Тебе не стыдно, а? Ты чего это на людей кидаться начал?
Пёс аж присел, изумлённо зыркнув на подопечного. "Где ж ты, хозяин, человека-то видишь? Это же рысь! Опасный!" проворчал пёс, снова вперив в меня внимательный взгляд. "Вот, кабы не хозяин, так, я бы тебе задал трёпку! Чего стоишь? Иди, куда шёл! Гуляй себе подальше от моего хозяина!" Так, или примерно так переводилось его ворчание. Пацан его понял по-своему и снова строго повторил.
Не смей! а потом повернулся ко мне и виновато улыбнулся. Ты это извини за Графа. Обычно он на людей не кидается. А тут даже не знаю, что на него нашло. Сильно испугался?
Да, все нормально, ответил я, слегка расслабившись. Наверное, от меня диким зверем пахнет. Вот, он и напал.
Пёс согласно гавкнул, подтверждая мои слова.
Диким зверем? удивлённо спросил пацан.
Ну, да, я широко улыбаюсь и поясняю. Мой дядя охотник. Ну, и меня тоже с собой часто берет.
Я даже не врал. Честно. Ну, хотя бы и потому, что все оборотни считаются охотниками с десяти-двенадцати лет. Это объяснение, как и многое другое дядя заставил меня выучить наизусть.
Врёшь! прищурился пацан. Я всех здесь знаю! А тебя вижу впервые!
Правильно, кивнул я. Мы с дядей приехали сюда недавно. Вон мой дом.
А, так ты тот самый, таинственный сын тёти Юли! хмыкнул парень. А тебя как зовут? Я Никита.
Юра. А почему таинственный? спрашиваю я, с любопытством рассматривая нового знакомого.
Да, потому, что тебя никто никогда не видел! ответил Никита и поднялся на ноги, отряхивая колени. Уныло вздохнул, разглядывая дыру на рукаве. Тётю Юлю здесь все знают. Она добрая. И мужа её тоже. Хоть и редко приезжал. А сына ни разу! Моя мама говорит, может, и нет никакого сына. Или был, да помер. А тётя Юля от горя умом тронулась.
Ничего она не тронулась! буркнул я. Мы с папой в тайге жили. Он там работал.
Ты жил в тайге? вздохнул изумлённо Никита и его глаза аж засветились от любопытства. В настоящей?
Конечно, в настоящей! говорю я. Мама тоже с нами жила. Давно, поперхнулся, вспомнив про разницу в возрасте и тут же исправился. Вернее, меня тогда ещё не было. С папой. Только пришлось ей, потом уехать. Эта акклиматизация! Короче, не приняла её тайга. Мама заболела и едва не умерла. А я здесь не мог. Папа говорит, до меня ещё ребёнок был. Он умер ещё совсем маленьким. Задохнулся. Врачи только руками разводили. Мол, отёк лёгких по причине неизвестной. Когда я родился, родители ждать не стали, сразу по врачам. Ну, и выяснили, что у меня какой-то там аллергический синдром. Короче, мне нужен был очень чистый воздух. Вот, я и жил с папой в тайге.
Ясно, хмыкнул Никита. Значит, ты тут ещё никого не знаешь? А хочешь, я тебя с нормальными ребятами познакомлю? Тут тебе не тайга. Компании разные бывают. Есть и такие, что увидят тебя одного и начнут подначивать на драку. А потом забьют до инвалидной коляски. И все им, тварям, с рук сходит! Вот, мы и кучкуемся.
Конечно! обрадовался я.
У тебя со временем как? спросил Никита. Может, ко мне? Я Графа отведу, переоденусь и пойдём в сквер. Наши там собираются.
Давай! согласился я.
Никита жил недалеко. Граф недобро косился на меня, ворчал, бухтел, но по нужде всё-таки сходил, когда понял, что уже домой. Вернувшись, обнюхал хозяина, убедился, что я его не покусал и немного успокоился. Квартира была на третьем этаже и в лифт я, если честно, заходил с опаской. Вот, как-то страшновато чувствовать себя подвешенным в наглухо закрытой кабинке, из которой некуда деться в случае опасности. Никита моего страха не заметил, слава Богу, а, вот, пёс явно веселился и только что не хихикал! Не, обратно я лучше пешком!
В квартире было две спальни, одна большая комната, вроде гостиной, кухня, туалет и ванная. Пока Никита переодевался, я с любопытством прошёлся по его комнате. Ну, интересно же! Вот, его рабочий стол, компьютер, учебники и тетради. Вот, полка с книгами. На книгах по биологии и разной фантастике запах сильнее. Тут же, на полке, деревянная фигурка снежного барса, в которой я сразу же узнаю одну из своих работ!
А, это дядя Лёша привёз! заметив мой интерес, пояснил Никита. Ещё год назад. Классная, правда? Это твой папа сам делает?
Нет, с трудом ответил я, сглатывая подступивший к горлу ком. Вспомнилось, как папа, отправляясь к маме в последний раз, спросил у меня, можно ли взять эти фигурки. На память Это я делал.
На фигурке уже нет даже следа от папы. Только отчётливый запах Никиты и ещё женщины. Человечки.
Ты это сделал? переспросил Никита. А потом настороженно подошёл. Эй, что с тобой?
Ничего! резко ответил я, стискивая зубы. Я обещал. Я не стану больше плакать! Я маме обещал! Я не сорвусь. Смотрю на Никиту и уже жалею о минутной слабости. Ну, в самом деле, он-то, что мне сделал? Извини. Я просто вспомнил. Папу. Он тогда подошёл ко мне и спросил, можно ли взять с собой эти фигурки. Я маме в подарок тогда снежную рысь вырезал. А эти так а назад папа уже не вернулся
Голос всё-таки подвёл и я умолк. Осторожно поставил на место барса.
Ой, прости! придушенно вздохнул Никита. Я совсем и забыл! Ведь, тётя Юля все в чёрном ходила! И мама говорила про аварию! А хочешь, забирай его!
И он протянул мне фигурку. Не пожалел, хотя она ему очень нравилась. Она пахла раз в десять сильнее всех других вещей в комнате. Ну, разве что, компьютерная мышь могла бы с этим барсом поспорить. Я качнул головой, загоняя боль обратно, в глубину памяти.
Спасибо, но не надо. Раз папа тебе её подарил, пусть у тебя и будет. Папу не вернёшь. Он уже давно ушёл по тропе предков в лучшую жизнь. Теперь он среди духов. Сверху смотрит за мной. А память она не в деревяшке, а в сердце. Так дядя говорит. И я ему верю.
Он правильно говорит! кивнул Никита. Мой папа тоже умер. От рака. Уже давно, я ещё маленький был. А я его все равно помню. Ну, тогда, пошли, что ли?
И мы отправились в сквер. По дороге Никита рассказал, что раньше, ещё до войны, на месте сквера стоял монастырь. И при нем погост. Потом на месте монастыря построили Дом Детского Творчества, там, где было монастырское подворье, сделали детскую площадку. Кладбище перенесли в другое место. А, вот, ту часть, которая была когда-то кладбищем, так и не тронули. Боятся люди покойников. Вытянутое, двухэтажное здание Дома Творчества словно бы разделило сквер на две половины. С одной стороны ухоженный, подстриженный, а с другой дикий, заросший, обнесённый остатками кладбищенской стены. Но ни она, ни страшилки взрослых не смогли убить детское любопытство. Именно там и собралась компания ребят, в которую входил и Никита.
Вот! Это наш штаб!
И он указал на высокую, трёхствольную лиственницу. Между стволов, из досок и разного подручного материала была сколочена площадка с крышей и тремя клеёнчатыми стенами. На мой взгляд, конструкция больше напоминала собачью конуру, только попросторней. С площадки свисала короткая верёвочная лестница, обрывавшаяся на приличной высоте, и чтобы залезть наверх требовалась сноровка. Площадка, кстати, не пустовала. На самом краю, свесив ноги вниз, и потягивая из бутылки кока-колу, сидел худой, жилистый парень в чёрной футболке, джинсах и куртке с капюшоном, тоже чёрных. Его тёмные волосы были коротко подстрижены, а на груди висел кулон в виде человеческого черепа. Ноги обуты в настоящие, армейские ботинки. И взгляд пронзительный такой, оценивающий. Мне даже показалось на мгновение, что он все про меня знает.
Никитос, ты кого это привёл? спросил он, слегка прищурившись и рассматривая меня.
А, это мой новый знакомый! Никита широко улыбнулся. Помнишь тётю Юлю с оврага?
Это у которой, типа, сын есть, которого никто не видел? хмыкнул парень сверху.
Не типа, а есть! Никита ухмыльнулся ещё шире и ткнул пальцем в меня. Вот, он!
Парень в чёрном ещё раз обшарил меня взглядом и лениво спрыгнул сверху.