Думаешь, почему ты никогда не слышишь историй о Миртару от людей в возрасте? Почему отмахивается от твоих расспросов о своей жизни в нижнем мире даже родной отец? Неужели Миртару так быстро забывается? Подумай на досуге. Ответ лежит на поверхности.
Варзк опустил голову и безропотно дал другу увести себя в дежурную квартиру.
Я просто заботился о безопасности Сонной Долины, вдруг нарушил молчание Варэк. Я её ненавижу, но впервые позаботился о её безопасности.
Природа позаботилась об этом раньше, напомнил Лилле, проверяя ремни безопасности на его груди. Больше ничего не говори, а то язык прикусишь. Сейчас начнётся!
Лилле едва успел влезть в свои ремни и застегнуть их, как стены затрясло, а затем потолок и пол поменялись местами, и мебель попадала бы, если бы не была закреплена.
Король Небес начал полёт по туннелям, которые вели в Сонную Долину. Каждый был высотой в сто пятьдесят футов, что позволяло пройти крушту любого возраста ведь крушт, начиная со второго века, растёт только в длину.
Эти ходы прогрызли скальные жуки гигантские чудовища, которые засыпали в то время, когда крушты бодрствовали, и наоборот. Только крушты со своим чутьём могли ориентироваться в этой веренице коридоров, но даже если бы и нашёлся человек, который отыскал выход из лабиринта до того, как проснутся его жестокие создатели, то в финале его ждало бы непреодолимое препятствие подземное озеро. Нырнув в него, крушты выныривали уже в Долине.
Лилле был прав: ни один обитатель этого чудесного места не позаботился бы лучше о нём, чем матушка Природа.
Стоило последнему крушту, с, казалось, бесконечным панцирем пурпурного цвета, расколоть на миллиард брызг поверхность озера, по его дну побежали большие зловещие тени скальные жуки выползали на охоту после долгой спячки.
А крушты спешили, наоборот, в спячку впасть, один за другим ввинчиваясь в необъятное тело Матери Круштов. Но прежде позволив своим обитателям сойти на землю.
Долина! Наконец-то, Долина! Лилле, никого не смущаясь, со счастливым смехом катался по траве.
Впрочем, не он один. Многие не могли сдержать своих чувств от встречи с долгожданным зимовьем.
Лишь возле одного крушта не было веселья. Матерь Круштов отказывалась принять в своё тело умирающего.
Кроме размеров, возраст крушта можно определить по панцирю только у очень старых круштов они цветные. Самым старым считался Пурпурный легенды говорили, что это первенец Матери Круштов, вечный, как она. Остальные восемь цветных круштов были возрастом от тысячи до полутора тысяч лет, и служили пристанищем для общин в тысячу-две кочевников. Увы, большая часть круштов редко переживает пять веков, поэтому двести человек среднее число общинников.
Но и цветным круштам иногда приходит конец. И нынешней зимой Мёртвой горе на севере долины предстояло стать выше ещё на один пустой панцирь, в этот раз ярко-зелёного цвета.
Под заунывную тысячеголосую песнь крушт сделал прощальный круг по периметру материнского панциря и отправился умирать туда, где веками умирали его старшие братья.
Никакая скорбь людей нижнего мира не сравнится с той, с которой провожают в последний путь свой живой дом небесные кочевники. И постепенно их настроение передавалось всем остальным обитателям Долины.
Только новорождённые крушты всё так же весело носились возле матери, словно предчувствуя, что уже этой весной каждому из них предстоит стать началом новой общины.
Но даже самых скудных познаний в математике хватило бы, чтобы понять: новорождённых круштов не хватит на всех бездомных.
Глава 8
Я тебе не верю!
Казалось, что должно было случиться, чтобы мальчик, который уже несколько лет грезит Миртару, обрадовался, что оно состоится позже, чем у сверстников? Ничего, всего лишь близкое соседство с одним из них.
«Ну почему именно наш крушт?!» в который раз за это зимовье мысленно восклицал Варэк.
Согласно традиции, всех бездомных, кому не достались новорождённые крушты, распределили по остальным. Стала богаче на пять человек и община Небесного Короля. Один был очень полезным приобретением Сын Антилопы. Вполне ничего была и супружеская пара. Но вот уж их дети
Бедный Лилле! не стесняясь, жалел друга Непоседа.
Лучше бы ты шёл в Миртару один, чем с Келчи.
Неужели он прямо так ужасен, как ты рассказывал? не верил Лилле.
Сам убедишься, мрачно отвечал Варэк. Впрочем, одному из нас повезло чуть меньше: мне целый год жить в одной общине с Келли!
А вот тут Варэк слукавил. Келли по-прежнему была несносна для девчонки, но будь она мальчиком, они бы даже дружили. Она изменилась только в лучшую сторону и особенно выгодно смотрелась на фоне брата, который, наоборот, стал ещё неприятней.
Теперь они были одинакового роста, но, чтобы отличить сестру от брата, не надо было присматриваться к застёжкам. И дело было не в бахроме, бисере, блёстках и прочих украшениях, которыми девочки метят свою одежду с определённого возраста, а в фигуре, которой она предназначена. Женского в телосложении Келли было ещё мало, и оно полностью исчезало, когда ребятня облачалась в зимнее для походов в сугробистую часть Долины, но в летней рубахе и лёгких штанах она была чудо как хороша.
А Келчи, растратив отрочество на праздность в Сонной Долине, стал ещё немощней, но, в отличие от, например, Лилле, тоже совсем не атлета, его худоба смотрелась жалостливо, видимо, из-за плохой осанки.
Если раньше Келчи прятал свою натуру при первом знакомстве, чтобы произвести впечатление, то тут, наверное, из-за переживаний о неизбежном Миртару, совсем прекратил сдерживаться в первые же дни умудрился настроить против себя едва ли не всю новую общину.
А Келли, наоборот, прекратила настаивать, что лучше мальчишек во многих доблестях. Хотя всё равно любой разговор именно этим и кончался.
Девчонки если и посещали уроки Миртару, то лишь из любопытства и то пару раз, а она неизменно сопровождала брата. Особенно Келли и Келчи полюбились занятия у Бартоломео впрочем, не только им. Он пользовался таким спросом, что порой ему внимали одновременно больше сотни подростков.
Пока другие учителя рассказывали о географии нижнего мира и его социальном устройстве, учили обращаться с его оружием и готовить целебные напитки из его трав, Бартоломео демонстрировал, как обойтись без всего этого.
Извини, обознался, бывает! сказал мужчина, отстранившись от добровольца, которого только что обнимал.
И к чему этот цирк? спросили из толпы.
Разумеется, это был Варэк. В отличие от большинства, он ненавидел уроки Бартоломео, но был их самым рьяным посетителем, чтобы не упускать подозрительного субъекта из виду.
Цирк начнётся, когда он проверит свои карманы! засмеялся Бартоломео.
Никто не успел заметить, как учитель Миртару провернул этот трюк, но из карманов добровольца пропало буквально всё.
Так вы в самый чёрный день сможете прокормить себя, возвращая украденное, промолвил Бартоломео. Но сия наука требует особой ловкости и долгой практики. Порой проще выставить чей-то сундук. Тут главное, чтобы хозяев не было дома, а уж вскрывать замки я научу любую бестолочь.
А как жить с одной рукой, ты их потом научишь? спросил Варэк и пояснил всем, кто плохо знал законы нижнего мира, что за воровство там рубят руки.
Так и знал, что здесь какой-то подвох! уныло заметил Келчи.
Но Бартоломео ни капли не смутили замечания Варэка.
Это если поймают, уточнил он. Но для таких робких мальчиков, как Непоседа, тоже есть способы выбраться из нужды! Нищенство, мошенничество
Я вовсе не робкий мальчик! взъярился Варэк. И уж поверь, найду способ добыть пропитание, не опозорив родной крушт!