Мужчина резко развернулся и с таким гневом уставился на Мойю, что та едва не потянулась за стрелой. Тэкчин положил руку на эфес меча.
Чего хочет от них твой господин? спросила Арион.
Тебя это не касается, фрэя, не глядя на нее, ответил Чернильноволосый.
Мойя понимала, что в мире мертвых правила другие, но ее все равно поразило, что кто-то может обращаться к Арион с таким неуважением. Возможно, после смерти она перестала быть тем страшным миралиитом, каковым была при жизни, или же они просто плохо ее знали.
Это мои друзья, посему я решила, что это меня касается, объяснила Арион на удивление ровным тоном, от которого веяло утонченностью и изяществом. Кроме того, когда я впервые оказалась здесь, меня не пригласили насладиться его великолепным обществом, так что я чувствую себя несколько уязвленной.
Они должны подчиниться приказу Его Величества, настаивал Чернильноволосый.
А иначе? спросила Арион.
Эти слова она произнесла небрежно, но смысл был предельно ясен. Выражение шока на лицах одетой в серое шестерки давало понять, что они, видимо, все-таки знали Арион, во всяком случае, кое-что о ней им было известно.
Его Величеству не понравится твое вмешательство, фрэя.
Эзертон, мы это уже проходили. Я предпочитаю, чтобы меня называли Арион, а если Дроуму не нравится, что я делаю, пускай обсудит это со мной лично. Я не веду переговоры через посредников.
Ты сказала, Дроуму? переспросил Дождь. Неужели ты имеешь в виду
Арион кивнула:
Бога бэлгрейглангреан, да.
Дождь, обычно спокойный, как столетний вяз, пошатнулся.
Эзертон окинул Арион свирепым взглядом:
Наш правитель покарает тебя за вмешательство.
В ответ Арион улыбнулась. Если бы Мойя не слышала их слов и вынуждена была интерпретировать разговор лишь с помощью языка тел, она могла бы поклясться, что они ведут две разные беседы.
Эзертон, ты ведь знаешь, что в этом утверждении нет ни слова правды. Он не мой правитель, и я, честно говоря, не верю, что он рискнет потерять своего лучшего партнера для игры в скиб из-за подобной мелочи.
Это не мелочь, и ты должна величать меня Слово Дроума.
Арион закатила глаза.
Иди-ка ты приставать к кому-нибудь другому. Разве не видишь, что мы собрались, чтобы поприветствовать кого-то из близких?
Фыркнув, Эзертон (или Слово Дроума) повернулся и торопливо зашагал со своей свитой по мощеной дороге.
Арион посмотрела им вслед и, нахмурившись, повернулась к Мойе:
Это было не очень умно.
Мойя фыркнула:
Ненавижу, когда кто-то считает себя вправе мне указывать.
Знаете, что меня беспокоит? спросил Тэкчин.
Роан, не проронившая ни слова с тех пор, как вернулась от Рианны, высказала предположение:
То, что у каждого из них на левом сапоге нечетное количество завязок, а на правом четное? Остальные так внезапно повернулись к ней, что Роан, смутившись, сжалась. Не это?
Нет э я не об этом думал, ответил Тэкчин. Вообще-то я хотел сказать, что ни у кого из них не было оружия. Ни оружия, ни доспехов.
Все уже мертвы, а Сара говорила, что здесь не чувствуешь боли, напомнила ему Мойя. Так какой смысл в оружии? Они ведь не смогут причинить нам вред.
Тэкчин ухмыльнулся:
Подозреваю, мы им тоже. Если бы все пошло наперекосяк, я собирался рубить головы. Может, это не навсегда, но хоть на время задержало бы их, верно?
Да что с вами обоими? ошеломленно спросила Арион.
Дурное воспитание, ответила Мойя. По крайней мере, у меня такое оправдание. Помолчав, она улыбнулась Роан: Знаешь, а я вообще не обратила внимания на шнурки.
Правда? удивилась Роан. Я ни о чем другом думать не могла. Меня это до сих пор сводит с ума. Кто придумал такой стиль и зачем?
Мойя, я знаю, что мое поведение выглядело легкомысленным, но вам и правда следует проявить осторожность, сказала Арион. Дроум действительно безраздельный властелин этих мест. Обычно он добродушный и большей частью развлекается у себя в замке, но он эсир, и его интерес к вам кажется мне дурным знаком.
На Мойю это не произвело должного впечатления.
Какая разница? Если ему не нравится мое отношение, пусть убьет меня ой, подожди-ка, он ведь не может. Я уже мертва.
Ну, вообще-то замялась Арион.
Эти слова Мойе не понравились.
Вообще-то что?
Смерть в Рэле это не так уж плохо. Ты воссоединяешься с теми, кого любишь, не чувствуешь боли, не боишься старости, но в Пайре все-таки есть угрозы. Постоянные.
Например?
Можно перестать существовать.
Как это? спросил Гиффорд.
Мы существуем лишь до тех пор, пока верим в это, но без веры можно исчезнуть.
Разве можно не верить в собственное существование? спросила Мойя.
Это легче, чем кажется. Тон Арион сделался более серьезным, и Мойю перемена насторожила. До сих пор фрэя говорила приятным, успокаивающим голосом, но теперь он напоминал ледяной ветер. Пока живешь, всякие раздражающие мелочи, вроде голода или необходимости спать, напоминают, что ты жива. Но в Рэле подобных раздражителей нет, поэтому можно начать сомневаться, есть ли ты на самом деле. Здесь о нашем существовании нам напоминает общение с другими. Если лишить тебя этого, ты легко утратишь самоощущение.
Это точно, заметила Тресса.
Мойя не обратила на нее внимания.
Но Дроум не может сделать этого с нами, правда?
Арион пожала плечами:
Вряд ли. По правде говоря, Дроум не так ужасен. Он не такой безумный, как его сестра. По-моему, он ее боится. Дроуму нравится, когда в его владениях тишина и порядок; вы сюда только явились, а уже мутите воду. Я лишь хочу сказать, что дразнить медведя прямо в его берлоге не лучшая идея.
Ничего страшного. Мы не собираемся здесь задерживаться. Мойя широко улыбнулась. Мы идем дальше, в Нифрэл. Арион, кажется, не удивилась, услышав это. Интересно, почему? Ты, случайно, не знаешь, где вход?
Все знают. Ну, все, кто провел здесь какое-то время. Она указала в сторону удалявшихся фигур в сером. Эта дорога ведет туда. Она связывает один конец Рэла с другим. По правде говоря врата в Нифрэл находятся прямо рядом с замком Дроума.
Улыбка Мойи погасла.
Вот она! Крик в первых рядах собравшихся привлек всеобщее внимание.
Кричал Красавчик юноша, который стоял рядом с Холиманом Хантом. Он указал в сторону реки.
Мойя протиснулась вперед и увидела выходившую из воды покойницу, которую сразу безошибочно узнала. Несмотря на охватившую ее печаль, Мойя все же испытала облегчение, поняв, что это не Персефона и не Сури.
Падера, любовь моя! Как же долго я тебя ждал!
Красивый юноша бросился к ней, обнял ее, и они поцеловались, как влюбленные.
Присутствующие захлопали в ладоши.
Вздохнув с облегчением, Мойя наблюдала за трогательной сценой. К ней подошла Брин. Хранительница выглядела озадаченной. Когда влюбленные оторвались друг от друга, старуха заметила их.
Мойя? Брин? Великая Праматерь, а вы-то что тут делаете?
Тебе, наверное, можно задать тот же вопрос, сказала Мойя.
Ну, скажешь тоже! Мне сюда давно пора было, не такой уж это сюрприз. Заметив остальных членов группы, старуха удивилась еще больше. Я слышала, что вы собрались в болото, но, если честно, не думала, что это опасно. Судя по тому, что говорила Брин
Это долгая история, прервала ее Брин. Но ты когда я уходила, с тобой все было в порядке. Простыла немножко, но я не думала, что это серьезно, а теперь ты здесь и выглядишь так
Брин! Взмахом руки Падера перебила девушку. Тебе это покажется странным, но у меня для тебя послание. Я думала, передам, когда ты вернешься, но раз ты здесь ну
От Малькольма, да? спросила Тресса.
Падера удивленно повернула голову:
Да. Как ты догадалась?
Да не важно! Что он сказал?
Не кипятись! Померла, а все такая же нетерпеливая.
Поживее, карга!
Падера отвернулась от Трессы и обратилась к Брин:
Я устала телом и душой и как раз укладывалась спать, как вдруг вошел он. Я удивилась. Его ведь не было много лет, и большинство мужчин не зайдут к женщине в шатер без приглашения.