Ничего не сломался. В жару незаменимая вещь.
У тебя же теперь кондиционер! Выкидываем.
Кроме вентилятора, в чемодане лежали радиоприемник, пара древних электрических будильников и наушники с навечно перепутанными проводами. Все это тоже отправилось в прихожую.
К ее удивлению, отец не протестовал. Повернулся к окну и, судя по всему, полностью потерял интерес к происходящему.
Ее окатила волна тревоги, даже в животе стало холодно. Только не исчезай.
Но нет. Он вглядывался в сетку дождя за окном.
Опять со снегом. Упрямая зима выдалась.
Да От сердца отлегло: совершенно уместное замечание. Сдаваться рано. Даже не припомню такую, подтвердила Селия, метет и метет.
Она не без труда размотала ленту скотча на следующей коробке. Среди старых солнцезащитных очков, рамок для фотографий и давнишних журналов, опутанных отслужившими свое кабелями, обнаружился большой желтый медвежонок.
Селия засмеялась:
Мистер Кадлс! Достала медвежонка и осторожно стряхнула пыль на подстеленную газету. Клетчатая ковбойка и штанишки на подтяжках.
Этого старичка можешь взять себе, неожиданно проявил великодушие Тед.
Не думаю Посмотри вот здесь уже плесень. И здесь.
Очень жалко
Очень жалко, очень жалко, но по мишке плачет свалка, срифмовала Селия и улыбнулась.
Слышишь, мишуля? Вот так и бывает, когда состаришься. Чуть пахнёт от тебя плесенью и будь любезен на свалку. Никому ты больше не нужен.
У Селии потеплело на сердце. Болезнь болезнью, но как прекрасно, что отец сохранил чувство юмора.
Коробок больше не было. Она начала перетряхивать одежду. Много тонких сорочек, какие-то из них она никогда раньше и не видела. Работал отец в грубых штанах со множеством карманов того цвета, что принято называть то хаки, то камуфляжным, и в куртке такого же цвета и тоже с карманами. А в свободное время предпочитал джинсы и футболки. Или, если прохладно, флисовые джемперы с кожаными заплатами на локтях. Вот они и висят, все в мелких катышках после бесчисленных стирок.
Всё на выброс.
Открыла вторую дверцу и чуть не ахнула.
Женские платья.
Сначала она подумала, что платья мамины. Вот это, с вышитыми цветами. И вот это, черное, без рукавов. Но рядом? Это еще что? Лоснящееся, пронзительно-зеленое, усыпанное блестками платье с красным поясом. Нет, это невозможно, мама ни за что не надела бы такое. Должно быть, это платье Лоретты, она когда-то была папиной подружкой. Селия на секунду закрыла глаза и представила щедро накрашенную физиономию, высоко взбитые пергидрольные локоны. Так-то так, но Лоретта была невероятно добра, и один вид ее вызывал улыбку. Наверное, поэтому и нравилась отцу. Она работала приходящей няней, все дети поселка ее обожали.
После Лоретты у папы женщин не было. Селия не знала, почему они разошлись.
Это платья твоей мамы, тихо сказал Тед.
Она резко повернулась и посмотрела ему в глаза.
Да-да. Отец несколько раз кивнул, медленно и печально, и отвернулся.
И Селия вспомнила: вот это, на пуговицах, было на маме, когда они ездили в Диснейленд. Бассейн в гостинице, причудливые соломинки для коктейлей. Ей подарили ярко-желтого Плуто и ободок с Минни-Маус. А мама с папой ночи напролет сидели на балконе и разговаривали.
Это была единственная их совместная поездка. Вечно не хватало денег.
Селия подняла подол платья и поднесла к лицу. Запах не сохранился как он мог сохраниться за столько лет?.. но на глаза навернулись слезы. Она почти никогда не вспоминала мать. Ни мать, ни бабушку. Нельзя постоянно тосковать о мертвых. Но сейчас перед глазами встала пронзительно яркая картинка: мать что-то напевает, иногда переходя на ласковое бормотание, и они с Селией кружатся по комнате. Именно в этом платье. Мой лягушонок
Не выбрасывай, попросил Тед. Возьми себе. Все-таки память.
Они мне малы прошептала она, едва удерживаясь, чтобы не разрыдаться.
Как хочешь
Селия сняла платье с вешалки.
А почему она не забрала их с собой в Лоуэлл?
Понятия не имею. Забыла, должно быть. Хорошо бы кофе выпить. Тед поднялся и вышел.
Селия не двинулась с места. Прислушалась, как отец гремит чашками в кухне.
Аккуратно сложила платья и присоединила к вещам для Армии спасения. Оставила только бордовый шарфик и повязала на шею медвежонку.
Теперь ты красавец.
И пошла в кухню к отцу.
* * *
Залез под кровать, представляешь? Майра пошевелила пальцами. Девушка-маникюрша усердно водила кисточкой, накладывала вишнево-красный лак. Закатилось у него что-то И застрял.
О господи
Гейл сидела за соседним столиком. Поглядела на подругу и тут же попросила бесцветный лак.
Застрял и ни туда ни сюда.
Ужас какой.
Майра бывшая жена одного из сотрудников Роберта, постепенно ставшая ближайшей подругой. Они то и дело договаривались о ланчах, вместе посещали салоны и бутики. К тому же и жили в двух шагах друг от друга. После развода Майра продала дом в Честнате и переехала в небольшой пентхаус по соседству. Ее бывший муж не отличался здоровьем гипертония, стенокардия и еще что-то. Майра развелась с ним лет десять назад и утверждала, что главная причина его болячек то, что он спит с кем попало.
Представляю, как он запаниковал. И телефона же нет, не каждый берет с собой телефон, когда лезет под кровать в трусах. И что ты думаешь? Инсульт.
О боже!
Его нашла девушка, та, что у него убиралась. Но было уже поздно.
Как он мог застрять?
Старинная латунная кровать, знаешь, такое чудище, весит, наверное, не меньше тонны. Одна кованая решетка чего стоит. Ты его видела в последнее время? Он очень растолстел.
О боже, повторила Гейл. Какой кошмар!
Ужас, ужас! Никто не заслуживает такой смерти. Никак не могу избавиться картина так и стоит перед глазами. И похороны целиком на мне. Элли и Ричард приехали, конечно, но всем занимаюсь я.
Как они?
Со мной они на эту тему не разговаривают. Считают, что это я во всем виновата. Никто иной, разумеется. Только я.
Майра! Не может быть!
Как есть, так есть. Ничего с этим не сделаешь.
А когда назначены похороны?
В среду. Сегодня же всех обзвоню. Тебе-то надо было бы и пораньше позвонить, прости меня. Все так неожиданно. Понимаешь, нынче первый раз выбралась, надо хоть немного себя привести в порядок.
Гейл кивнула что тут не понять? Майра из тех женщин, что записываются на определенное время к парикмахеру на год вперед. Стрижка каждые восемь недель. И Гейл никогда не видела ее без макияжа. Маникюрный салон через пару дней после смерти мужа, даже бывшего, абсурд, конечно, но не для Майры. Для Майры вполне нормальный поступок.
Уборщица позвала людей. Несколько парней, целая команда. Подняли эту жуткую кровать и вытащили тело.
О боже Гейл уже в третий или четвертый раз повторила эту бессмысленную присказку, но как еще можно реагировать на этот абсурд? Залез под кровать и умер
Окей, девушки. Сушить надо пора, сказала маникюрша с неопределимым, но сильным акцентом. Придвинула сушильный аппарат и сделала знак Майре: Руки здесь.
Какое несчастье, Майра. Чем я могу помочь?
Спасибо, дорогая. Справлюсь.
Когда ты говорила с ним в последний раз?
Месяца два назад. А может, три. У нас не было почти ничего общего.
Ему кто-то помогал?
Нет, что ты? Зачем? Он прекрасно справлялся сам. Только эта девочка, которая приходила убираться. И сердце прекрасно работало. Пил, конечно, лекарства, но ни на что не жаловался. Никто не ждал, что может случиться что-то подобное.
Трагедия.
Майра пошевелила пальцами в сушилке.
А как Роберт?
Ничего Как обычно.
Гейл ничего не рассказывала Майре. Не решалась.
Маникюрша приветливо улыбнулась Гейл:
Вы теперь в очередь.
Майра поднялась со стула. Гейл заняла ее место и сунула руки в аппарат. В ультрафиолетовом свете кожа выглядела бледной и морщинистой.