я должна типа обрадоваться?
Если статья не моя, то и моей подписи не будет. Мне это не нужно, публикуйте под своим именем.
Я предполагал, что вы можете отказаться. Но причина отказа будет несколько в другом. Вы можете сделать эту статью своей внесите необходимые правки, измените стиль. Вот только решитесь ли?
Он что, берет меня на слабо? Я поневоле рассердилась, в том числе и потому, что он нашел мое слабое место. Не люблю, когда в моих возможностях сомневаются.
Я должна буду чего-то испугаться? скептически усмехнулась я.
Да. Должны, спокойно ответил следователь, и вот это спокойствие действительно меня напрягло.
Хорошо. Рассказывайте.
Я не буду ходить вокруг да около. У нас в городе орудует серийный убийца.
Серийный? Я внимательно посмотрела на своего собеседника. Его усталый и серьезный взгляд говорил о том, что он не шутит. Ничего себе Мой внутренний журналист азартно оживился. Самый настоящий маньяк. Нечастое явление для русской провинции.
Почему никто об этом не знает? Из широкой публики. Мало жертв?
Елизавета Лазаревна, в нашем деле жертв никогда не бывает мало. Их шесть. Вам хватает? с вызовом спросил он.
Мне понравилось, что мой вопрос его задел. Очевидно, мой собеседник не был циником и серьезно относился к своему делу.
Простите, искренне сказала я. И одной более чем достаточно.
К сожалению или к счастью, как посмотреть он убивал слишком редко, чтобы его почерк заметили. Это позволяло ему не совершать ошибок и не слишком выделяться. Первых трех он убил с интервалом в год, два. Тринадцатый, пятнадцатый, конец шестнадцатого. В марте этого года мы наконец связали дела в одно производство. И тут прорвало, как будто именно это его спровоцировало. Май, июль, август.
Если он серийный, должен быть общий почерк, сказала я, и Ростовцев кивнул, едва сдерживая победную улыбку. Я выглядела слишком заинтересованной.
Все жертвы молодые женщины, около двадцати-тридцати лет. Убийства сопряжены с сексуальным насилием, совершенным способом, типичным для данного маньяка. Другой характерный почерк он не оставляет следов.
В каком смысле не оставляет следов? Это при изнасиловании-то?
Как это? перебила я. Очевидно, что должны быть следы, образцы ДНК.
Это особенно неприятная часть его профиля способ изнасилования. Он делает это ножом.
У меня между ног все само собой неприятно сжалось. Какие же все-таки выродки бывают.
Он очень осторожен, продолжал Ростовцев. У нас совсем нет свидетелей. Его не видели даже жертвы он типично нападает исподтишка, сразу душит, избивает, не дает опомнится. Это судя по результатам экспертизы. Затем надевает на голову несчастной непроницаемый пакет и делает свое дело. Не удивлюсь, если при этом он использует балаклаву и молчит.
Странно Зачем прятаться от своих жертв. Они уже ничего не расскажут.
Елизавета Лазаревна, поверьте, я тоже очень хотел бы это знать.
Ростовцев грязно выругался в адрес неуловимого убийцы и тут же извинился за мат. Не стоило извиняться.
Раз эта сволочь ускорилась, следствию труднее удерживать все в тайне, предположила я и саркастически спросила: Паники опасаетесь?
Молчать это решение руководства, не мое. Тем не менее, я понимаю, почему так. Боимся спугнуть. Однако вы правы слухи уже ползут. В этом случае не можешь победить, возглавь.
И здесь появляюсь я.
Да. Корреспондент крупного издания из областного центра публикует в самой читаемой еженедельной газете Иркутской области сенсационный эксклюзивный материал. Утечка сопровождается психологическим профилем преступника он весьма неприятен, а также и фотороботом подозреваемого.
Каким фотороботом? удивленно спросила я. Вы сказали, свидетелей нет?
Не было до прошлого месяца. Один появился. Редкая удача. Заслуга главного следователя по делу, руководителя нашей следственной группы, майора Родионова. Ему удалось точно предугадать место следующего появления преступника, повезло и со временем. Удалось предотвратить очередное убийство. Это было в конце сентября. К сожалению, убийца смог уйти, однако земля наконец-то полыхнула под его ногами. Жаль только, майор не справился с этим подонком, а несчастная женщина, наш случайный и единственный свидетель, сильно пострадала и находится в коме, из которой может не выйти.
Но убийца об этом не знает, я поняла ход его мыслей. Только как же вы планируете выдать фоторобот?
Кое-что мы все-таки знаем, с точки зрения экспертизы, примерно. Рост, вес, телосложение. Что касается лица дадим среднее, самое стандартное. Родионов тоже что-то видел. В конце концов, было темно, какие-то детали свидетель мог и не разглядеть. Важен сам по себе факт публикации в крупном издании. Нужно, чтобы наш убийца почувствовал, что кольцо вокруг него сжимается. Вы спрашивали, почему именно вы. Елизавета, по двум причинам во-первых, для правдоподобности. Вы реальная журналистка из областного центра, очевидно, что такой важный материал не доверят энским писакам. А во-вторых, потому что я считаю, что именно вы можете согласиться на определенный риск. Мы надеемся, что убийца захочет узнать, что еще нам известно и начнет действовать в этом направлении.