Факел в его руке шипел и бросался искрами во все стороны, норовя обжечь и самого Кая. Это был последний. Животный жир горел хорошо, но уж больно быстро, и этот факел тоже доживал свой срок. Кай поглядывал то на пламя, то во тьму впереди. Факел плюнул в сторону пару раз большими кусками горящего сала, пламя уменьшилось, факел сбросил с себя последнюю искру и потух, оставив Кая в полной тьме. Чернота и тишина навалились огромной массой, окутав его в свои холодные объятья.
У Кая было достаточно факелов, но не бесконечное количество. Потому он купил прекрасный фонарь. Он был довольно тяжелый, увесистый, в стеклянном шестигранном корпусе и изысканной бронзовой раме с похожей на паутину и мох сканью. Несмотря на свою громоздкость, фонарь был переносным, позволяя ухватиться за толстое кольцо-ручку, с выемками для пальцев. Такие фонари когда-то заправляли керосином, но этот был электрическим, потому Кай докупил целую ленту толстых тяжелых батареек и пару запасных ламп.
Всего несколько секунд понадобилось, чтобы отшвырнуть прочь догоревший факел, отстегнуть фонарь от ремня, где он болтался все это время и щелкнуть включающим его тумблером. Но за эти несколько секунд, не отводивший взгляд от черноты пространства перед собой, Кай заметил какой-то блик. Казалось, его сознание само породило видение. Но все его чувства закричали, сбились в один сжавшийся комок, возвещая о присутствии чего-то невидимого впереди. Ощущение опасности адреналином ударило в голову, на кратчайшие доли секунды сея панику в сознании.
Зажегся фонарь.
Острые желтые лучи электрического света, рванувшего сквозь стеклянные стенки, моментально растворили густоту мрака. Фонарь освещал куда большее расстояние, нежели факел, прокладывая путь в глубину коридора, где клубилась таящая неизвестность тьма.
Коридор был пуст.
В освещенной сфере пространства не было никого и ничего, но дальше не разглядеть.
Шаг за шагом, словно только что обрел опору под стопами, Кай медленно продолжил движение. Он пригнулся, слегка согнул колени, пружиня ногами при ходьбе, тело было напряжено, чувства обострены, он буквально кожей ощущал окружающие его стены. Он сам стал двигаться, словно зверь, готовый к схватке, и звериные инстинкты просыпались в нем, усиливая чувства.
Туннели давят, они угнетают и держат в постоянном напряжении. Здесь нельзя отдаться мыслям, коротая время пути в своих раздумьях и фантазиях. Каждое мгновение необходимо рассматривать одинаковые своды и пол, впитывать это бесконечное однообразие, до рези в покрасневших от слабого света глазах, вглядываясь во тьму. Бесконечная концентрация, разум постоянно занят поиском верного пути, а чувства обострены, стараясь уловить что-то в неизменном пространстве вокруг. Но ничего не происходит. Тщетные попытки услышать нечто в гробовой тишине.
Все это тянется бесконечные часы, чувство времени растворяется в монотонности, превращаясь лишь в неизмеримые во тьме расстояния от одного поворота до другого.
Шаг за шагом.
Все та же тишина, лишь эхо собственных шагов. Все та же густая тьма, протянувшая свои пальцы сквозь сферу света от тяжелого фонаря. Но воздух! Кай почуял даже не запах, носа просто коснулось какое-то движение воздуха, постороннее, едва заметное, как пушинка одуванчика, но это движение он сам не мог породить.
Кай замер. Он даже сделал шаг назад, очень очень медленно поставив фонарь в пыль пола. Не отрывая глаз от темноты прямо перед собой, он опустил одну руку на рукоять тесака и застыл.
Тишина. Она давила и пульсировала собственной кровью в ушах. Ничего не происходило, но какая-то энергия рождала чувство, что что-то не так, вокруг не та однообразная пустая чернота коридоров.
Во тьме снова появился блеск. Теперь это был отчетливый блик, похожий на лунное отражение, прямо перед Каем. Это глаза так блестят глаза животного в темноте, когда в них отражается источник света. Зверь не дал и мгновения Каю на мысль или движение, моментально появившись в освещенном пространстве.
Огромное жилистое тело размером со льва, кошачья морда и ничуть не менее львиная грива, пышная и лоснящаяся. Мощные лапы, согнутые для прыжка, выпустившие мощные когти, глубоко впившиеся в землю. И гладкая, блестящая в неярком свете черная шерсть не единого волоска иного цвета словно созданная самой тьмой. Лишь когти и глаза выделялись в этом пятне черноты.
Туннельный Кот. Так ласково называли его те, кому удалось выжить при встрече с этим животным. Ловкость, кровожадность и хитрость делали из этого обаятельного парня великолепного убийцу. Встреча с ним, вот так нос к носу, почти всегда означала смерть.
Кай не шелохнулся да он бы и не успел но все его тело изготовилось к схватке. Пальцы обеих рук напряглись, сложившись в подобие когтей, но на лице не дрогнул не один мускул, не отрывая взор, он смотрел в глаза животному.
Кот не атаковал, он так же остановился перед Каем глядя ему в глаза в ответ, не единого движения, лишь черный нос работает, нюхая воздух. Кот был прекрасен, короткая черная шерсть подчеркивала смертоносную грацию кошачьего тела, а грива казалась ухоженной и чрезвычайно мягкой, хотелось погладить ее, запустить в нее руки. Восхитительный хищник, о таких животных даже не знают на поверхности.
В сфере света они замерли как две статуи, разбивая секунды на миллионные доли в давящем напряжении. Из утробы Кота послышался тихий рык, но зверь не двигался, лишь в сильно увлажненных, непривычных к свету глазах дрожала искра отраженного фонаря.
Адреналин бил по вискам тяжелыми ударами пульса. Лицо Кая оставалось суровым и невозмутимым, но внутри у него царил хаос: страх смешивался со злостью, агрессия и ярость смешивались с паникой. Он одновременно готов был броситься на животное, в остервенении разрывая плоть противника, и в то же время ему хотелось бежать без оглядки, расширенными зрачками ища укрытия от опасного хищника. Мысли путались, сразу скопом возникая в голове, и сквозь них Кай пытался найти выход. Он пытался успокоиться, обрести равновесие и найти внутри себя какое-то решение, нечто, что поможет ему в этой ситуации.
Сколько раз он путешествовал сквозь эти подземелья, такого никогда не происходило. Кай всегда соблюдал осторожность, всегда поддерживал предельную концентрацию, и свет всегда горел вокруг него. Что-то было не так, дикие животные туннелей обычно боятся яркого света, почему этот Кот сейчас стоит перед ним? И откуда он вообще взялся? Кай ведь почувствовал его лишь когда он был уже совсем рядом.
Напряжение нарастало. Казалось, воздух нагрелся в сфере света фонаря. Кай хватался за каждое чувство, за каждую мысль, пытаясь найти выход, не желая вступать в кровопролитную схватку в неизвестности туннелей, все глубже копая внутрь своей души, надеясь, что там кроется подсказка, ибо снаружи оставались лишь ровные стены коридора.
И тут что-то изменилось. Кай обратил на это внимание только потому, что взгляд Туннельного Кота поменялся похоже, зверь был чем-то удивлен, словно что-то необычное увидел перед собой, он смотрел на Кая, как на нечто отличающееся от всего окружающего его сейчас и всего того, что он видел раньше. Кай попробовал вернуться назад из того погружения внутрь себя, что он инициировал в собственном сознании, теперь он вновь пытался чувствовать окружающее его пространство, но это было не так-то просто сделать. Что-то поменялось, изменив само восприятие; чувства и энергии изменили свой привычный облик и ощущались совершенно по-новому для Кая, он не понимал, как взаимодействовать с ними, словно попал в незнакомую среду.