Часа через три толмач из игрушки получил имя Матвей и холщовую суму с принадлежностями для записей перо, жестяную чернильницу, пергамент. Мешочек посыпать написанное. Деревянную досочку, чтобы класть на нее листы и писать. Все это я отправил моему куратору от игры и написал, что готов принимать больше заказов. Я даже предложил им нарисовать подружку Матвея, но куратор ответил, что подружку рисует другой художник. Знаю я, кто рисует. Некто Софа. Что Софа понимает в подружках, хотел бы я знать.
А хотел бы я знать, говорил я сам с собой, играя в ту самую игрушку, про царя Алексея Тишайшего, что ты сам-то понимаешь в подружках? Упустил девчонку? Бабуля что сказала?
Бабуля посмотрела на меня поверх очков (общались через мессенджер) и сказала:
Да-а-а Допрыгался. Даже Светка сбежала.
Вот это «даже» Свете не понравилось бы.
Бабушке Света нравилась. И это «даже» в бабулиных устах вовсе не означало, что Светка никудышная, под забором найденная, готовая на все. Бабушка имела ввиду, что Света образец терпения и снисхождения, раз столько времени провела со мной, разгильдяем без приличного образования. Но Светка бы точно подумала первое и жутко обиделась бы.
А я даже объяснить ей не мог, в ответ на ее «надоело играть в семью», что я не знаю, я не знаю, как живут нормальные семьи. Потому что единственная семья, которая была для меня примером мои бабуля и дедуля, души друг в друге не чаявшие, но проявлявшие это довольно странно. И у меня нет возможности обеспечить семью. Свету, детей, зарабатывать на всех, если Светка захочет воспитывать малышей, а не таскаться на работу.
Я дал ей уйти. Не стал удерживать. Типа честный. Обиделся еще! На что? Она же права!
У нас в типографии платят минимум, чтобы люди с голоду не померли и приходили «выполнять свои функции». Светка, вот ты себе представь.
Наша типография расположена в пригороде Москвы. В настоящей деревне. Деревня там со времен царя Гороха. Дорога одна, как полагается. В последние годы посреди голого поля (буквально, на бывших совхозных землях) выросли новые жилые многоэтажки. И если раньше эти слившиеся со временем деревни имели максимум трехэтажную застройку плюс один небольшой «новый район» с тремя панельными девятиэтажками, но при этом были обеспечены школами, детскими садами, поликлиникой, больницей и даже домом культуры, то все новые кварталы не получили никакой инфраструктуры. В том числе дороги не были проложены. Это общая участь всех московских пригородов.
Выехать или въехать невозможно. Перекресток, на нем светофор. Светофор, соответственно, пропускает то жителей новейшего микрорайона, то нас всех, остальных, включая другой новый микрорайон. Работать же в нашей глухомани практически негде. Вот все и едут в сторону Москвы. И наш автобус, который привез с утра пораньше на фабрику работяг, возвращается к метро за нами.
Жители новейшего микрорайона нажаловались, как говорят, в «Вести», что они не могут ни туда, ни сюда. Корреспонденты приехали и сняли это безобразие, выпустили сюжет, и власти приняли меры! Что, думаете, ускорили строительство дороги напрямую к шоссе, как давно обещают? Кстати, я давно думаю, что узкие выезды из таких вот пригородов это не просто так, это метод регулировки пробок на основных магистралях. Представляете, что будет на трассах, если ВСЕ выедут в одно время из своих уютных дешевеньких квартирок в пригородах? То-то.
Власти поменяли режим светофора. Браво! Теперь стоит наш участок. И так хорошо стоит, что автобус в первые дни приезжал на час позже! Видимо, после лавины жалоб светофор снова подрегулировали, и теперь автобус приезжает с опозданием всего на 2050 минут, зависит от дорожной обстановки. И пока мы его коллективно ждем в три этапа (первый этап полируем скамейку в метро, второй обтираем стену подземного перехода, того самого, где я нашел зеркало, и третий выходим на улицу и толчемся в нетерпеливом ожидании у большого магазина цветов) можно наблюдать интересную сцену.
У магазина огромная стеклянная стена, чтобы идущие мимо граждане могли оценить великолепный ассортимент. Ну и наши тетеньки, томящиеся в ожидании автобуса, прилипают носами к стеклу и обсуждают цветы.
Ой, девочки, смотрите, это же пионы!
Да, в самом деле!
Посреди зимы! Я глазам своим не поверила! Настоящее чудо!
Ой, смотрите, мои любимые сиреневые хризантемы завезли! Вон, вон, чуть правее белых
И розы новые! Это эквадорские!
Ох, и цены
Мне больше всего нравятся вот эти, бело-розовые, с малиновой каймой
И так каждый день. Я-то в стороне стою, курю. И вспоминаю «Синюю птицу», начало, когда бедные дети, Тильтиль и Митиль, так же точно смотрят с восторгом на праздник Рождества в богатом доме напротив.
Они едят пирожные!
Давай и мы как будто едим!
Мне дали восемь пирожных!
А мне четырежды восемь!
Мы, два единственных мужика в этой женской компании, чувствовали себя уродами. А что мы могли, сами еле сводим концы с концами? Единственное, что мы делали, чтобы уж вконец не упасть в своих глазах, как мужчины это открывали и закрывали дверь нашей тарантайки, когда дамы входили и выходили. Теперь мой коллега один остался, не считая новенького, но новенькие у нас не задерживаются в менеджерах, их выживают из коллектива, ибо конкуренты никому не нужны. Производство в плохом состоянии, гораздо хуже, чем год назад. И новый Регламент оплаты, это отдельная суровая песня.
Светка, я не смог бы дарить тебе цветы на каждую годовщину свадьбы!
Допился до чертиков
Так второй стакан дедова сидра из яблок оказался явно лишним. Мир начал кружиться. Дед делает шикарные плодово-выгодные, как он их называет, вина! Забурился на дачу и не вылезает. Бороду отрастил, ну прямо дед-лесовик! Бабуля с ним. Приезжала до ковида «принять ванну», в парикмахерскую и навести порядок. До Светки. При Светке только ванну и «приглядеть».
Бабуль, да зачем тебе порядок! вяло отбрыкивался я от бабушкиных причитаний о «хлеве», в котором я живу.
Чтобы люди могли прийти! торжественно объявляла бабушка.
Какие люди?
На нашу с дедом золотую свадьбу. Или на поминки как выйдет!
Ой, бабуля! пугался я и брался за пылесос.
И вот сейчас, держа в руках миску с разведенным водой древним средством «для мытья окон» в одной руке и тряпкой в другой, я стоял перед своей прелестью и намеревался хотя бы стекло промыть, раз на химию для дерева средств нет. Я уже намазал поверхность зеркала и начал стирать этот дурно пахнущий состав сухой тряпкой, как мне показалось Стоп! Неужели бабкин древний раствор испортил стекло? Оно сильно помутнело!
Я ринулся в ванную, потом на кухню, налил в кастрюлю воды и вернулся в комнату. Зеркало было мутное, в грязных разводах. Я бросился смывать дрянной раствор, но, похоже, непостижимым образом делал только хуже теперь стекло еще и потемнело, пошло пятнами
Вот дурак, испортил! говорил я себе, старательно вытирая треклятый раствор, пока он не добрался до драгоценной рамы. Все вытер, но эх, зеркало перестало меня отражать! Тьма какая-то и пятна вместо меня!
Ну ладно, главное, раму спас, горе-реставратор! сказал я себе и заткнулся. Потерял дар речи. Потому что в зеркальной глубине начало что-то происходить, чего в моей комнате точно не было и отражаться не могло
Как будто в темной комнате приоткрылась дверь, и свет из коридора на мгновение осветил ее. Стало снова темно, а потом я разглядел растущий огонек. Я замер на месте. Огляделся вокруг нет, моя комната та же, что и была все пять ламп люстры горят ровным светом, вон мой диван с неубранной постелью, столик перед ним с остатками ужина и бутылкой дедова сидра Может, я спьяну перепутал зеркало и компьютер?