Единственное, о чем она очень беспокоилась в те дни и, что не давало ей покоя, это заметная разница в социальном статусе ее родных и семьи ее возлюбленного. Те, хоть и были когда-то простыми крестьянами, но смогли выбиться, как говорится, в люди, заняв руководящие посты в сельских советах и партийных органах. А то единственное, что хоть как-то могло равнять Дусю и ее жениха, было ее родство с семьей председателя колхоза Ивана Шукалова.
Начавшая война разрушила все планы девушки и ее избранника. С каждым днем становилось все тревожнее. Страна постепенно вставала на военные рельсы. Уходили на фронт деревенские мужчины. На селе оставались только те, кто еще был привязан к сельскому труду и нес ответственность за сбор и сдачу государству урожая. Среди таковых был и сам Иван, и члены семьи возлюбленного Дуси. В итоге, так и не суждено кроткой и скромной, трудолюбивой и хозяйственной красавице выйти в тот год замуж, оставив ей горькую печаль на душе и тягостные мысли о судьбе своего возлюбленного.
Рассказывая все это мужу, Александра Ильинична, словно почувствовав облегчение от прибытия супруга, от потока накопившихся слов и эмоций, которые некому было выместить, некому было облегчить давившие в груди переживания, обернулась в сторону Ивана Федосеевича и, впервые с момента его возвращения, внимательно посмотрела на него. Взглядом, которым может посмотреть только горячо любящая женщина, она заскользила по его лицу. Его глаза обводили каждую точку, цепляясь за все видимые изменения. Брови ее слегка приподнимались, веки подрагивали, немного начали трястись губы. При ярком дневном свете мартовского солнца, отражавшемся в свежевыпавшем накануне снегу, она, наконец, смогла разглядеть его лицо. Ослабшими от постоянного недоедания и переживаний руками она невольно дотронулась до воротника его солдатской шинели, потом коснулась небритых щек, провела пальцами по обнаженным и обветренным скулам.
Господи! Вань, как же ты исхудал! Одни морщины! Произнесла она и опять, не в силах сдержать все еще не до конца выплеснутые эмоции, начала тихо плакать.
Она прижалась к его груди, словно ища защиты у сильного телом и характером мужчины, который, едва появившись на пороге временно пристанища своих близких, тут же начал дарить им маленький праздник. Он вывалил из вещмешка на стол припасенные продукты, часть из которых ему выдали специально в части, где знали наперед, что солдату предстоит навестить свою, перенесшую немало горя семью. Сослуживцы и непосредственный командир отдали ему маленький кулек с кусочками сахара и большой газетный сверток с махоркой. Старшина поделился мукой и тоже дал сахару, а потом, словно из-под полы, сунул в карман шинели Ивана бутылку спирта, добавив на словах:
Ты все бери. Что сменяешь на продукты, что продашь.
Уже перед самым отъездом, получая в штабе отпускные документы, Шукалов нос к носу столкнулся с командиром своей части, который, узнав солдата, протянул ему на прощание руку, желая, по традиции, доброго пути. Строгий и, даже cуровый воинский начальник весьма благосклонно относился к старательному, ответственному и исполнительному солдату, не раз отмечая для себя его природный ум, находчивость и умение быстро решать поставленные задачи. Не единожды видя его на партийных собраниях, где порою даже приходилось слышать короткие, но емкие выступления бывшего председателя колхоза, он проникся к нему тем особенным чувством, что поселяется в каждом руководителе, когда он становится спокойным за ведомое дело на том месте, где есть такие, как Иван люди.
Посмотрев на солдата и, сделав набольшую паузу, словно обдумывая происходящее, командир тихо сказал ему:
Отойдем.
Иван от неожиданного поведения старшего по званию немного напрягся. Он решил, что сейчас вполне может получить взыскание от того, что не успел поприветствовать, согласно воинского устава, своего начальника. Но чутье его подсказывало обратное.
Возьми, произнес командир, начав ворошить рукой во внутреннем кармане полушубка, после чего извлек оттуда сильно потертый кожаный бумажник, из которого рывком достал довольно толстую пачку купюр, сложенных вдвое.
Иван поднял на него изумленный глаза.
Тебе, солдат, нужнее. К детям едешь, командир посмотрел в лицо бойца, таким взглядом, словно видел перед собой не подчиненного, а его голодных и измученных войной родных.
Застыв в замешательстве с деньгами в руках, глядя на них изумленными глазами, Шукалов не сразу пришел в себя. Лишь спустя секунды он обернулся вслед удаляющемуся по коридору штаба командиру и негромко сказал, срывающимся от волнения голосом:
Я отдам!
Стоя перед супругой, он будто вспомнил о лежащих в кармане гимнастерки банкнотах. Глаза его немного сузились. В голове начале вертеться мысли о покупке, на имеющуюся сумму, каких либо продуктов на первое время на местном рынке.
Ты чего, Вань? спросила его Александра Ильинична, заметив на лице мужа тот самый взгляд, что говорил ей о том, что тот начинает думать о чем-то важном.
С таким выражением лица ее супруг обычно размышлял о предстоящих делах, планировал работу колхозников, готовился к выступлениям перед ними, к партийным собраниям, к поездке на доклад к руководству района. Она знала этот взгляд, знала его целеустремленный и решительный характер.
Что ты еще задумал? тихо сказала она Ивану, продолжая нежно смотреть на него. На тебе лица нет. Вон, бледный какой. Отдохнул бы с дороги, поспал.
После состоявшегося похода к местным властям, где ее муж смог решить жилищные проблемы своей семьи и трудоустройства ее работоспособных членов, она начала подозревать обдумывание им очередного дела, так же нацеленного на улучшение благосостояния обездоленных и настрадавшихся жены и детей.
Потом, все потом, спокойным голосом ответил Иван, сейчас надо вещи перенести, самим переселиться, с хозяевами познакомиться.
Да какие там вещи, Вань! впервые, с момента возвращения Шукалова, она засмеялась, расплываясь в улыбке на опухшем от слез лице. Два кулька тряпок вперемешку со вшами, да ворох одеял, бичевой обвязанных. Живем как в хлеву. Ты же сам все видел. Ни каких условий. Не помыться, не постираться.
Теперь и мыться и стираться в тепле будете, тихим, но твердым басом ответил он ей и зашагал, поправив на плече винтовку, в сторону крыльца.
Уже через час суетилась возле печи хозяйка дома, обеспокоенная тем, что ее новые жильцы прибыли из очень неблагополучных и почти антисанитарных условий пребывания, чем, соответственно, могут навредить ее домочадцам, принеся с собой какую-либо заразу.
Это сразу выкидывайте или, давайте я в печи сожгу, затрепетала она, увидев тот небольшой скарб, что принесли с собой ее новые постояльцы, лучше я вам новое все дам, у меня есть.
Сидя на лавочке возле водной двери Иван молча наблюдал за суетливой, аккуратной и очень чистоплотной хозяйкой дома. Об этом говорило все состояние ее, буквально до блеска, ухоженной избы. Повсюду лежали цветные половицы, на окнах были расшитые занавески, на спальных местах ажурные кружевные наволочки на стоящих от крахмала подушках. На столах были чистые скатерти с бахромой по краям, а проемы в маленькие комнатки, что выходили из горницы, занавешивались красивыми шторами, подвязанными на уровне пояса золотистыми поясками.
Когда-то давно, еще ребенком, Ивану довелось побывать в домах с подобным убранством в ближайшем уездном городе, куда он с дедом возил на телеге продавать на местном рынке излишки своего крестьянского труда. Видя добротно выращенные крупные плоды свеклы, капусты, сочных яблок, репы, лука, горничные и кухонные работницы состоятельных хозяев забирали иногда весь товар, щедро расплачиваясь, даже после небольшого торга, и просили довезти только что приобретенное прямо к дому. Десятилетним мальчиком Иван управлял лошадью, запряженной в повозку, и вел ее до нужного строения, а потом сам заносил корзины и мешки с продуктами. Пользуясь моментами, когда он оставался один, а принимавшая товар хозяйка отлучалась, он украдкой смотрел сквозь дверные проемы, что вели из, как правило, закопченной кухни в светлые помещения столовой и гостиной, где повсюду была видна резная мебель из темных пород дерева, расшитые скатерти, половики и ковры, шторы с бахромой на окнах. Из таких помещений тянуло каким-то необычным для простого крестьянского паренька запахом. Пахло кожаной мебелью, чистотой, иногда духами или сладким табаком. Наслаждаясь и удивляясь увиденному в доме состоятельных хозяев, он с трудом возвращался в кухню, едва услышав за спиной шаги домработницы.