Я взялась за следующую вещь, а он переплел свои пальцы с моими. Я притворилась, будто не заметила этого мягкого, нерешительного жеста. Он взглянул на меня исподлобья:
Ты знаешь, как меня зовут?
Кровавый властитель.
Его длинный прямой нос сморщился.
Король волков.
Он кивнул:
Теплее. Багровый поскреб щетину на подбородке от этого звука я вся напряглась и вкрадчиво спросил: Но как меня назвали при рождении, Опал?
Дейд Волькан, прошептала я, сама не зная почему, и отвела взгляд.
Повисла тишина. Король кашлянул и достал очередную вещь, все еще держа меня за руку. Он опустил голову, и высокий ворот плаща коснулся его остроконечного уха.
Мать умерла до того, как успела дать мне имя, но дядя знал, между какими она выбирала.
Каким было второе? Меня одолело любопытство.
Он мне так и не сказал, до сих пор секретничает, шумно выдохнув, ответил король. Надменный говнюк.
Расспрашивать его о матери, о том, как та умерла, было бы неуместно наши руки соприкасались, тепло, исходившее от наших тел, впитывалось в лежавшую между нами ткань и нагревало комнату.
Мы молча обрабатывали одну вещь за другой, и Дейд, похоже, был не против тратить время на столь заурядное дело. Что было удивительно, поскольку он, как я уже знала, умел творить не только мелкие бытовые фокусы.
Когда последний предмет одежды отправился в стопку с готовыми вещами, я не удержалась и спросила:
Я думала, что кровавые фейри не обладают даром чинить. Что подобное не только ниже вашего достоинства, но и вообще за пределами ваших возможностей.
Король Вордана встал, потянулся и, холодно усмехнувшись, подошел к окну.
А я ничего и не чинил, лебедушка. Только открыл ворота для твоего дара, и ты все сделала сама.
Дейд растворился в воздухе, прежде чем я успела спросить, что он имеет в виду, а секундой позже рассеялись и языки тьмы, оставшиеся после его исчезновения.
* * *
На следующий день принц заглянул ко мне еще до обеда. Я в тот момент расхаживала по комнате и, остановившись, разгладила фиолетово-белое платье, которое надела, пробудившись от беспокойного сна.
Нелепое, чрезмерно пышное, оно было обильно расшито кружевом вся его необъятная юбка и лиф, отчего моя грудь, и без того не маленькая, казалась еще больше. Но несвежее платье, в котором я прибыла сюда, унесли, и оно тоже не особенно меня радовало разве что напоминало о доме и о том, зачем я здесь.
Меня всю ночь изводили сны о крови и зубах, о шерсти и перьях, но я никак не могла взять в толк, что может значить эта мешанина образов.
Доброе утро, принцесса. Брон почтительно поклонился мне, хоть и не обязан был этого делать. Возможно, ты не захочешь, но я все же спрошу
Да, сказала я и протопала мимо него к двери. Мышцы затекли от напряжения, и ноги покалывало с каждым шагом. Я нуждалась в солнечном свете, в аромате дождя, который принесло с утренним бризом, мне не терпелось выбраться из четырех стен.
Ла-адно, протянул принц и, нервно усмехнувшись, поспешил вслед за мной вниз.
Стражники в нелепых шлемах, застывшие, как каменные истуканы у подножия лестницы, воззрились на меня.
Сюда, сказал Брон и махнул в сторону смежного холла.
Тот был поменьше и, в отличие от остальных здесь, не такой помпезный меньше богатой отделки, меньше портретов. В холле не было ни души за исключением стражника, что караулил закрытую на засов деревянную дверь. Брон отпер ее, и мы вышли на вымощенную камнем дорожку.
Отойдя на несколько шагов от караульного, я запрокинула голову и глубоко вдохнула. С выдохом напряжение вытекло из меня, и я отвела взгляд от пухлых белых облаков.
Ты ведь несколько дней не выходила, сказал принц, будто пытался подобрать слова, чтобы хоть как-то объяснить мое странное поведение.
Неудивительно. Ему человеку, привязанному не к собственной земле, а лишь к тому, чем она его одаривает, оно должно было казаться странным.
А чувство такое, словно прошло полвека.
Принц усмехнулся, и мы пошли по дорожке, что стелилась вдоль живой изгороди. Спустившись по широким ступеням, мы оказались в садах, разбитых с тыльной стороны замка. Пышная зелень вперемешку с разноцветьем и плодовыми деревьями занимала пространство не меньше полумили в ширину и доходила до той самой непреодолимой стены.
Ты выдохнул принц, невероятна, Опал. Те вещи Мы остановились возле мраморной скамьи, по обе стороны от которой стояли большие горшки с папоротниками. Брон повернулся ко мне: Мать выручила за них солидную сумму.
Сколько? Я отошла к кусту герани, что рос напротив скамьи, и провела рукой над глянцевитыми соцветиями, отчего их оттенок стал ярче.
Шумно втянув воздух, принц подошел ко мне:
Я не имею права обсуждать подобные дела. Мне жаль.
Врешь, промурлыкала я и лукаво улыбнулась.
Он оторвал взгляд от бутонов, что распускались, когда я прикасалась к ним, и посмотрел мне в глаза.
Не уверен, что понимаю, о чем ты.
Тебе не жаль, просто сказала я, расправила плечи и потянулась.
Когда я повернулась к Брону, его возбужденный взгляд соскользнул с моего лица на грудь, но я все равно улыбнулась ему, хотя этот врун-человечишка не вызывал у меня никакого интереса. В кудахтанье матери, которое я слушала на протяжении двадцати лет нашей совместной жизни, большая часть идей оказалась правдой. Мужчин, особенно людей, было легко перехитрить, если действовать с умом.
У тебя есть дар чуять ложь?
Брачные игрища никогда не вызывали у меня интереса. Воспитанная в тепличных условиях, я когда-то была твердо настроена дождаться всепоглощающей любви, как та, которую посчастливилось обрести моим родителям. Любовь, для которой вечность не была преградой.
Вожделения я тогда еще не знала, но в те дни меня такие вещи и не волновали. Но сейчас все было иначе.
Не так, как ты себе это представляешь, сказала я, погладила его по плечу и двинулась глубже в сад. Я шла мимо грядок с помидорными кустами и огуречными плетями, и садовники с лопатами расступались, когда я к ним приближалась.
Под дубом на окраине сада обнаружилась еще одна скамья, на сей раз деревянная; я села и подобрала с газона яблоко-паданку. Брон сел рядом нерешительно, но явно испытывая любопытство что еще я скажу или сделаю? А я просто вытерла яблоко о платье, запачкав последнее землей.
Сколько? спросила я и откусила, но этот плод, как и многое другое в этом лишенном волшебства королевстве, оказался безвкусным.
Брон придвинулся ближе ко мне и недоуменно свел брови:
Сколько?
Сколько времени нужно, чтобы собрать армию? Когда я произнесла это, что-то внутри меня запротестовало при мысли о том, что мужчина, который является в мои покои и помогает мне вить золото, погибнет на поле боя. Я быстро подавила это чувство. Король волков не заслуживал ничего, кроме уготованных ему тягот и мук. И смерти столь же жуткой и нелепой, как та, что выпала на долю моего отца. Или еще хуже.
Я точно не знаю.
Я откусила еще и, мысленно отмахнувшись от образов укоряющей меня матери и Дейда с его поучениями о хороших манерах, спросила с набитым ртом:
Точно не знаешь? Я проглотила пережеванное яблоко и улыбнулась вид у принца был остолбенелый. Или просто не хочешь мне рассказывать?
О, я хочу, поспешно ответил он, а в глазах его сверкнуло желание. Но я убежден, что тем самым навлеку на себя проблемы.
А откуда кто-то узнает, что ты о чем-то рассказал? Я выгнула бровь.
Усмехнувшись, он потянулся ко мне и пальцем стер яблочный сок с моей нижней губы.
Если ты умеешь хранить тайны
Я захлопала ресницами:
Конечно умею. Ты же знаешь, что в этом деле мы весьма искусны.
Он наклонился ближе, окатив меня своим неприятным резким запахом, и опустил томный взгляд на мои губы.
Мы надеемся, что соберем армию через месяц, но скорее всего это займет чуть дольше.