Глядя на чиновника особых поручений со стороны, нельзя было сказать, что он какой-нибудь ловкач или проныра. Первое, что приходило в голову, посредственный, никчемный человечишка. Но то, что мы описываем, была всего лишь оболочка, внутри которой находился совсем-совсем другой человек, надежно спрятанный под маскарадной, скоморошьей личиной простака. Есть такой тип людей, о котором в народе говорят, что они, даже не прибегая к помощи мыла, могут забраться куда угодно, в места крайне недоступные. Вот к такому типу относился Меркурий Фролыч Кочкин. Но в том и была главная сила чиновника особых поручений. Были и другие, о которых мы обязательно расскажем, но чуть позже.
Безумная затея с объявлениями о розыске мастера Усова, в это трудно поверить, но принесла плоды. Фома Фомич встал из-за стола, обошел и сел возле Кочкина на свободный стул. Сейчас ко мне приходил некто Мясников Владимир, презанятный молодой человек. Рассказал, что живет с маменькой и сумасшедшим дедом в своем доме на Новоселовской улице. И вот он, этот Володя Мясников, утверждает, что его дед, разговаривая во сне, упоминает мастера Усова
Врет, бросил Кочкин, обнаруживая тихий вкрадчивый голос.
Отчего же такая поспешность, Меркуша?
Прочел объявление, там сказано о вознаграждении, вот и вздумалось получить, сами говорите молодой. Я в молодости тоже, бывало, фантазировал, правда, без надежды получить награду.
Он и не отрицает, что пришел исключительно из-за денег.
Вот видите, врет!
Однако имеется еще кое-что. С его слов, дед говорит не только о мастере Усове, но еще и о какой-то ложке, заметил Фома Фомич.
Это тоже можно объяснить. По городу ходят слухи о какой-то острой ложке, об отрезанном языке. Вадягин вот, репортер из «Губернского патриота», бродит здесь возле сыскной, околачивается, все выспрашивает, правда ли, что люди говорят. На меня два раза нападал с блокнотом. Ну а что, этот Мясников в другом месте живет, ну и он наверняка о ложке слышал Дед его, Кочкин повертел пальцем у виска, может быть, и у внука в голове поют сверчки. Яблоко от яблони если и упадет, то недалеко.
Может быть, ты и прав, кивнул фон Шпинне, и все это выдумки, но мы с тобой служим в полиции, и, как бы там ни было, нужно проверить.
Как?
Завтра вечером сюда в сыскную придет внук Мясникова, поедешь с ним
Куда?
К нему домой, и сам послушаешь, что говорит во сне Мясников-старший.
Авантюра!
Да, это авантюра, как, впрочем, и вся наша жизнь. И вообще, если попристальнее всмотреться в дело о нападении на губернатора Не стоит ухмыляться, это было нападение, странное согласен, но нападение. Так вот, если хорошенько всмотреться, да еще припомнить острую ложку, отрезанный язык, то известие о том, что какой-то сумасшедший старик во сне говорит о мастере Усове, не кажется чем-то невозможным. Просто это еще одно звено в цепочке непонятностей, и оно может оказаться связующим. Ну, да что я тебя уговариваю, ты без меня все понимаешь. Дело решенное, нужно поехать и послушать. Сыщик это скептик, он все подвергает сомнению, все проверяет и перепроверяет.
Глава 13
Старик Мясников
Следующим вечером Володя Мясников явился в сыскную в приподнятом настроении. С порога заявил, что препятствие в виде его матери само собой устранилось.
Что-нибудь случилось с вашей маменькой? спросил Фома Фомич.
Да нет, здорова, слава богу. Решила сегодня сходить к полуношной, никогда не ходила, а тут бац! И как удачно, не проговорил, пропел Володя.
И до которого часа ее не будет? поинтересовался фон Шпинне. Его всегда настораживали удачные стечения обстоятельств.
Да почитай что до утра.
Замечательно. Ну, тогда к делу. Вот, Владимир, знакомьтесь, Меркурий Фролыч Кочкин, мой помощник. Фон Шпинне указал на тихо сидящего в уголке чиновника особых поручений, которого Володя сразу не приметил. Он поедет с вами.
Кочкин встал и поклонился.
А вы?
Думаю, что не стоит устраивать в вашем доме толкотню, дело-то наше секретное, много людей ни к чему, Меркурия Фролыча будет достаточно. Человек он опытный, вы ему только покажите, где и что, а там уж он сам. И последнее, Владимир, то, что касается вознаграждения. Вы должны знать, если Меркурий Фролыч не услышит ничего из того, что вы мне вчера рассказали, мы вам не заплатим! Таковы правила.
Понимаю. кивнул Володя.
* * *
В темном, пропахшем мышиным пометом чуланчике, привалясь к деревянной перегородке, сидели двое и, затаив дыхание, прислушивались к тому, что происходило в соседней комнате. Там кто-то ходил, громко топая сапогами, покашливая и поругиваясь. Затем раздался звук отодвигаемого стула, и что-то жалобно заскрипело.
Это он на кровать сел, раздался в темноте голос Володи Мясникова. Сапоги снял, заметил он после того, как из-за перегородки что-то грохнуло вначале один раз, потом второй. Все, лег, теперь подождать придется. Бывает, сразу засыпает, а бывает, полночи крутится, и не знаешь, клопы донимают или просто не спится.
Кочкин, а вторым в чулане был именно он, на все произнесенное Володей не сказал ни слова, но и не прервал пусть болтает.
Меркурий Фролыч, а Меркурий Фролыч, позвал Мясников-внук.
Чего?
Там с вашей стороны, если поискать, в стенке палочка торчит.
Ну, торчит, нашарив рукой, проговорил Кочкин.
Она дырочку в стене затыкает, выньте ее, и можно будет посмотреть, спит дед или нет.
Поворачивая влево-вправо, Кочкин вынул из стены чопик и заглянул в отверстие. Там, едва освещенный коптящим пламенем прикрученной лампы, лежал на кровати Володин дед. Из-под лоскутного одеяла были видны только остроносая с открытым тяжело дышащим ртом голова старика да крючковатые, вцепившиеся в край покрывала пальцы обеих рук. Старик спал. Но спал странно, тревожно: охал, вздрагивал, лягался ногами.
Ну, что там? спросил Володя и, не дожидаясь ответа, сам заглянул в отверстие. Спит. Теперь слушайте!
Слушаю, слушаю, успокоил его Кочкин. Он с самого начала относился к этой затее не очень серьезно и мечтал об одном: поскорее выбраться из этого вонючего ящика и отправиться домой спать.
А время между тем шло. Старик Мясников ерзал на своей кровати, но ни единого слова не произнес. Кочкин стал позевывать, посмотрел слипающимся глазом еще раз в отверстие, там все было по-прежнему, и задремал. Однако окончательно провалиться в глубокий сон ему помешал злой шипящий голос, непонятно откуда доносившийся.
Ты слышишь меня? спрашивал этот голос, и так громко, что дрожала перегородка.
Застигнутый врасплох Кочкин, неприятно сознаваться, чуть было не ответил: «Слышу!» Это слово уже легло на его язык скользким вертким леденцом, только зубы разожми, и вот оно на свободе. Но сдержался, вспомнил, где сидит, да тут еще внук Мясников из своего угла отозвался:
Ну вот, началось!
Кочкин же медленно, точно опасаясь какой пакости, прижался глазом к отверстию, а там чудеса. Лампа ярко горит. Спустив ноги на пол, сидит на кровати старик, нательная рубаха белая как снег, а сам тощий, страшный и все взывает к кому-то злым голосом:
Ты слышишь меня, ты слышишь? Ответь, раб! А у самого-то глаза, как у покойника, закрытые, лицо деревянное, только рот открывается как на резинке. И хоть не робкого десятка был чиновник особых поручений, а заробел, пробежал озноб по телу, и закололо в том боку, где, по утверждению медиков, находится печень. «Хорошо, что темно! мелькнуло в голове у Кочкина. Неприятно было бы страх перед подростком выказать!» А старик все зовет да зовет кого-то. Сотрясается, гудит перегородка, и уже сил нет слушать этот сатанинский вой, как вдруг старик сам же и отвечает на свой вопрос, но уже другим голосом, помягче и попугливее:
Слышу!
Ты знаешь, кто я такой? снова злое шипение.