На том, что ты гад распоследний? радушно предположила я.
Ножик подлетел над рукой, несколько раз перевернулся в воздухе и был легко подхвачен владельцем.
Эффектно, оценила я, потому что именно этого от меня и ждали. Я так не умею.
Тебе и не нужно, пожал плечами Макс.
Боишься, что прирежу однажды ночью? зло хмыкнула я, наблюдая за Максом. Он сидел на коробке, используя её в качестве табуретки.
Нет, не боюсь, поигрывая ножом, легко ответил он. Потому что знаю сколько бы не строила из себя крутую, на самом деле ты не такая. Давеча ты пыталась надавить на мои чувства, взывая к воспоминаниям прошлого. И была не права. Я помню. Я помню каждый день, который мы провели вместе. Я помню каждую нашу встречу. Помню каждый твой наряд и каждый аромат, которые ты использовала. И поэтому знаю ты меня не убьешь.
Зря, выдохнула я сквозь боль, опоясывающую ребра. Зря ты в этом так убежден. Убежден в моих высоких моральных качествах. Кто знает, вдруг я вообще не такая, как все думают? В любом случае, какой бы я ни была, тебя прирежу с большим удовольствием.
Почему именно меня? он удивленно выгнул бровь, как будто действительно не понимая. Чем я так сильно отличаюсь от других?
Твоё предательство было самым болезненным, просипела я и закашлялась. Покосилась на бутылку воды, но решила, что нет. Не сделаю я Максу такого подарка и не поползу на коленях ради пары глотков. Пусть подавится своей водой. То как ты притворялся годами! А я сидела в первом ряду на этом представлении длинною едва ли не в полжизни! И я отомщу тебе за это.
Возможно. Когда-нибудь, сухо рассмеялся бывший друг, в очередной раз подбросив ножик. Но не сегодня, любовь моя. А когда тебе представится такая возможность, то ты больше не будешь стремиться к моему умерщвлению.
Это почему же? прищурилась я с ненавистью. Сидеть вот так вот и как старые друзья болтать о всяком тоже было разновидностью пытки, гораздо более изощренной, чем пытка жаждой или ножом.
Потому что к тому моменту, когда я позволю тебе быть самостоятельной, ты уже полюбишь меня, просто ответил он.
И от этих слов у меня мурашки побежали по руками, по спине, по затылку, а дальше, судя по ощущениям, прямо в мозг.
Шутишь? постаралась я спросить насмешливо, а получился жалкий всхлип.
Нет, потому что мне сейчас совершенно не до не смеха, с некоторой долей грусти вздохнул Макс, а когда заговорил снова, от грусти и следа не осталось: Куда вы с Нисой ездили вчера?
Иди лесом и не сворачивай, пожелала я от души. Где-то там, впереди, тебя родной стог сена ждет. Постоишь, пожуешь, может быть, зачатки совести проснутся.
Макс в ответ выдал беспощадную улыбку, которой только людоедов отпугивать, замахнулся и отправил нож в полет. Полет закончился быстро. Нож воткнулся в моё плечо.
На этот раз я была готова и не тешила себя надеждами, что парнишка попугает-попугает, да и успокоится. А потому лишь громко замычала сквозь крепко сомкнутые губы, чувствуя, как новая порция боли разливается по телу жгучей волной.
Когда дышать стало чуть легче, а организм принял неизбежность мук, я подняла вспотевшее лицо и встретилась с Максом взглядом.
Он наблюдал. Просто сидел и смотрел безучастно, как если бы всё происходило не по-настоящему, не с нами и не с его помощью.
Что ж так мелко-то? запинаясь через слово, спросила я. Метил бы сразу в шею. Или в висок.
Я не собираюсь тебя убивать, выпрямил спину Макс. И ты это прекрасно знаешь.
Зато собираешься основательно помучить, уже пребывая в откровенной истерике, засмеялась я.
Мы бы закончили всё быстро, если б не пришлось вытягивать из тебя каждое слово, он потянулся ко мне и нарочито медленно вынул из плеча нож.
Пришлось сцепить зубы и терпеть боль, за которой быстро явилась уже знакомая слабость. Однако не успела я выдохнуть с облегчением, как он вернул нож на место, воткнув его обратно в кровоточащую рану.
Как же меня воротит от тебя, прохрипела я, чувствуя, как в руке начинают дергаться мышцы, предвещая о скором приступе судороги.
Ничего, скоро твои чувства изменятся. Ну, или я заставлю их измениться. Знаешь, как говорят: от любви до ненависти один шаг.
Ага, согласилась я, вложив всю злобу в кривую ухмылку. Но, как выяснилось, и в обратную сторону топать недалеко.
Намекаешь, что любила меня? не поверил Макс, замирая так близко, что я чувствовала тепло его дыхания на своей коже. Из-за холода, с которым мое тело уже даже не пыталось бороться, оно ощущалось особенно остро. Думаешь, я в это поверю? Я всегда был для тебя просто другом и никем больше. Сколько раз я пытался завоевать тебя! Сколько раз я делал первый шаг, надеясь, как мальчишка, что ты шагнешь мне навстречу! Но нет! Ты лишь еще выше возводила стену между нами!
Потому что нельзя портить дружбу любовью, улыбнулась я. И впервые за долгое время улыбалась ему по-настоящему. Если бы ты действительно умел любить, ты бы это знал.
На лицо Макса набежала тень.
Он всегда казался мне привлекательным. Обладателем классической мужской красоты. Мужчины называли Макса «первоклассным», и это была почти что характеристика дорогого вкусного коньяка. Женщины же, чувствуя в нем лютую неукротимость, безоговорочно были готовы разбиться о него, как корабль о скалы, лишь бы он пообещал их подхватить.
Но сейчас, в этот момент в этом подвале, его лицо окутывал ореол силы, которой он наслаждался, которую смаковал, из-за которой считал себя выше других и которая будто искажала его природную красоту.
Это была чужая сила, не его.
Бывший друг мрачно оглядел меня и ответил:
Ты должна была быть со мной, его кадык дернулся, словно ему трудно было говорить, но в глазах царило нечто такое, что ни к одной из известных мне эмоций не приписать. Возможно, я была слишком молода для понимания его чувств. И в любви. И на войне.
А мы на войне? лично я для себя всё решила много лет назад, но всегда полезно знать актуальную позицию противника.
Да.
Тогда ты должен знать, что на войне часто так случается.
«Так» это как? напрягся Макс, почуяв неладное.
Когда кому-то приходиться закрыть собой амбразуру, собрав остатки сил, я оттолкнулась от пола, рванув вперед. Занесла ногу для удара, как меня когда-то учила Ниса, но донести до цели не успела.
Макс отреагировал, как и должен был. Быстро, четко, метко. Первый удар блокирующий, второй атакующий. Ослепительная вспышка и я рухнула без чувств. Было почти не больно, как я и хотела.
Третье по счету пробуждение оказалось куда приятнее предыдущих двух. Скорее всего, потому что я больше не валялась выброшенным за ненадобностью ботинком на грязном пыльном полу, а возлежала на чем-то мягком, уютным, укутывающем.
Глаза открыла смело, наверное, потому что не ощутила запаха сырого подвала и решила, будто все предыдущие события мне просто приснились. Но узрев суровое лицо Гриши и поняла нет, не приснилось.
Зачем нужно было играть в геройство? спросил оборотень, заметив, что поднадзорная, то есть, я пришла в себя.
Прикоснувшись ко лбу, нащупала мокрое полотенце. Сдернула его с себя и зашвырнула в сторону. Поднялась, чутко прислушиваясь к собственным ощущениям. Оставленные Максом порезы внешне хоть и затянулись, но всё еще были воспалены, покрыты коркой свежеспекшейся крови и саднили при каждом движении. Еще ныли ребра, гудела голова и тянула спина, но в целом, чувствовала я себя лучше. По крайней мере, смертоубийственные порывы поутихли.
Осмотревшись, я удивленно присвистнула, вернее, попыталась это сделать, но лишь закашлялась.
Гриша со вздохом поднялся с кресла, на котором восседал в позе барина, подошел и подал мне стакан с водой. Осушила до дна за пару глотков и глазами потребовала еще. А пока он наливал, быстро осмотрелась.