Папа! услышала я, когда Лука крепко прижал к себе отца.
Эта картина на мгновенье всколыхнула мою еще не до конца зажившую рану, но я быстро избавилась от нависшего надо мной морока и сосредоточилась на виднеющихся вдали кристаллообразных нагромождениях льда, похожих на огромные иглы.
Полли! позвал меня Ставр. Иди к нам!
Похоже, твой план с коньками провалился, сказала я, подойдя ближе и разглядев неровную поверхность застывшей воды.
А вот и нет, заявил он. Папа сказал, чуть дальше есть небольшой участок, где я смогу покататься. Пойдешь со мной?
Это безопасно? Этот вопрос я адресовала Ставру, который внушал мне доверие одним только взглядом своих карих глаз.
Да, идите, я буду неподалеку.
Несмотря на то, что мой родной город считался северным, прежде я не сталкивалась с вечной мерзлотой и таким суровым климатом. Я поняла, что замерзла, как только Лука достал из машины коньки.
Сколько туда идти? спросила я, желая поскорее забраться в вездеход.
Минут семь. Можешь остаться здесь, я схожу один.
Было неожиданно осознать, что хочу последовать за ним, несмотря на сковавший мои конечности холод. Может, так будет не всегда, подумала я, может, однажды потребность быть рядом с Лукой пропадет, как пропадает всякое чувство, которое поначалу кажется вечным.
Ты чокнутый, процедила я сквозь стучащие зубы.
Это ты чокнутая, потому что оделась недостаточно тепло. Вот, возьми.
Когда он снял куртку, купленную специально для этой поездки, и протянул мне, я, не раздумывая, нырнула в нее, как в спасательный круг.
А ты? прошептала я наверняка посиневшими и уже успевшими потрескаться губами.
Она все равно мне мешает, объяснил Лука, уже стоя на льду в коньках.
Только не вини меня, если заболеешь.
Не буду.
И не преследуй меня, если вдруг утонешь и станешь призраком.
Хорошо, Полли, обещаю не мучить тебя ни при жизни, ни после нее, заверил он меня, улыбаясь.
Я все еще не любила спорт и не понимала тех, кто им занимается, в особенности профессионально. Мне казалось, что мое мнение изменится, как только Лука ступит на лед и покажет то, что принято называть искусством фигурного катания. Но я тоже была не из таких девушек. Не из тех, кто чувствует глубоко и нежно.
Лука скользил по морской глади, выполняя различные элементы, похожие на плавные танцевальные движения. Несколько раз он взмывал в воздух, а, когда приземлялся после прыжков, лед под его коньками издавал ужасающе-приятный звук. Может, моя голова получила холодовый удар, но про себя я отметила не красоту катания Луки и не его безоговорочное мастерство, а то, как сильно он возмужал за последнее время. Он был красив и без этих чудесных северных декораций, но они словно подчеркивали каждую его черту, придавая ей новую очаровательную форму.
Как тебе? поинтересовался закончивший кататься Лука.
Кажется, ты очень в этом хорош.
Ну, я очень на это надеюсь. А почему ты отказалась брать с собой коньки?
У меня их нет.
Тогда почему ты сказала, что Сделав паузу, он наклонился, чтобы переобуться в теплые ботинки. Вернешь куртку?
Конечно, держи.
Я увидела силуэт Ставра, призывающего нас вернуться к вездеходу, и уже собиралась двинуться в его сторону, когда заметила вопрошающий взгляд Луки, продолжающего стоять на месте.
Нам нужно идти, напомнила я ему, твой папа ждет.
Не понимаю, зачем ты соврала.
Лука, мне холодно, прошептала я, надеясь, что он уступит.
Просто скажи мне.
В детстве я часто просила родителей отвести меня на каток, но им всегда было некогда.
Ты могла сказать, что не умеешь кататься. Зачем было врать?
Ты спросил, возьму ли я с собой коньки. Я ответила, что нет. Где тут вранье?
Наверное, нигде, пожал он плечами.
Вот именно. Теперь мы можем вернуться в машину?
Да, но, Полли
Что еще? вздохнула я.
Ты мне не доверяешь? Поэтому не рассказываешь о своей семье?
В моей семье нет ничего примечательного. Она развалилась так же, как тысячи других.
Ладно, думаю, нам действительно пора уезжать.
Мне не хотелось покидать это место с тяжелым сердцем, поэтому я догнала уже сделавшего несколько шагов Луку и прижалась к его спине. Он внезапно остановился и издал шумный вздох, разрезавший обжигающий мороз.
Спасибо, что взял меня с собой в эту поездку.
Полли
Нет, слушай, остановила его я. Я не рассказываю о своей семье, потому что не люблю об этом говорить. Ты и твой папа помогли мне отвлечься и ненадолго забыть обо всем, что осталось дома.
Полли
Прямо перед нашим отъездом, папа позвонил маме и сказал, что не сможет помогать, когда мне исполнится восемнадцать, потому что ему нужно заботиться о сыне. У нас нет никаких накоплений, а у меня плохие оценки и знания. Я никогда не поступлю на бюджет, а мама не сможет оплачивать мое обучение. Так что, наверное, я просто не знаю, стану кем-то другим.
Вы что, не видели, как я вас зову? закричал бегущий к нам Ставр. Посмотрите, как красиво!
Что? опомнилась я, обернувшись.
Это я и пытался сказать, прошептал Лука, смотря на светящиеся зеленые всполохи в небе. Северное сияние.
Вы же говорили, обратилась я к Ставру, что мы вряд ли его увидим.
Да, но я рад, что ошибся, ответил он, улыбаясь.
Мы добрались до вездехода и, забравшись внутрь, любовались свечением, становящимся все более ярким с каждой минутой, приближавшей солнце к заходу. Когда оно окончательно скрылось за горизонтом, мы с Лукой снова вышли на улицу, чтобы напоследок еще раз взглянуть на завораживающие вспышки света и вдохнуть северный воздух.
Это чудо, сказал Лука. То, что мы видим. То, что мы вообще приехали сюда. И то, что ты тоже здесь.
Меня сковало внезапное волнение, и я не нашла слов, чтобы ему ответить, хотя думала о том же самом. В жизни не так много дивных моментов, но это определенно было оно. Самое настоящее чудо.
Лука. Октябрь 2023 год
Уже и не помню, когда именно начал скучать по дому.
Может, в день, когда получил травму, которая поспособствовала завершению моей спортивной карьеры. Вошедший в палату врач произнес короткое: «Мне жаль», а затем рядом возник тренер и в его глазах читался ужас.
Это очень сложный перелом, Лука. Восстановление будет долгим.
Теперь я понимаю, что он хотел сказать совсем другое, но у него не хватило решимости отнять у меня надежду на будущее, в котором я продолжаю подниматься на пьедестал почета.
Может, это случилось в день, когда я расстался с Ингой, в отношениях с которой прятался от правды, которую не мог принять. Она видела во мне чемпиона, смотрела так, как уже перестали смотреть другие. Я вдохновлял ее, она называла меня своим компасом в мире фигурного катания. Мне льстил ее восхищенный взгляд, но человек, которого она полюбила, рассыпался на части и не знал, как заново слепить этот разрушенный песочный замок.
Ничто не должно отвлекать меня от тренировок, сказал я ей. Думаю, нам лучше прекратить эти отношения.
Но это же не навсегда? Ты восстановишь форму, и мы снова будем вместе?
Вряд ли. На кону мое будущее, понимаешь?
Она не понимала. Не только потому, что никогда не становилась первой, но еще и потому, что жила чувствами, и люди для нее были превыше всего остального.
Может, дело в случае, который поставил под угрозу мою репутацию. Кто-то распустил слухи о нашем с Ингой романе, который на тот момент уже закончился, и общественности не понравилось, что начинающий хореограф-постановщик встречался с одной из своих нынешних подопечных. Никого не волновало, что на момент наших отношений я еще не завершил карьеру и был таким же фигуристом-одиночником, как Инга.
Родителям детей и подростков, которые у нас тренируются, не нравится, что ты здесь работаешь, заявила Марина, тренер, которая наняла меня на работу в свой штаб. Они думают, что ты можешь пользоваться положением и позволять себе лишнее.