Отдайте их нам! потребовал староста в своей манере. Мы-то уж им такую кару выдумаем, что они верно пожалеют о своих деяниях. Мы этих голубчиков укореним.
Слово «укоренить» Ярославу показалось нелепым и неуместным. Однако дружинники запереглядывались и по их рядам пробежал ропот.
Да ты что, старый! возмутился Клёст. Даже разбойников нынче не укореняют. Зачем тебе? Да и не просто это. У вас сейчас других дел хватает.
А что значит «укоренить»? спросил Ярослав полушёпотом у Татеня, который стоял рядом с ним.
Так это казнь такая, пояснил Татень. Выбирается дерево пораскидистее. Подкапывается с одной стороны. Туда вставляются ваги это жерди такие. Дерево выкорчёвывают, да не полностью. Под корнями получается яма. Вот злодея, он кивнул на троицу скрюченных поджигателей, в эту яму и закидывают. А дерево потом на место ставят.
Да уж, протянул Ярослав, живо представляя в голове то, что из этого может получиться.
Те, кто покрепче, тем временем продолжил Татень, бывает, два дня живут, но в основном сразу умирают. Всё-таки дерево тяжёлое, оно и раздавить может. Вот это и значит укоренить.
Жестоко, протянул Ярослав.
Однако воевода продолжил.
Не надо выдумывать, отчитывал он старика. Это и долго слишком, да и дерево можно повредить. А это нам никак нельзя. Нам сам лесной хозяин помогал этих голубчиков выискивать. А если дерево попусту повредим, когда в этом необходимости нет, лесной хозяин разобидится на нас. А он уж не для того нам помогал. Может впредь и вовсе от помощи отказаться. Так что давайте их попросту повешаем, и поделом им будет. Так и оставим их висеть в наущение.
А допрашивать-то их станем? спросил вдруг Крень.
Клёст невозмутимо посмотрел на троицу воинов, которые уже стали приходить в себя.
Есть что сказать перед смертью поганой? спросил воевода, глядя на троицу сверху вниз.
Двое воинов промолчали. Один же, тот, что постарше, сплюнул, желчно сморщившись, ответил:
Мы дружинники своего воеводы и волю воеводы выполняли как надо. Нам не за что переживать. А то, что ты с нами сделать хочешь, пускай на твоей совести будет, воевода Клёст.
Вы простых мужиков в расход пускали, как тати лесные, сплюнул в ответ Крень. Нет вам никакой чести. И нечего приказами воеводы свои деяния покрывать.
Ярослав приблизился к воинам и вдруг спросил:
Так сколько воинов в дружине Врабия? Если он стольких воинов на убой отдал?
Уж больше, чем все думают, продолжил скалиться пожилой воин. Он будет князем, а вы все ответите. Уж Врабий такого точно не простит. И все деревни воеводы Клёста дотла сожжёт. Вот увидите. Врабий не из тех, кто обиды прощает и своих людей забывает.
И на что он рассчитывал? Ярослав так и не понял. Однако пищу для ума воин дал.
А Крень с Клёстом задумчиво переглянулись.
Тем временем вперёд выбежал староста и принялся вопить в своей манере:
Да какой же это будет князь, если он своих же пахарей изводить станет? благим матом завопил старик. Что ж ты несёшь, окаянный? Таких князьёв мы в петлях видывали.
На завывания старика никто внимания не обратил, зато пленный ответил:
А чего мужиков жалеть? Вас всегда много, как курей нерезаных.
Клёст же, о чём-то переговорив с Кренем, вдруг громко скомандовал:
Татень, берите вёдра, идите за холодной водой. Перед повешением с этими молодчиками потолковать надо бы. Ты знаешь, что делать.
Глава 7. Военный совет
Народ немного поуспокоился, хотя и тут и там еще доносились причитания баб, которые либо потеряли своих близких, либо лишились домов и имущества. Но все-таки, Клёст и дружинники подоспели вовремя, а иначе потери были бы гораздо больше. Потери, конечно, немалые пять домов сгорело дотла, а еще пару, хоть и удалось отстоять, но все равно придется чинить тут пожар опалил крышу, а здесь угол обуглен, менять надо. А угол сруба менять так половину дома разбирать придется.
Худо, что двое пахарей, пытавшиеся остановить поджигателей, погибло, да еще одна старуха не успела из дома вовремя выскочить. Есть люди и с ожогами, двое ребятишек дыма понаглотались. Но тут уже знахарь хлопочет, вылечит. А те, кто угорел, те сами отлежаться, а потом парного молочка попьют так все само по себе пройдет.
Староста очень хотел, чтобы поджигателей «укоренили», но его не поддержали свои же мужики. Не потому, что смерть под корнями деревьев слишком жестокая, а чтобы не возиться. Деревья подкорчевывать это возиться надо, а тут, веревка на шею, да и на сук. Опять-таки вороны не станут наведываться на огороды, а займутся едой, которая посытнее.
Но вешать решили не в самой деревне, а подальше, а еще лучше в лесу. Если в деревне, то дети станут пугаться, а потом оборвутся, так их еще хоронить придется. А в лесу там есть кому мертвецами заняться.
Своих погибших решили хоронить завтра. Решили, что заодно с пахарями похоронят и старого Серпеня. Чего его в Клестово-то вести? Родни у старика нет, пусть он в здешней земле покой и отыщет. Пахари к Велесу пойдут, тот им в ирии пашенку выделит, скотом наделит, а Серпень, хотя он уже давно меч из рук выпустил, все равно пойдет к Перуну. Дружинник он, пусть и бывший, да и смерть принял в бою, как положено.
Но все-таки, все могло быть гораздо хуже. В Вельчихе подзатянули с жатвой староста, как чувствовал, что беда грядет, не торопил народ выйти в поле, так что, повезло. Жать-то уже начали, но снопы еще не успели свезти в гумно, так что, зерно есть. А зерно главное богатство пахаря. Будет хлеб так и все остальное будет.
Верно, злодеи что-то не рассчитали. Думали, что все в поле окажутся, тушить некому, а мужики-то как раз с поля шли. Конечно, ратник он не чета какому-то мужику, но если мужиков тридцать душ, да еще и с жердями, да с косами, то троих воинов они хотя бы числом сметут. Так что, поджигатели, срубив по ходу двух пахарей, удрали, успев поджечь только несколько домов.
Убедившись, что погорельцев пока приютили соседи, а дружинники накормлены и тоже устроены на ночлег, воевода Клест созвал Военный совет. Слова, правда, такого еще нет, но сам совет есть.
На Совете, кроме самого Клеста и Креня, присутствовали еще Татень, как самый старый и умудренный опытом, два десятника, а еще позвали и Ярослава. Соколову, как новичку, не положено бы сидеть на Совете, но он уже выступал в роли советника, так что, пришлось.
Клест коротко пересказал помощнику и десятникам события, что произошли в Бранске, поделился своей обидой мол, не захотел Врабий суд божий принять, а теперь война будет. Посетовал, что подворье сожгли, значит, пока в Бранске и остановиться негде. Но подворье это пустяки по сравнению с тем, что всех ожидает.
Ярослав посматривал на профессиональных ратников. Когда-то он читал в книгах, что воины прошлого очень радовались, если их ожидала войны и походы. А эти не очень радуются. А может, так оно и должно быть? Чтобы армия существовала именно для того, чтобы войны никогда не было? Но, увы, так не бывает. Если имеется армия, то и война будет.
Худо дело, если свои со своими биться станут, вздохнул Крень. Я о таком даже не слыхал.
Да что ты? усмехнулся Татень. О таком даже я не слыхал. Думаю, что о таком даже прадеды наши не слыхивали. Это как же так? Чтобы свои, бранские ратники, друг дружку рубили?
Так все когда-то бывает впервые, хмыкнул один из десятников, имени которого Ярослав не знал. Говорят, когда-то и разбойников на белом свете не было, и мурманы только с добром приходили.
Так и что теперь делать-то? спросил Крень, а потом сам же и ответил. А делать, братья-ратники, нам одно остается насмерть драться. Потому что если не мы их, так Врабий нас.
Дружинники посидели, помолчали. Потом Клест обернулся к Ярославу:
Ярик, сколько дружинников Врабий не досчитается?