Я совершила ошибку последнюю в жизни.
Брин терпеливо ждала, когда за ней придет смерть.
Время шло. Ничего не происходило.
Все кончено? Я уже
В абсолютной тьме Брин попыталась понять, открыты у нее глаза или нет глупая мысль, ведь сейчас она вообще не знала, есть ли у нее глаза.
Я умерла? Скорее всего.
Эту мысль сопровождало странное, спокойное смирение, на удивление разумный конец необыкновенной ситуации. Вывод не был очевиден, поскольку она так и не получила явного подтверждения собственной смерти. Ужас отступил, равно как и неприятное чувство удушья, и ей больше не было холодно. Но само по себе это никоим образом не означало, что она умерла. На мгновение она решила, что все еще жива и просто потеряла сознание.
Она попробовала пошевелиться; руки и ноги вновь слушались ее. Движения стали свободными, их больше не сковывала вязкая болотная жижа.
Вода. Я в воде.
Через секунду ее голова поднялась над поверхностью. Брин жадно вдохнула и со всплеском заработала руками.
Неужели я каким-то чудом выжила? Я
Вокруг по-прежнему царила чернота, но кое-что ей было предельно ясно. Она не в трясине, не где-то на острове, уже не рядом с ведьмой. Тэш исчез, теперь он навеки недосягаем.
Река Смерти.
Брин знала все эти истории. Те, кто побывали на грани смерти, но выжили, рассказывали о мощном, темном потоке, уносившем их к яркому свету. Брин не видела никакого свечения и не чувствовала себя мертвой. У нее свободно двигались руки и ноги, и плавала она так же плохо, как и раньше. Расслабившись, она перестала бороться и безвольно опустила руки. Однако вместо того чтобы пойти ко дну, она лишь дрейфовала, покачиваясь на воде. В этой тишине она ничего не ощущала: ни света, ни звука, ни запаха, ни вкуса, ни прикосновения. Брин обнаружила, что плывет в пустоте, и в голове возник вопрос: Может, мне только кажется, что у меня есть руки и ноги? Но как это проверить? В этой бездне нет ничего, что можно было бы потрогать, к чему можно было бы прикоснуться. Брин никак не могла отогнать нарастающий страх.
Я все еще существую? На смену этой мысли тут же пришла другая, еще более ужасающая: Была ли когда-нибудь девушка по имени Брин? Произошло ли все то, что я помню из своей жизни, на самом деле?
Четких ответов не было. Мысли нуждались в подтверждении, опоре. Ничего подобного она не имела. Ей казалось, что вслед за ускользающими ощущениями исчезает и она сама.
Я
Чувство воды пропало, а с ним и ощущение покачивания.
Я существую?
Находясь в абсолютной пустоте, Брин не могла поддерживать какое бы то ни было самоощущение.
Я не тону. Я растворяюсь.
То немногое, что от нее осталось, разламывалось, рассеивалось и таяло. Ей казалось, она вот-вот исчезнет совсем, а потом
Потом появился свет.
Брин увидела его. Крошечный огонек, похожий на далекую звезду.
Есть что-то еще значит, и я существую. Я не совсем исчезла.
Маленький лучик света разрастался. Сияние озарило реку темную, чернильную ленту, змеившуюся по огромному каменному каньону. Увидев проплывавшие мимо скалы, Брин поняла, что движется в определенном направлении. Это вселяло надежду, и Брин на секунду задумалась, начала вспоминать. Ее тут же, будто ножом, пронзило воспоминание о том, как закричал Тэш. Этот звук остался с ней. Кошмарный крик преследовал ее.
Прости меня, думала Брин, а свет между тем становился все ярче и ярче.
Сияние, не желтое и не оранжевое, казалось блеклым, бледным, словно вечер в разгар зимы, когда за пеленой туч не видно солнца. По мере приближения свет позволил разглядеть, что ждало ее впереди, и Брин различила невероятно высокие, острые скалы, вздымавшиеся по обе стороны от нее. Река кончалась заводью возле омытого светом берега, где двигались какие-то силуэты.
Люди! Да, здесь точно есть другие люди.
Свет горел у них за спинами, поэтому она различала лишь смутные очертания сотен сбившихся в толпу людей. За ними Брин увидела источник света массивные врата с высокими, как башни, створками. Врата были наглухо закрыты, однако свет, мощный, яркий, проливался сквозь щели между створками и столбами.
Неожиданно ноги коснулись песчаного дна. Брин слегка толкнуло вперед, но она тотчас обрела равновесие и встала.
Брин! Навстречу ей бежала Роан.
Подруга отнюдь не выглядела мертвой и ничем не отличалась от той, что вошла в трясину. На ней не было ни следа грязи. Роан помогла Брин выбраться из воды.
Следом подошла Мойя и крепко обняла Брин.
Дурочка! Разомкнув объятия, Мойя подняла руку и смахнула прядь волос с лица Брин. Говорила же я тебе не идти за нами! Даже приказала. Почему? Почему ты не послушалась?
Я поняла кое-что, чего раньше не понимала, хотя должна была. Имя Мьюриэл упоминалось в табличках Агавы вместе с Ферролом, Дроумом и Мари. Если она богиня, значит, ее отец тоже бог. Тресса права насчет Малькольма, а он хотел, чтобы я пошла.
Так что, ты теперь тоже верующая? И твоей веры хватило, чтобы покончить с собой?
Это не все. Малькольм говорил, что «Книга Брин» возможно, самое важное творение человечества. Он знал, что я все запишу. Он хочет, чтобы я рассказала правду, и думает, что я найду ее здесь.
Все равно не надо было этого делать, сурово сказала Мойя. Персефона мне этого не простит.
Простит, если у нас все получится.
Я бы на это не рассчитывала.
Вместе они подошли к Гиффорду, Трессе и Дождю, которые стояли тесной группкой возле толпы у ворот. Взглянув на Брин, все трое безрадостно улыбнулись и кивнули, словно их объединяла некая торжественная тайна. Брин знала, в чем дело. Они вместе однако они мертвы.
Дождь не потерял кирку, Мойя сохранила лук, а Тресса была одета в ту же мешковатую рубаху, подпоясанную веревкой, которую взяла у Гэлстона. Брин так и не дошила платье, которое обещала Трессе в обмен на согласие учиться читать, и от мысли о том, что ей придется целую вечность ходить в лохмотьях, ощутила угрызения совести.
Осмотрев Брин, Мойя бросила взгляд на воду поверх плеча Хранительницы. Ее глаза потемнели.
А Тэш?..
Брин с натянутой улыбкой покачала головой.
Он меня отпустил, ответила она бодрым тоном, который даже ей самой показался фальшивым.
Мойя грустно кивнула.
Он пытался меня остановить, и убедить его оказалось нелегкой задачей. Я боялась, что вы уже ушли и я не сумею вас разыскать.
Это вряд ли. Гиффорд указал на толпу, собравшуюся у великих врат. Тут, похоже, очередь.
Роан резко обернулась.
Гиффорд? Она в изумлении уставилась на него.
Что?
Ты только что Что ты сказал?
Гиффорд пожал плечами:
Ну, просто я подумал, что, скорее всего, произошло какое-то большое сражение, раз тут столько мертвых
Ну вот, опять! Роан воодушевленно подскакивала на месте.
Что опять?
Гиффорд, ну-ка произнеси мое имя!
Он нахмурился и окинул остальных озадаченным взглядом.
Роан, о чем ты И тут он округлил глаза, раскрыв рот.
Ты можешь говорить так же, как все. Роан ласково коснулась его губ.
Роан, повторил он громче. Роан, Роан, Р-р-роан!
Гиффорд обхватил жену руками, и оба радостно рассмеялись.
Брин улыбнулась. Все они улыбались, кроме
А где Тэкчин?
Пошел к вратам Что-то со стороны толпы привлекло внимание Мойи, и она помахала луком над головой. Вон он.
Бежавший к ним фрэй двигался с такой же легкостью, как при жизни.
Заперто крепко-накрепко. Никто не может пройти, и никто не знает почему. Все сошлись на том, что здесь что-то не так.
Да не то слово! Мойя нахмурилась. Мы приложили столько усилий, чтобы умереть, а в результате просто застряли здесь? Мы хоть знаем наверняка, куда ведут эти врата?
Ага. И вправду в Пайр. Обычно они открыты, объяснил Тэкчин. Свет, что льется из них, привлекает только что умерших. А за воротами их встречают родные и друзья.
Откуда тебе все это известно?