Мигрант посмотрел на фото.
Не знаю.
Все русские для него были на одно лицо.
Дома были новыми, и при планировании их дворов не нашлось места скамейкам возле подъездов. Значит, не было и сидящих старушек, знающих в лицо всех жильцов.
Через пару часов, устав как собака, Захар прекратил поиск. Перед тем как сесть в «шестёрку», оставленную возле магазина «Кошёлка», Захар решил купить на вечер какого-нибудь мясного полуфабриката.
На входной двери супермаркета было объявление с телефоном на полосках: «Скрашу вечер одинокому мужчине». Хиргынтов оторвал полоску с номером телефона, купил пельменей с олениной и вернулся в штаб.
Афанасьев оказался лучше, чем Захар подумал о нём при первом знакомстве. В конце рабочего дня, когда Хиргынтов снова обратился к нему на «вы», как предписывает Устав, лейтенант сказал с улыбкой:
Майор, не сочти за амикошонство, я предлагаю перейти на «ты». Приглашаю тебя вечером в пивбар.
Хиргынтов выразительно похлопал по своим пустым карманам.
Я прописываюсь, значит, плачу, успокоил его Афанасьев.
Вечером они хорошо посидели в пивбаре «У Швейка». Выпив по пятой кружке «Пильзнера» под жареные шпикачки, они настолько сдружились, что Хиргынтов уже называл Афанасьева Виталей, а тот его Захаром. Рабочие отношения были установлены.
Подобно Штирлицу, по выработанной годами привычке Захар просыпался в любое время и в любом состоянии.
На часах было 5:30.
Ночью Хиргынтов видел кошмарный сон как будто он, услышав на улице страшный грохот, подошёл к окну и увидел над Петербургом растущий гриб атомного взрыва и разрушенный до кирпичной крошки исторический центр города.
«К чему бы это?» удивился Захар.
Он полистал «Сонник» и нашёл там толкование:
«Атомная война во сне предвещает скорое увольнение с работы».
Захар, хоть и был в своей жизни последовательно октябрёнком, пионером, комсомольцем и кандидатом в члены КПСС, всегда оставался очень суеверным. Особенно после того, как шаман Вапака своим камланием излечил от падежа колхозных оленей. А до него это не смогли сделать ветеринары, приезжавшие из самого Анадыря. Но за какой проступок его могут уволить со службы?
«Давно в храме не был, решил Хиргынтов. По возвращении обязательно схожу в Исакиевский собор и поставлю Богу толстую свечу».
Захар подогрел вчерашние пельмени с олениной и через силу съел их, запив предусмотрительно оставленной с вечера банкой «Балтики-3». Чем будет кормить «Аэрофлот», ещё не известно.
В 7:00 он был в Пулково.
В аэропорте Захара ждал приятный сюрприз он встретил своего давнего знакомого Федю, или как его там зовут. На диванчике в зале ожидания тракторист-комбайнёр с Алтая убалтывал какого-то приезжего провинциала. На полу у ног механизатора широкого профиля стояли две бутылки «Жигулёвского». Федя за эти годы заметно постарел лицо его покрылось морщинами, волосы на голове поредели, во рту поубавилось зубов.
Здорово, братан! сказал Захар, протягивая ему руку.
Клофелинщик, не узнав его, подал свою руку. Захар сделал захват и болевым приёмом сломал Феде большой палец. Тот взревел, как белый медведь на тающей льдине.
Как из-под земли вырос лейтенант из линейного пункта милиции аэропорта.
В чём дело? спросил он.
Он мне палец сломал! пожаловался Федя.
Упреждая вопросы линейщика, Захар показал своё удостоверение и сказал:
Лейтенант, найди двух понятых и изыми эти бутылки с пивом в одной из них растворён клофелин.