«Мы совсем забыли про великих предков! Я, конечно, мусульманин, но ислам стирает образы национальной истории Как будто всё началось только с арабов, только с пророка Мохаммеда. Нам необходима идеология, которая заставит иранцев вспомнить о своих корнях. Только такая идеология может сплотить моих вялых соотечественников. А иначе мы просто станем нефтяной колонией англичан или русских». Балабанов покачивал седоватой головой и хану показалось, что ученый с ним согласен.
Поэтому, когда он достиг власти тут же приблизил к себе русского историка. Балабанов пообещал создать ему легенду вполне правдивую о великом прошлом Персидской империи. Он описал для шаха десять ключевых сюжетов из истории персов и Реза часто обращался к ним в своих речах. Кроме того, именно Балабанов посоветовал «иранскому Бонапарту» взять имя древней парфянской династии Карен-Пехлевидов. Этот славный род служил еще Ахеменидам, а потом его отпрыски царствовали и в Иране, и в Армении, и в Грузии. Балабанов с легкостью доказал, что отец новоявленного шаха воинственный Аббас Али-хан был потомком этой династии. Взамен шах назначил его смотрителем своих исторических коллекций, полностью оплатил исследования ученого на 10 лет вперед и выделил для него уютный дом в центре Тегерана.
В Тегеране много лет работал глубоко законспирированный советский агент торговец средней руки Абти-ходжа. Его настоящее имя Альберт Торосян было известно немногим. Берия считал его одним из самых надежных наших разведчиков в Иране. Прежде чем отправиться к Балабанову, Пронин обязан был подстраховаться и нанести визит Торосяну.
Абти-ходжа каждый вторник с часу дня и до вечера заседал в кофейне, адрес которой Пронин запомнил еще в Москве. Он сразу узнал его, увидев за столиком, по тонким щеголеватым усикам на худощавом загорелом лице и постоянной кривой усмешке. Подсел. Как принято на Востоке, поздоровался. Абти-ходжа, опустив на нос очки в золотой оправе, кивнул в ответ.
Вам не кажется, что наши английские гости не остановятся в Иране? Советские войска могут пропустить их и в Грузию, до самого Тбилиси.
Союзники, как-никак. Вот сколько дел наворотил проклятый Адольф! четко сказал Торосян слова отзыва и оценивающе оглядел Пронина с головы до ног. Впервые в Персии?
Так точно. Торговый представитель Совнаркома.
А, знаменитый Пронин. Я уже слышал о вас. Но не знал, что вы окажетесь моим коллегой не только по части торговли. У меня есть интересный товар для советских женщин. Заколки для волос! Щипцы для завивки! Всё сработано в шикарном восточном стиле. Есть даже с полудрагоценными камнями. Скоро победа. Надо украшать жизнь ваших женщин. Им многое пришлось перенести. А радости было мало
Эти вопросы мы с вами еще обсудим. Я непременно закуплю у вас партию заколок.
И щипцов.
Может быть, и щипцов. Но сейчас у меня для вас всего лишь один вопрос и не самый трудный. Вам известен Игорь Сергеевич Балабанов?
Кто же в Тегеране не знает почтенного историка? Разве что невежды да зеленая молодежь.
Могу я к нему обратиться? И даже слегка. Подчеркиваю слегка перед ним открыться?
Торосян нахмурил лоб:
Вы можете вполне доверять Балабанову. Он не забыл, что он русский. А во-вторых симпатизирует Советскому Союзу, хотя и не был в нашей стране ни дня. Он может быть вам полезен. А к кофе я предпочитаю цукаты. Угощайтесь.
Торосян подлил Пронину из почерневшего серебряного кофейника.
Но я вас должен предупредить, сказал Абти-ходжа, Что в последние годы у профессора появилась странная лаборантка. Я бы сказал, фаворитка. Она живет у него. Говорят, он завещал ей все свое имущество и дом, и коллекции.
Кто она?
То ли француженка, то ли англичанка. Не знаю, каким ветром её сюда занесло. Но в друзья Советского Союза её записывать не стоит. Он называет ее «моя Аннет».
А Балабанова можно считать нашим другом? Пронин глотнул крепкого кофе и даже закрыл глаза от наслаждения.
Тут всё сложнее. Но вы должны увидеть его сами Но и у русских, и у армян есть поговорка «В картишки нет братишки».
Что ж, теперь путь торгового агента лежал в дом профессора Балабанова.
Деревянная калитка совсем как в России. Колокольчик. Пронин принялся звонить. Помощница Балабанова впустила его в сад. Высокая, сухопарая. Рыжеватые волосы. Глаза синие, умные, с хитринкой.
Торговый представитель Совнаркома Иван Николаевич Пронин, он передал ей визитную карточку.
Я дам знать Игорю Сергеевичу. С утра ему нездоровилось ответила она безо всякого интереса к русскому гостю. Пронин даже удивился: за эти дни он успел привыкнуть ко всеобщему экзальтированному вниманию.
Минуты три спустя на крыльцо вышел сам Балабанов. Он замахал Пронину сразу двумя руками:
А ну-ка в дом, в дом. У меня уже силы не те у калитки вас встречать.
Они расположились в кабинете ученого, уставленном старинными книгами и всяческими редкостями, от которых Пронин не отрывал глаз. Старик разглядывал гостя светло-голубыми узковатыми глазами.
Нравятся? Это всё пустяки. Главное хранится в шахской коллекции. Там целая экспозиция моих находок. Но скажите почему Совнарком заинтересовался моей персоной? Зовут домой?
А вы не соскучились по Родине?
А я уже не знаю, где моя Родина. Наверное, в моих книгах, которые, я уверен, будут напечатаны и в СССР!
Не сомневаюсь в этом! горячо сказал Пронин. Старику это сразу понравилось, он оживился.
Я написал историю государства Ахеменидов. Историю древнеперсидского эпоса. На это ушло почти 40 лет. Сейчас мне 68. Я запланировал себе еще четыре года работы. Здесь, в Иране. Нужно закончить исследование о древнеиранской религиозной системе. Как вы думаете, я успею?
Уверен, Игорь Сергеевич, уверен, что успеете.
Вы оптимист, старик захохотал, как студент заливисто и дерзко. Так что же, даете мне еще поработать в Иране? Страна вроде бы дружественная, судя по обилию советских офицеров
Один из них перед вами, профессор.
Ух ты, какое признание! Доверяете? Или считаете, что я уже не гожусь даже на хороший донос?
Сейчас война, мы все в какой-то степени офицеры. Даже те, кто вынужден заниматься торговлей. А я, Иван Николаевич Пронин, доверяю вам, выдающемуся русскому ученому, советскому патриоту. И веселому человеку!
Интересная логика! И как вы хотите, так сказать, применять наше знакомство? Погони, перестрелки В юности я неплохо стрелял. И даже из лука! Каких только опытов не было, мой молодой друг.
А вы могли бы ввести меня в окружение молодого шаха? Кто в его семье может быть полезен для Советского Союза?
Старик приподнялся. Поправил галстук. Потом снова сел, обдумывая вопрос Пронина.
Вы знакомы с шахиней Тадж ол-Молук?
С матерью молодого шаха?
Да. Но она, мой друг, не из его партии. Шахиня всегда играла серьезную роль в иранской политике. Открою вам тайну. Сегодня она хотела бы сменить шаха на своего младшего сына Али-Резу. Она сделала ставку именно на него. Прошу учитывать это.
Странно. Ведь частая смена шахов может привести к народной смуте. Столь опытная дама должна это понимать.
Она всё понимает, но у неё есть веская причина. Вы знаете, что шах любвеобилен?
Кое-что нам об этом известно.
А то, что в сферу его интересов входят не только существа прекрасного пола, в Москве учли? Есть у него ближайший советник и дружок еще со времен учебы в Швейцарии по фамилии Перон. Он сейчас у нас второй человек в государстве. Правда, государство рассыпается, Иран практически оккупирован Но дело не в этом. Моя Аннет иногда общается с этим Пероном. По ее мнению, он просто циник.
Конечно, информация о душевном друге шаха в Москве имелась, но этот эпизод считали мелким увлечением неуемного восточного Казановы. К тому же никаких подтверждений их гомосексуальной связи ни у НКВД, ни у военной разведки не имелось