Килограмм, сказал Грег.
Триста граммов за скрипт четвертого уровня это перебор. Даже для генома. Ты уж извини меня, брат
Радж примолк, изучая связку нуклеотидов.
А что это вообще такое? Издалека похоже на какую-то двунитчатую РНК.
Более того, кивнув, подхватил Грег, видишь, вот здесь оно, скорее всего, замыкается в кольцо.
Катенан сам себе сказал Радж.
Он и есть. Ну так что? Килограмм?
Триста граммов. Взяв себя в руки, Радж потянулся за анализатором. И то п-переплачиваю.
Полкило. За меньше не отдам. И можешь не проверять. Сколько РНК-катенанов ты видал?
Экран засветился зеленым, и Радж, перевернув листок с формулой, положил его на полку поверх первого скрипта. Взялся за следующий скрипт, тоже с цепочкой нуклеотидов.
Печати нет.
Сейчас.
Грег достал свой анализатор. Вынув из него тонкий цилиндр наподобие карандаша, приложил его к большому пальцу. И они оба завороженно замерли, не в силах отвести взгляд от того, как набухает капля.
Кончиками пальцев Радж взял скрипт. Помахав им в воздухе, поднес еще влажную печать к прибору.
«Грег Ра. Скриптер четвертого уровня» пискнул тот.
Хм-м, сказал Радж, пряча анализатор. З-знаешь, это, конечно, не мое дело, но как ты меня нашел? Ты ведь первый китаец-скриптер на моем веку.
Я не китаец, ответил Грег.
Нет?
Нет. Я полукровка.
Хмыкнув, Радж потянулся к следующему скрипту.
Оп-па. Этот я знаю.
Не может быть.
Точно знаю. Д-девятнадцатый сигма-фактор РНК-полимеразы. У беспозвоночных отвечает за транспортировку трехвалентного железа. Открыт в декабре 1961 года. Как сейчас помню. Секрет Полишинеля. Не пойдет. Д-давай следующий.
Понедельник, 12:19.
Все, выдохнул Грег, когда, наконец, папка почти опустела.
А те? Радж кивнул на оставшиеся несколько скриптов.
Это Так, черновики.
Ну и л-л-ладно. Черновики так черновики. Итак Радж пролистал скрипты, подсчитывая столбиком. Две триста Четыре шестьсот Вот. Итого п-пять восемьсот.
Открыв тумбочку, вторым ключом он открыл крохотный сейф внутри и достал сверток. Аккуратно, словно распеленывая младенца, развернул ветошь.
«Switzerland. Melter Assayer. 1 Kilo Gold». Слиток переливался в зеркале, бросая блики на потолок. Четыре девятки.
Килограмм. Радж причмокнул, не выпуская слиток из рук. З-з-за остальным приходи на следующей неделе.
В смысле?
За золотом. Приходи в п-п-пятницу. У меня смена п-после двух.
Не-не, так не годится. Надо сейчас.
Т-ты что, думаешь, я столько золота держу здесь? Он обвел зал руками. Я закажу. Как раз к п-п-пятнице будет.
Надо сейчас. Сегодня. Нет золота так и быть, переведи криптой. Деньгами, наконец.
Какими д-д-деньгами? Под какой корягой ты живешь? О блэкауте не слышал? До воскресенья ничего не работает. Эти придурки перезагружают систему.
Мне нужно сегодня!
Да что ж за скриптер то такой п-пошел. Радж снова открыл тумбочку, достал скрученные в ролл купюры. В-вот. Здесь десятка. Все, больше нет. Последнее забираешь. Он показал тумбочку изнутри. Затем прикрыл слиток ветошью и на клочке чека набросал расписку. Так что до пятницы.
Выключив радио, Радж взялся за машинку.
Ну что? Виски делаем п-п-прямыми?
Глава 4. Олли Фицгеральд
Хлопья снега липли на экран, превращаясь в серые капли.
Чего встал, раззява? Места получше не смог найти?
Грег поднял голову.
Он стоял на тротуаре, в самом узком месте, у бетонного блока, теснящего людской поток к грязной луже. Санта-Клауса не было.
Определенно день задался, пробормотал Грег, уставившись на сигарету в руке. Повертел между пальцами и выбросил в лужу. Забрался на блок.
Туча над головой стелилась низко, стирая шпили, поглощая рекламные щиты. Она мерцала неоновым светом, словно брюхо гигантского светляка. Огни светофоров в бензиновых разводах на асфальте. Шапки, кепки, зонты Машины едва ползли вдоль тротуара.
Он чувствовал, как немеют ноги, как холод бетона проникает все глубже. Лица, повсюду лица.
Девушка в пестром платке на миг замешкалась, готовясь прыгнуть через лужу. «Байредо». Грег осторожно вдохнул, совсем чуть-чуть, чтобы не сбить тонкий, едва заметный след. «Джипси Уотер», все всякого сомнения.
Красавица, не разрешите позвонить? спросил он. Телефон не
На ее месте уже было чье-то осунувшееся, небритое лицо.
Ну нет так нет. Можно было так и сказать.
Поток бился приливами и отливами, в ритме светофоров исчезая в каньоне там, где невидимое солнце уже начало свое падение.
Понедельник, 13:07.
Снег повалил хлопьями, стирая последние краски.
Ну что ж, вздохнул Грег. Раз другого выхода нет.
Он спрыгнул с бетона и влился в поток.
Десять минут спустя он свернул к серому стеклянному зданию на набережной Истсайда. Ржавые балки эстакады отсекали его от реки шумом покрышек по снежной каше. Прошел не останавливаясь мимо таблички «Вниманию персонала NYU LANGONE. Сотрудникам, не связанным с погрузкой, использование дока запрещено. Это создает угрозу безопасности микробиологического центра. Пожалуйста, воспользуйтесь вход на улице Смиллоу. Нарушители будут наказаны», затем стряхнул снег с парика и заглянул за угол. Обед, должно быть, только закончился, и теперь здесь, внизу, у ворот в погрузочный док, еще должно было быть людно. Ну так и есть. Сбоку, за грузовиками, пара грузчиков возилась с каким-то ящиком. Стайка лаборантов с кофе в руках шла в дальний конец дока. Там, Грег знал, были грузовые лифты. Он двинулся вперед, считая шаги. И зашел в закрывающийся лифт.
Привет, кивнул он лаборанту в толстых очках. Тот вежливо кивнул.
Лифт остановился на одиннадцатом, и Грег вышел первым. Вбежал по лестнице на пару этажей вверх, сквозь кухню, завешанную фотографиями, приказами, объявлениями о сдаче квартир студентам, к двери с фикусом у входа. Затем через крохотную приемную, к дубовой массивной двери.
Стойте!
Он толкнул дверь плечом.
Неожиданно.
Окна узкого кабинета выходили на реку, и свинцовая вода отливала сквозь стекла во всю стену. На вешалке смокинг в прозрачном кофре. Рядом за столом расположился крупный, чуть лысоватый человек в белоснежной рубашке с запонками и при бабочке. Увидев посетителя, он убрал ноги со стола.
Неожиданно, повторил он. А как насчет постучать? Я уж не говорю о том, чтобы позвонить.
Привет, Олли. Кожаное кресло хрустнуло под Грегом.
Профессор Фицгеральд, в кабинет ворвалась девушка на высоких каблуках. Я пыталась его остановить Я А он А я
Ничего страшного, Нина.
Профессор Фицгеральд присвистнул Грег, когда дверь закрылась. И с каких это пор профессорам полагаются молоденькие секретарши? Знал бы остался бы в науке.
Олли рассмеялся, достав откуда-то из недр стола два стакана.
Виски или коньяк?
Не рановато?
Олли глянул на часы.
Пока он отмерял виски, Грег осмотрел кабинет. Все как всегда. Стол, пара стульев. Стена, увешанная графиками дежурств и бесчисленными сертификатами об участии в семинарах. Полуопущенные жалюзи. Внизу на хайвее молчаливо замерла река машин. Грег перевел взгляд. На доске в центре комнаты ящерицей, кусающей себя за хвост, свернулась циклическая формула какой-то органической молекулы.
Над чем работаешь?
А, пустые бутылки собираю Олли пододвинул стакан.
Хорошее дело.
Грег пригубил виски.
Похоже на какой-то ксантин, зевнул он, глядя на доску с циклической формулой. Что, приступ ностальгии? Подняли архивы?
Нет, серьезно, рассмеялся Олли. Собираем бутылки. Очки надень сам увидишь, это обычный кофеин, лишь чуть модернизированный. А вот это, Олли кивнул на вторую доску, за спиной Грега, обычный АТФ.
Ну и в чем прикол? Решили изобрести велосипед? Это что, какая-то новая шутка тринадцатого этажа?
Грег зажмурился виски приятно обжигал небо.
Помнишь, как Евдрон нам объяснял про АТФ? Хотя откуда тебе помнить? Абсолютному чемпиону лицея по прогулам Олли встал и подошел к доске. Аденозинтрифосфат. Переносчик энергии. Энергетическая валюта любого организма на этой планете. Бла-бла-бла Состоит из аденозина Он покрутил пальцем у колец, и вот здесь три несчастных фосфора. При отщеплении каждого происходит выделение энергии. Молекула АТФ это в каком-то смысле бутылка. С энергией.