Но! Но Значит, это всё предубеждение моё Допустим, если это стало понятно, интересно тогда, почему я думаю, что такой вход в систему способен только навредить? Ну или относительно в большей степени навредить? М-м-м Известно почему Но это эмоциональная установка или осознанная мысль? Всё-таки слишком серьёзно влияет она на мои прогнозы. Скажем так Эмоциональная экстраполяция ни к чему Не огульно ли хаю? Так Вот это точно уже наигранность началась. К пользе! К пользе Что, вообще, есть польза? Ага В этом тупике наигранность и начинается. Потому что почему? Потому что не самое хорошее, видимо, у меня мнение, так сказать. А почему? А потому что науки общественные я тоже учил маленечко Н-да Ну так и что же? Открытий не делать тогда что ли? Ага. Ага Эту сказку я помню. Интересный у меня выбор, значится. Так из-за этого я так и мыслю, значит? Ха-ха! Попался! О нём мысли-то все, значит!
Вместе с радостью от нащупанной нити Любомир поймал глухой удар под дых. Что-то в нём безвозвратно лопнуло. Словно фитили динамита, подожжённые с двух концов достигли цели, и произошёл хлопок, после которого наступила фрустрация. Один фитиль тлел с того конца, где Любомир раньше был просто увлечён своим делом: ему нравилось находить самые разные уязвимости, пользоваться ими, устранять ошибки, получать за это похвалу, теперь же он впервые столкнулся с чем-то вроде бессмысленности своего дела. И, как оказалось, с вредоносностью. Или же, на самом-то деле, с неверием в его полезность, основанной на скрытой мизантропии. А, может, вернее, и тем и другим С другой, искрившейся прежде стороны, его увлеченность явно была вызвана мотивом что-то исправить Найти то, что избавит от бед! Обрести доступ, который позволит это сделать! Позволит сделать так, что бы всё было хорошо, безвредно Тут-то всё и схлопнулось, когда он осознал, что дело пользы достигается не через обретение абсолютного уровня доступа, а зиждется глубже: на вере и неверии. Попытка получить больший доступ есть только следствие из его мыслей о том, что ничего хорошего от массы людей ждать не приходится, а тогда, если хочешь сделать что-то хорошее, то сделай это за них сам А тут теперь получается всё наперекосяк? Если веришь и делать ничего не нужно? Или как?
В сознании двоилось Троилось Четверилось Пятерилось Крутило и звенело, зарочивало, мерцало, переходило из одного в другое, ему казалось, что всё это уже было Всё это скучно Неинтересно. Ошибочно Бессмысленно, в конце концов! Он испытывал какое-то слепое, но от того самое что ни есть зрячее, дежавю, знакомясь с безучастной вечностью. Цели всей его предыдущей жизни, его движущие мотивы схлопнулись, оказавшись не то что прямо в его руках, это он, Любомир, метко попал прямо внутрь самого-пресамого желаннейшего яблочка, пребыв теперь на абсолютно-неожиданное, опустошающее распутье, и вместе с тем, уже допустив, что стремления-то, приведшие сюда, являлись ложными, а дальнейший путь, следственно Каким? Тоже пустым? Ложным? Способным сейчас показаться содержащим смысл, а затем, оказалось бы Зря пройденным? Не одаряющим находкой, а только отягощающим Может, лучше, вообще, ничего тогда не искать? Не планировать?
Как просто И оказывается, мне это совсем не нужно. Что я вот так вот!? возьму и смогу сделать лучше? Какие мысли? О пользе для этой паутины Как она Работает-то Вся Я же не смогу ими вечно управлять, делая что-то лучше по своему усмотрению. Тут внесу там отобразится Там оно в другом месте. И так-так-так-так И в смысле по своему усмотрению?! И в смысле вечно?! И в смысле зачем?! Я!? Тут сразу как бы три четыре? таких себе пунктика Я даже для себя-то не знаю в чём польза И смысл? Теперь Они живут себе и живут. Делают, что им хочется. Или что им кажется, что хочется. Ну, или нужно Управляются как-то Тут как бы Куда мне тягаться-то? Разница ого-го! Разница Какая большая разница А я не думал. Не верил. То есть вот так без веры; а так с верой, получается Сразу так, да, меняются и цели и отношение ко всему А я ведь не верил в Него А теперь что? поверил? Нет-нет-нет Подождите-подождите! Это похоже на то, что я с ума схожу Мы про веру про какую говорим? Ещё раз В людей или в Бога? Давайте мы это подменять-то как бы не будем, да? А оно разное? Одно без другого? Так-так-так Это догма это нам не надо Ага Ладно Успокоиться Ну Допустим Фу-у-ух Почему Он так всплыл-то у меня, вообще? Н-да А неожиданно с трепетом я к Нему Не так совсем называть стал, правда? Есть такое. А с другой стороны? Почему мне страшно в Него верить? Ненаучно? Разбираться надо Почему мне вдруг! страшно верить в то, что я мог ошибаться, язвительно смеясь, что Его нет? Откуда я, вообще, верил, что Его нет? Вера это что? дурное что-то? Кто мне это внушил, вообще? Или я сам понял? Ну или как? понял Так и понял. Впитал просто. Ладно Допустим, тогда понял, что нет. А сейчас, вот, понял, что есть. Допустим. Внимание! Сам решил. То нет, то есть, получается. Да? Кот Шрёдингера. А решаю я, да? Тяжело
Ресурсы тела Мусы Абубакара стремительно истощались, непривычно-запредельная мозговая активность выматывала, размышления Версальского вызывали непонятные вспышки, перемены самочувствия, какую-то лихорадочную чехарду. Любомир терялся. Возвращение в своё тело всё меньше интересовало его. Значимость, вообще, пропадала, его затягивало в безразличную относительность и апатичность, и он это чувствовал. Испугавшись того, что вот-вот он снова не заметит, как начнёт растворяться, Любомир спешно начал искать жизненно-интересную тему для раздумий: А как Как А-а-а-а Вот! У других! как? У них что? с этими мыслями? Целями? С человеколюбием? С Богом? Они! что? в импульсивном приходе уверенности ему показалось, что ради этой загадки стоило бы искать дальше Незримая удавка на теле Мусы всё сильнее затягивалась, Любомир быстро вызвал консоль с твёрдым страстным намерением, эмоциональная интенсивность переживания которого была совсем не такой, как увлекавшие его ранее до беспамятства идеи фикс. Разверзшаяся перед ним в обе стороны бездна подгоняла, поэтому жажда и осмысленность этого намерения являлись несравненны с прежними они напоминали прыжок с разбега из челюстей снедающего тлена в объятия бесконечности. Но бесконечности, кажется, искусственной и искусственно-интересующей Но что делать? Истощиться в этом теле, впадая в депрессивное состояние никак не хотелось, а чтобы заставить себя сдвинуться, необходима была идея мощная, радикальная, более сильная, чем то, что уже утягивало. Времени на философствования: не окажутся ли усилия тщетными, лишь продлевая агонию на новом витке круга или спирали? не оставалось. Любомир выбрал обнажиться на бегу, со страху признавшись в искренней клятве, он захотел доподлинно узнать: Есть ли Бог? В людях, животных, растениях, компьютерах? Вообще? Как разные существа Его воспринимают? А Он их? почему-то Любомир думал, что у него теперь больше, чем у кого-либо, появилась возможность этого познания.
Светало. Муса Абубакар словно та самая рыба, уже привыкшая к стенкам аквариума, вконец зачахая, бездыханно сидел и против последних, покидающих его сил, смотрел в море, пока, припав на колени, с вопящим хрипом: Хэ-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э! ни проглотил разом четыре литра воздуха, благо, звериный инстинкт выживания взял верх. Когда Любомир покинул его, тот по инерции безучастно наблюдал. За ночь он пережил, ничем не меньше временного хозяина тела: паникуя, негодуя, чертыхаясь, плача, смеясь, божась, каясь, молясь и прощаясь, пока вконец не умолк, подумав, что уже умер и лишь ждёт переправщика.
VII
Солнце вот-вот должно было показаться. Джунгли окутывала тёплая лиловая дымка. Катя Эрих оканчивала утренню випассану, последнюю в десятидневном курсе, который она проходила на Пхангане. Дышалось по-особенному легко. С кухни доносились нотки свежепорезанных драгон-фрута, ананса, папайи, горячего хлеба и травяного чая. Новым студентам уже разрешили уйти на перерыв, а старые должны были оставаться в медитации ещё полчаса. Радостное предчувствие вспышками пульсировало в животе Кати она не поддавалась, сосредоточенно продолжая практику, изредко выключая вспышки мыслей.