Алесса, сестренка, я считаю
Нет, прервала Алесса.
Что?
Мой ответ: нет.
Ну ты и сука.
Муса прикрыл жене рот.
Наши дети, Амина!
Джан снова вступил в бой.
Слушай, тебе надо все хорошенько обдумать. На тебя столько свалилось за одно утро! Мама, отвези сестренку домой. Отдохнешь с дороги, потом все обсудим.
Здравая идея. Мама, поехали, Алесса отвернулась от нерадивого семейства.
Мы всегда можем продать дом, Алесса. Продать и разделить деньги между собой. Я помогу тебе. Тебе ничего не придется делать самой, слышишь? кричал вслед Джан. Я не оставлю тебя в беде.
Ну что, по-моему, все прошло не так уж плохо, сказала она матери, садясь в машину.
Ты думаешь?
Да, все живы, целы, а большего я не ждала.
А кто-то еще и обогатился.
Ты знала об этом, мама, не так ли? Алесса заглянула ей в глаза.
С чего ты взяла?
Неужто ты уговорила дедушку? Как тебе это удалось?
Нет, дорогая. Это целиком его идея. Но разве это плохо? Теперь ты можешь жить рядом. Подумай об этом. Тебя ведь ничего не держит в Италии.
Да. Ничего и никто, печально сказала Алесса, это ты верно подметила.
Судьбоносное решение
Важное решение лучше принимать в спокойной обстановке. Оно требует концентрации, а с ней у людей бывают проблемы. Если сильно напрячься в условиях шума и внешней суматохи, можно заработать рак мозга, так считал дедушка Омар, а уж он-то в своей жизни умел избегать лишних забот. Потому и дожил до преклонных лет.
Алесса вернулась в Рим, но до этого несколько дней прожила у Ламии. Она скрывалась от навязчивого внимания родственников с помощью мамы, которая говорила, что Алесса заболела в дороге и нуждается в отдыхе и уединении. Однако попытки завладеть ее вниманием не утихали. Джан и Муса караулили у дверей, надеясь проникнуть в дом, когда Ламия выйдет в магазин. Амина названивала по десять раз на дню, требуя Алессу к телефону. Кто бы не устал от такого внимания?
На самом деле, Алесса не так представляла визит в родные края. Она хотела покрасоваться перед братом и сестрой, получить в наследство какой-нибудь хлам, затем прогуляться по знакомым местам, навестить могилу деда и попрощаться с ним. По-своему. Может, даже извиниться, что ее не было рядом. Хотя скорее для галочки, чем искренне. Вместо этого она заперлась в доме, чувствуя на себе огромное давление. Что же ты наделал, глупый дедушка Омар?
Алесса поняла, что не сможет принять решение в такой обстановке. Тогда она связалась с Бильежником и выяснила подробности завещания.
Когда я должна заехать в дом, и что будет, если я этого не сделаю?
Бильежник отрыгнул в трубку, Алесса через аппарат почуяла запах желудочного сока и сморщилась.
В течение двух недель нам нужно оформить бумаги, а въехать можете хоть завтра. В противном случае дом будет выставлен на продажу, и полученные средства перейдут в разные благотворительные фонды.
Вау, равнодушно сказала Алесса.
Время было ограничено, и она вернулась в Италию, чтобы все обдумать.
Она лежала в одной-единственной комнате. Сквозь щели в стенах просачивался сигаретный дым соседей. Во дворе кричали кошки, они сражались за территорию, не зная, что им тут ничего не принадлежит. К Алессе постучались. Она затаила дыхание. Под дверь просунули конверт. Она стала ждать, когда гость уйдет. В этой старенькой квартире скрипели половицы, притвориться, что тебя нет дома, практически невозможно. Если бы мама знала, как я живу, подумала она, если бы знала
На цыпочках девушка доползла до двери, развернула бумагу.
«Уведомляем вас о том, что, если в течение недели вы не оплатите аренду за прошлый и текущий месяцы, мы будем вынуждены обратиться в вышестоящие органы и выселить вас».
Удачи, ответила она письму.
Да, недавно она жила в огромной квартире с видом на Колизей, а теперь ютится в вонючей конуре. Алесса подошла к столику, ее шагам вторил скрип, взяла фотографию Витторио и вздохнула. Безупречный итальянец с короткой густой шевелюрой и белоснежной улыбкой сидел на лошади и смотрел в камеру.
Боже, как ты красив Витторио. Черт бы тебя побрал!
И почему красивые мужчины такие негодяи?
Она разозлилась, но продолжила любоваться бывшим мужем. До чего же хорош, сволочь. Она хотела порвать фотографию и растоптать так же, как он растоптал ее, но не смогла. Алесса все еще любила его. Сильно любила.
О чем я вообще думаю? У меня здесь ничего не осталось. Но как же тяжело решиться
Часть нее надеялась, что в любую минуту Витторио ворвется в крошечную квартирку и слезно попросит ее вернуться обратно. Или хотя бы предложит оплатить долги: Бог свидетель, засранец может себе это позволить. Или отблагодарит за годы мучений и поддержки, что она провела с ним. Сделает хоть что-то, чтобы она осталась. А другая часть, разумная и нещадящая, твердила, что ее облапошили, как последнюю дуру, и нужно нанести ответный удар.
Катись в Ад.
Алесса собрала вещи, лишь самые необходимые и любимые, в большой розовый чемодан, остальные, включая фотографию Витторио, бросила прямо на пол, настрочила записку, в которой указала, что можно продать весь этот хлам в качестве платы за аренду, и кинула туда же. Затем пошла в банк и написала матери сообщение:
Я приеду послезавтра, никому и ничего не говори!
А ночью села в машину и покинула Рим навсегда.
Джан сидел в любимом пабе «Тесла» старого района Башчаршия в Сараево. Любимом, потому что недалеко от квартиры, которую он теперь снимал, а еще потому, что под вывеской паба сидела пластмассовая фигура Николы Теслы в полный рост и с лампочкой в руках. И если у Джана не было компании, он мог побеседовать с молчаливой статуей. Но в этот вечер он выпивал с другом Адо, посасывая пиво из литровой кружки, и жаловался на жизнь. Адо был такой друг, который поддержит любую безрассудную идею и оправдает самый омерзительный поступок. Он кивал и поносил всех вокруг.
Ну тебе хоть что-то досталось? спросил он, имея в виду наследство деда.
Ничего в сравнении с тем, сколько я вложил в этот дом! Джан пытался перекричать музыку.
Значит, все получит эта сука?
Именно! Джан ударил кружкой в стол, часть пива расплескалась.
Несправедливо! Адо поднял кружку. Выпьем!
Выпьем!
Они стукнулись, и звон толстого стекла потонул в общем шуме музыки и чужих голосов.
Надо что-то делать, Джан! сказал друг, слизывая пену с губ.
Надо!
Не отдавать же стерве целый дом! Согласен?
А я и не собирался! язык Джана заплетался, все-таки он вылакал четыре кружки.
Что будешь делать?
Джан задумался.
Поговорю.
Вау! Да ты силач! съязвил Адо.
Джан ударил друга в плечо, тот чуть не свалился со стула.
Тебе следует поставить девчонку на место! настаивал Адо.
Я лучше тебя знаю, что делать, разозлился Джан.
Что?
Сначала действовать мягко! повысил он голос. А если будет противиться у меня есть запасной план!
Они снова стукнулись кружками.
Тебе во сколько надо быть дома? Хочешь расслабиться?! сказал Адо, показывая, что у него в кармане. Он не знал, что друга дома не ждут.
Джан хотел. Он расплылся в жирной улыбке.
А потом по девчонкам?
По девчонкам! подтвердил Джан.
Встреча с дедушкиным домом прошла лучше, чем с родней. Хотя бы потому, что дом молчал. Он не осуждал, не критиковал и ничего от нее не хотел. Но принял Алессу холодно, потому что на улицах городка Коньиц стоял октябрь, и стены быстро остыли без теплого дыхания жизни.
Понять чувства Алессы сможет тот, кто переступал порог отчего дома спустя много лет. Сначала окутывает волна непонимания, затем обрушивается поток воспоминаний. Приятных и не очень. Раньше они с братом и сестрой проводили у дедушки каждое лето. В те времена было много смеха и вкусной выпечки. Но когда Алессе исполнилось девять лет, бабушка умерла, и дом погрузился во мрак. Дед Омар стал сам не свой. В то лето все и закончилось, а через три года она сбежала к отцу в Италию. Но теперь вернулась