Карпик бежал впереди, преследуя стаю домашних птиц. Врассыпную с клекотом бросились куры, утки понеслись следом, тревожно вопя.
Карпик!
Да ничего, окликнула их Джоанна, стоящая в дверном проеме. Немножко пробежаться им не помешает.
Ему тоже, признала Коллин.
Свитер Джоанны доходил ей до колен это явно была одежда Джеда. Хотя, по правде, он был не намного крупнее своей жены. Над ним вечно подшучивали: мол, ему приходится подкладывать на сиденье Библию, чтобы дотянуться до руля лесовоза. А потом Мерл то ли уволил Джеда, то ли он сам ушел.
Так или иначе, в городе перестали покупать у Джоанны яйца. Это было много лет назад, вскоре после того, как правительство поглотило лесные угодья, сделав из них национальный парк. Работа стала утекать из страны краснолесья, как кровь из простреленного легкого, и никто не хотел ссориться с Мерлом. Джед нашел работу в Орегоне, отсутствовал пять недель из шести, но дела у него обстояли в целом неплохо. Всех остальных водителей Сандерсон уволил.
«Национальный парк вот что погубит этот город», предупреждала мама Коллин. Она до этого момента, впрочем, не дожила одна из немногих положительных сторон рака.
Юбка Джоанна волочилась по земле, грязно-коричневая у края подола, закатанные рукава гармошкой собрались у локтей. В воздухе висел запах дизельного топлива с привкусом хлора.
Вертолет все утро распылял отраву, Джоанна дернула подбородком в сторону хребта Оленье ребро. Благодаря большим глазам и круглым щекам она напоминала херувима, но все словно было сделано из сыромятной кожи. Прошлой зимой, когда Джоанна и девочки подхватили какую-то мерзкую сыпь, Коллин предложила отвезти их в клинику компании, если они дойдут до ее дома по грязи в фут глубиной. Джед тогда был в отъезде.
«Вы все равно можете поехать», напомнила Коллин, и в воздухе повисло непроизнесенное: «Даже если Джед больше не работает на Сандерсон». Клиника была бесплатной для сотрудников, их жен и детей и стоила пять долларов за прием, если кто-то из вашей семьи когда-то работал в компании. Джоанна тогда шмыгнула носом и ответила: «Одной рукой они лечат, а другой калечат» и протянула Коллин сдачу.
Коллин ущипнула себя за ухо, возвращаясь в реальность.
Надеюсь, мы тебя не разбудили?
Для этого вам пришлось бы прийти куда раньше. Клянусь, этот ребенок наполовину петух. Сколько тебе?
Дюжину. Коллин достала из сумки картонку для яиц. Обычно Джоанна посылала собирать яйца свою старшую дочь. Джудит было семь, она училась на дому.
Карпик загнал уток в угол сарая, рядом с которым паслась Босси последняя из оставшихся коров матери Коллин.
Карпик, близко не подходи, предупредила Коллин.
Да ничего. Эта корова все равно что собака.
Джоанна провела носком ботинка по лесенке курятника, сметая с нее помет. Именно она договаривалась о цене, когда они с Джедом покупали этот дом. Тогда Джоанна была беременна Джудит, огромная, как сарай, она заставила Рича и Юджина обойти домишко кругом, указывая на щели между бревнами, такими большими, что между ними пролез бы гвоздь.
Джоанна нырнула в курятник. Даже стоя снаружи, Коллин ощутила такой густой птичий запах, что на глаза навернулись слезы.
Этого должно хватить. Джоанна показалась наружу, схватившись за поясницу. По этой позе Коллин вдруг поняла: она ждет еще одного ребенка, а ведь последний еще даже из пеленок не вылез. Ее укололо завистью.
Джоанна посмотрела на чесночные поля и принюхалась.
Да уж, пахнет знатно.
Зато вампиров отгоняет, вспомнила Коллин любимую присказку матери, хотя, честно говоря, она ощущала только запах птичьего помета.
Да я про отраву говорю. Ветер дует в нашу сторону, так что эта гадость чуть ли не до нас долетает, объяснила Джоанна.
Ветерок колыхал пампасную траву, росшую на просеке Оленьего ребра. Коллин окинула взглядом голый хребет, высматривая полуразрушенный домик на дереве, и вспомнила, как приходила искать туда отца, не зная еще, что он утонул, но от этого дерева даже пня не осталось. Карпик выскочил из-за угла и погнал стайку уток прямо на них.
Карпик! прикрикнула на него Коллин. Утки разделились, проскальзывая у них между ног, и зашлепали перепончатыми лапами по лесенке курятника.
В амбаре есть кое-что, на что вы захотите взглянуть, сказала Джоанна и испарилась в доме.
Это ты напугал бедных уток?
Нет. Карпик поковырял гравий носком ботинка.
А по-моему, именно ты. Они теперь, наверное, с головой под одеялом прячутся.
На пороге вновь появилась Джоанна. Кэмбер держала ее за указательный палец, шаги у нее еще были шаткими, неуверенными. Увидев Коллин, она радостно заулыбалась. Джоанна рожала ее всю ночь одна большая удача, что наутро Коллин зашла купить яиц и застала ее, сидящую на корточках на кухне.
Как ни странно, перерезать пуповину оказалось очень легко, как только Коллин перевязала ее концы ниткой: всего одна артерия вместо положенных двух, да еще вена. Плацента была вся сморщенная. А теперь здесь была Кэмбер толстая и довольная собой, вполне удовлетворенная жизнью, не помнящая, как труден был ее путь.
Джоанна посадила ее к себе на бедро. Лия и Джудит слетели со ступенек с таким пылом, словно из хижины их не выпускали по меньшей мере несколько дней. Карпик взял Коллин за руку, и они последовали за Джоанной в сторону сарая.
Что там? его пальцы сжались от предвкушения.
Не знаю. Она трижды сжала его руку в ответ. Я. Люблю. Тебя.
Джоанна сняла с двери амбара засов:
Готова? В Коллин разгорелось любопытство.
Горло щекотал запах сена, единственным светом был только свет ламп инкубатора. Лия прижалась носом к стеклу. Карпик опустился рядом с ней на колени: цыплята и утята грелись в лучах обогревательной лампы, подключенной к автомобильному аккумулятору.
Джоанна передала Кэмбер в руки Коллин. Малышка свернулась, прижалась головкой к ее груди и это чувствовалось так естественно. Джоанна отодвинула экран инкубатора в сторону.
Аккуратнее, велела она детям.
Карпик прикусил губу словно собираясь попробовать рукой ледяную воду. Он тронул птенца рукой и отскочил.
Джоанна взяла в руки утенка.
Обними его покрепче, чтобы он не замерз.
Он мягкий, пробормотал Карпик, прижимая утенка к груди. Он был бы хорошим братом. Преданным и заботливым, как Рич. У него было доброе сердце.
Кэмбер потерлась носом о сосок Коллин. Она дала ей пососать свой палец.
Через некоторое время Карпик положил утенка обратно.
А с этим что случилось? спросил он. Коллин сразу увидела, кого он имеет в виду: маленький, с перекошенным клювом и покалеченным крылом.
О, этот у нас особенный. Осторожно, не прищеми пальцы, и Джоанна опустила крышку.
Почему? Карпик присел на корточки, прижавшись носом к стеклу.
Иногда они просто такими рождаются, понимаешь? И мы даем им немножко больше любви.
Он умрет, сказала Джудит. Особенные всегда умирают.
Я ее заберу. Она у нас тяжелая, сказала Джоанна, забирая Кэмбер. Они пересекли двор. Кожа все еще хранила отпечаток чужого тепла в том месте, где малышка прижималась к Коллин головой над самым сердцем, но тепло это медленно уходило.
Какая эта корова жирная, заметил Карпик.
У нас скоро будет еще одна маленькая Босси, объяснила Джоанна. Она передала Коллин яйца, без благодарности или смущения приняла в оплату долларовую банкноту. Карпик поднял крышку коробки.
Разве не чудесно бы было, Джоанна положила ладони на живот и смотрела, как Карпик простирает над яйцами руки, словно готовясь прочитать заклинание, если бы можно было заставить их ожить силой мысли?
Пока они шли, Коллин придерживала рукой холщовую сумку. У плоской скалы, где Чесночный ручей делал поворот на юг, они присели отдохнуть. Карпик положил голову ей на колени и прижал к глазам окуляры бинокля.