Он нашёл свою незнакомку среди жриц, как и предполагал. Тогда у Ланселины уже был постоянный покровитель из местной знати, но оракулы с радостью передали почётное покровительство чужеземцу это первое, на что Уартхол обратил внимание. Он посол Акильфадии. Друг неофициального врага Тсалитана. С политической и экономической точки зрения между этими королевствами существовали мирные и взаимовыгодные отношения, но на самом деле оракулы были в ярости из-за того, что Вея Колехорт избавила Сальсирию от проклятия кьорвигов. Они улыбались новоявленному послу в лицо, а в спину ему бросали ненавидящие взгляды. Странно было бы полагать, что щедрый подарок в виде разрешения на покровительство над жрицей Храма Даар был сделан от чистой души и с добрыми помыслами. Уж чего-чего, а наивности Дэнзет Уартхол лишился очень давно.
Дальше больше. После многочисленных отказов оракулы вдруг изменили своё мнение об отсутствии возможности избавить Дэнзета от его личного проклятия. Сам Верховный Оракул заявил, что посмертное проклятие снять невероятно сложно, но можно. Другие благословения Уартхола не интересовали, а над созданием нужного провидцы и оракулы трудились целый месяц, после чего Ланселина получила разрешение «благословлять» своего покровителя не только в стенах Храма, но и в его личных покоях в посольском дворце. Особых улучшений после года таких «благословений» Дэнзет не заметил, но эта нелепая игра его забавляла. К нему под покровом лживого обещания просто приставили красивую и опытную шпионку в надежде, что её ласки и страсть развяжут акильфийскому послу язык.
Будь Уартхол наивным простачком, Селин давно бы уже получила от него всё, зачем приезжала каждый вечер в посольский дворец. Увы, оракулы недооценили его характер и ум. Весь прошлый год Дэнзет наслаждался близостью с идеальной партнёршей, на что и рассчитывал, а она уходила от него к своим хозяевам с пустыми руками. Эта девица несколько раз даже ухитрялась перехватить послания из Акильфадии, которые Колехорты присылали с птицами-вестниками, но эти письма были зашифрованы таким образом, что прочесть скрытый в пустых фразах смысл мог только настоящий адресат маленькая хитрость бывших боевых товарищей.
Жрицы Храма Даар рабыни с особым клеймом. Они принадлежат только оракулам. Даже правитель королевства Тсалитан не имеет права касаться таких женщин без дозволения на то хозяев. С одной стороны, Дэнзету было немного жаль, что красавица и умница Селин попала в такую зависимость, но с другой она не проявляла недовольства своей судьбой. Ей нравилась такая жизнь. Нравились и разврат, и опасность. А Уартхолу нравилось её тело, только и всего.
Он не мог рассказать ей о том, что должен переправить в Акильфадию выкупленную рабыню, в судьбе которой заинтересованы все Колехорты оракулам ни к чему это знать. А о второй половине ценного груза рассказывать просто не захотел, потому что из-за этой «половины» пришлось задержаться в Тсаларе на целый день. Если бы не необходимость известить правителя Тсалитана об отбытии из королевства, Дэнзет уже давно был бы на борту «Королевы морей» далеко от ненавистных берегов. А у владыки новость об отъезде посла вдруг вызвала острое желание передать королю и королеве Акильфадии какой-нибудь подарок. И пока он решал, что подарить акильфам, началась треклятая пыльно-песчаная буря, задержавшая Дэнзета в посольском дворце почти до вечера. Посыльный уже принёс из покоев своего повелителя весть о том, что «подарок» находится в портовом городе, и нужно только погрузить его на корабль. К устному сообщению прилагался документ, разрешающий покинуть порт Тсалитана ради этого куска пергамента Дэнзет и проторчал в своих комнатах весь день, слушая томные вздохи и ворчание Селин.
В этот день её гибкое тело не вызывало у него и тени желания, поскольку разум Уартхола был занят мыслями о юной акильфийской провидице Мире, доставленной ночью в портовый город и переданной капитану Гроу в ужасном состоянии. Девочку избили, причём сильно. Гроу наверняка позаботится о ней, но жизнь среди кьорвигов и рабство превратили малышку Миру в такое же чудовище, каким являлся Дэнзет. Но он был проклят, а она стала безжалостной убийцей только из желания жить. Ей всего пятнадцать, и она люто ненавидит мужчин. Если Мира очнётся раньше, чем Дэнзет Уартхол окажется рядом с ней, на борту «Королевы морей» произойдёт непоправимое.
Глава 3
О том, чтобы передвигаться по тракту в экипаже, даже думать не имело смысла буря намела на вымощенной белым камнем дороге настоящие барханы. В этот раз песка оказалось намного больше, чем пару месяцев назад, хотя тогда стихия бушевала дольше. Дэнзет считал себя лишь временным гостем Тсалитана, но он, как и местные жители, уже неоднократно задумывался о том, откуда берётся этот песок. Ветер всегда приносит его с юга, но там нет пустыни. В двух днях верхового пути от столицы на самом южном мысе острова Сальсирия ютятся маленький портовый городок и несколько рыбацких деревень. От них до самого Тсалара земля растрескалась от постоянной жары и засухи, но она не безжизненная. Большая её часть покрыта скудной растительностью, а кое-где вокруг круглых естественных озёр даже имеются сады. Эта часть Тсалитана не страдает от песчаных бурь, но они, тем не менее, приходят именно отсюда. Как такое возможно?
Ему уже не раз доводилось слышать, что бури дело рук ведьмы Веи Колехорт. Это были лишь слухи, иначе правитель Тсалитана попросил бы акильфийского посла обсудить проблему с её виновницей. Но король не попросил об этом Дэнзета ни после предыдущей бури, ни теперь. Он делал вид, что не доверяет слухам, но в то же время не пытался их как-либо пресечь. Создавалось впечатление, что ненастья происходят с его негласного разрешения. Они вредят городам и трактам, но обходят стороной виноградники, которые приносят доход казне. Бури наносят ущерб в основном уличным торговцам и открытым рынкам. А после того, как стихия успокаивается, на очистку улиц и дорог от песка отправляется целая армия рабов. Эти несчастные люди трудятся и днём под палящими лучами южного солнца, и ночью при свете факелов. Выбиваются из сил, многие гибнут, а их тела грузятся на телеги вместе с песком и вывозятся к морю, где становятся добычей хищных птиц и пустынных падальщиков. Владельцы этих рабов такой утратой, естественно, недовольны, поскольку их собственность стоит денег. Недовольство растёт, слухи о кознях Колехортов расползаются, а правитель Тсалитана только огорчённо вздыхает весьма подозрительное поведение.
«Если песок сбрасывают в море, то откуда он берётся снова?» думал Дэнзет, объезжая большой бархан, почти полностью перекрывший тракт у самых ворот западного портового города. Уже начало смеркаться, ветер стих, но пыль продолжала витать в воздухе удушливым облаком, отчего конь Дэнзета постоянно фыркал и тряс головой. На всей протяжённости тракта, закрыв лица широкими повязками, трудились рабы. Их выгнали на работы недавно, но эти бедолаги не сидели днём без дела к вечеру они уже буквально валились с ног и перетаскивали тяжёлые мешки с песком слишком медленно. Надсмотрщики, руководящие процессом расчистки, то и дело щёлкали кнутами, подгоняя нерасторопных трудяг.
«Звери», подумал Дэнзет в адрес всех рабовладельцев разом и молча продолжил путь, поскольку не имел права вмешиваться в дела чужого королевства. Миновав распахнутые городские ворота, он сразу же направился к порту хотел поскорее оказаться на борту «Королевы морей» и узнать, как себя чувствует Мира. Освещённые масляными фонарями улицы в этот вечерний час обычно бывали немноголюдными, но теперь и здесь вовсю трудились рабы, выметая вездесущий песок из всех углов и собирая его в большие мешки.