Две зимы пережил. Рыжун застеснялся под пристальным взглядом иноземного гостя. А хвосты за одну ночь выросли. Это слива виновата!
Леший предостерегающе ткнул его в бок, но лис только отмахнулся и начал рассказывать. Хуан слушал внимательно, иногда переспрашивал, если Рыжун, увлёкшись, начинал слишком быстро тараторить.
Насколько я понял, подытожил хули-цзин, на ваши головы, о избранники Земли и Неба, пролился счастливый дождь. Вам довелось повстречать волшебную перелётную сливу, дарующую долголетие, мудрость и удачу. А в том, что большая часть этой благодати досталась молодому господину, мне видится особый знак.
Ничего себе, благодать, пробормотал Рыжун, но тихо, себе под нос. Возмущаться в голос ему расхотелось, тем более, что расфуфыренный хули-цзин смотрел на него с восхищённой завистью.
Мудрость, стало быть, хмыкнул Леший. Что-то я не замечаю, чтобы эта мудрость у него из ушей лезла.
О, всё не так просто! Мудрость, даруемая волшебной сливой, это драгоценный алмаз. Но чтобы стать бриллиантом и засиять в полную силу, алмазу требуется огранка. Иными словами, обучение. Иначе способности, обретённые счастливым избранником, не просто пропадут втуне, но и обернутся против него самого.
Рыжун обнаружил, что от волнения жуёт опавший лист. Осенняя горечь помогла, в мыслях наступило прояснение, и даже зуд стал меньше донимать. Лис снова уставился на семь хвостов хули-цзин.
По сто лет на каждый? Получается, что тебе
Этот скромный даос разменял восьмое столетие, Бай Хуан слегка поклонился. И, осмелюсь заметить, за это время накопил немало знаний.
Он вскинул лапы, как занавесом, закрывшись широкими рукавами, и тут же опустил. Лисья морда исчезла. Теперь на бревне сидел человек с чёрными волосами, стянутыми на затылке в хвост. Приятное лицо с раскосыми глазами сияло дружелюбной улыбкой. Такому не только уворованную курицу доверишь сторожить, но и потайной лаз из норы покажешь.
Рыжун от удивления тявкнул, Леший сквозь зубы помянул болотных бесов. Хули-цзин не обиделся. Весело рассмеявшись, извлёк из рукава бамбуковую флейту, подул в неё, невесомо касаясь отверстий. Вместо музыки из флейты вылетела крошечная птица. Сияя багрянцем и охрой, опустилась на ветку и начала расти. Став размером с горлицу, птица запела сладким, навевающим дремоту голосом. Леший широко, протяжно зевнул. Рыжун потёр слипающиеся глаза и неожиданно понял, что никакой птицы нет, а поёт флейта.
Полезная штука! восхитился он. Ежели эдак собак усыпить, весь курятник обчистить можно. А я смогу научиться?
О, разумеется! Бай Хуан опустил флейту. Нет ничего невозможного в трёх мирах. Слабые побеждают сильных, мягкое преодолевает твёрдое. Стремление учиться достойно всяческого поощрения, а накопление мудрости единственный верный путь, ведущий ко двору Небесного Императора. Вот только какой смысл копить мудрость, если некому её передать? Он проникновенно вздохнул. Увы, отыскать достойного ученика в наше время невероятно сложно. Не могу передать словами своего счастья от того, что наконец встретил юношу, подходящего во всех отношениях
Ученика?! в один голос переспросили Леший и Рыжун. Первый с ужасом, второй с недоверчивой радостью.
Не пущу! Леший ухватил лиса за шкирку. Уж он тебя научит! А то я не знаю, какие за оборотнями грехи водятся! Это тебе не кур у селян таскать, тут человеческой кровью пахнет!
Прежде, чем Рыжун успел возмутиться, хули-цзин вскочил и тревожно принюхался:
Действительно, пахнет человеком
Поверхность стоячего «озерца» зарябила. С диким, нечленораздельным воплем из него выскочил полуголый мужик с перекошенным лицом. Из одежды на нём были только грязные штаны, порванные на коленях, но в руках ярко блестел длинный меч. Леший остолбенел. Выпавший из его хватки Рыжун распластался по земле.
Бай Хуан с неожиданной резвостью перепрыгнул через поваленный древесный ствол и метнулся в кусты, на бегу перекидываясь в звериный облик.
Хули-цзин! Человек кинулся следом. Хрустнула под босой пяткой оброненная флейта.
Уже почти вывернувшийся из одежды Бай Хуан зацепился рукавом за сучок и споткнулся. Сверкнул меч, и отрубленная голова лиса-оборотня покатилась по опавшим листьям, щёлкая зубами.
Не трогай его! Рыжун подскочил к человеку и вцепился клыками в голую лодыжку.
Хули-цзин! во второй раз завопил тот и замахнулся на лиса.
Хрясь!
Глаза мечника закатились, и он рухнул лицом вниз.
Ишь, размахался тут! Леший отбросил бревно, которым приложил буяна по затылку. Добрые люди так себя в гостях не ведут.
Он подобрал бесчувственное тело и закинул в стоячее «озерцо». Следом полетел меч. «Озерцо» схлопнулось с резким звуком треснувшей льдины.
Ой, беда, беда! запричитал Рыжун. Приутихшая на время хворь снова напомнила о себе ломотой по всему телу. Ой, горе мне, сироте горемычной! Кто меня теперь премудростям обучит?!
Ну, ты это не убивайся так уж. Леший сочувственно шмыгнул носом. Может, ещё оживёт? Вон как глазами-то вращает.
Голова хули-цзин, действительно, проявляла подобие жизни. Пасть открывалась, но вместо слов из неё доносилось лишь слабое сипение. Странно, но крови почти не натекло, словно удерживало её что-то в обезглавленном теле.
Леший приставил голову на место, прижал. Глаза лиса-оборотня закатились в немом отчаянье.
Не получается. Леший почесал в затылке. Ладно, пошли к Шаману.
Он перекинул тело Бай Хуана через плечо, а голову взял подмышку. Рыжун, задрав три хвоста, побежал впереди. Лапы ныли и подламывались, но лис упрямо стиснул зубы и запретил себе скулить. Удостоенный благодати и вести себя должен достойно!
***
Где жил Безумный Шаман, в тайге знали все. И обходили его заимку с кривобокой избой по широкой дуге. Встретить Шамана считалось дурной приметой, а уж попасться на глаза и вовсе было чревато непредсказуемыми последствиями. За помощью к нему обращались, только если совсем край пришёл.
Леший с Шаманом худо-бедно ладил, но втайне мечтал, чтобы ветхая избушка наконец развалилась, а её безумный обитатель откочевал в дальнюю тундру. В эту осень Шаману ударила в голову блажь жениться. И непременно на красавице из девиц-мухоморов. Девицы эти, хоть и не прочь были вскружить голову человеку, выбирали себе мужчин придирчиво из удачливых охотников и домовитых сельчан. Безумный Шаман с его развалюхой их не интересовал.
В исчезновении невест Шаман почему-то винил Лешего, так что предстоящая встреча вызывала у хозяина тайги большие опасения. Но ведь не бросишь Рыжуна с его горем!
Дома он! Лис остановился, пропуская Лешего вперёд.
Шаман сидел на пороге избы и курил длинную трубку. В завитках дыма угадывались танцующие человекоподобные фигуры со звериными головами.
Зачем пришёл? буркнул Шаман, не вынимая трубку изо рта.
Вот, помочь надо. Леший опустил перед ним тело хули-цзин и аккуратно положил рядом голову.
Зачем помогать? Сам сдохнет.
Оживить надо, терпеливо пояснил Леший.
Нечем, ответил, как отрезал, Шаман. Живница закончилась. Надо в тундру ехать, новую копать. А без жены не поеду. Найдёшь мне жену?
Да нет у нас времени тебе жену искать! взвыл Рыжун. А без живницы никак?
Шаман презрительно скривился и выдохнул ему в морду вонючий дым. Лис расчихался до слёз. Жалобно поскуливая, принялся чесаться, разбрасывая клочья шерсти.
«Совсем расхворался малой, подумал Леший. Вот ведь, пришла беда, откуда не ждали! И что теперь с оборотнем делать? Добить, чтобы не мучился? Да и с Шаманом неладно выходит. Какой-никакой, в всё же целитель. Ежели устроит забастовку, кто станет лечить таёжный народ?»