Дрюк?.. испугался кто-то за сотоварища и потормошил его ногой. Тот пытался что-то очень тихо прохрипеть и дико вращал глазами, из которых вдруг покатились слезы. Дрюк, у тебя все в порядке?..
Горняка перевернули пузом кверху, но тело его было обмякшим, словно у мертвеца. И только из горла лезли какие-то полудохлые слова вперемешку с прерывистым дыханием.
Какие же вы отбитые!.. зло процедил Поганьюн. Вы ему свернули башку!..
Так может, он сам виноват, промычал Веселящий Стену, уже позабывший про Вычужана. Тот отдувался за его спиной с разинутым ртом, из которого сочилась струйка крови, но никто, включая его самого, внимание на нее сейчас не обращал.
Думаешь, это станут разбирать? рыкнул Поганьюн. Половину из нас сошлют в плавильни
Э-э, не-е-е отрицательно замотал головой Вугулай. Я скажу, как все было. Новенький с порога подзуживал эту троицу на брачную драку за обладание им, вот пусть их четверых и забирают, куда хотят
Да он ведь не умер же, за что нас ссылать? Веселящий Стену подполз к несчастному и попытался привести в движение его неслушающиеся руки. Дрюк, ты ж сам виноват!.. Кто ж просил тебя встревать в нашу разборку?! Скажи, что сам упал, и тебя переведут к обогатителям Не переживай, там и не с такими увечьями мужики работают Ты еще легко отделался
Дрюк безостановочно шипел ему что-то отдаленно напоминающее ругательства. Поганьюн молча подкрался к нему со стороны головы и, взяв под мышки, потащил к лежаку.
Ты чего задумал?
А вы будете ждать, пока припрется Три Локтя и поднимет тревогу? огрызнулся горняк-тактик. Дрюк умер во сне. Всем ясно?
Горняки мрачно уставились на него, но ни у кого не возникло слова против. Разве что сам Дрюк запротестовал.
М!.. М-м-млюдок!.. М-м!..
Поганьюн оперся коленкой на его горло, и у Дрюка полезли на лоб глаза. Очень скоро все закончилось. В штольне воцарилась убийственная тишина. Движением пальцев Поганьюн опустил умершему веки и подтолкнул его набок, якобы тот до сих пор дремал.
Гу-йа-а-а!.. донеслось откуда-то снаружи. В проходе послышались быстрые и короткие шаги. Ху-гайа-а-авуйа-а!..
Все, успокаиваемся!.. вполголоса приказал Поганьюн и натянул на лицо свою лучшую улыбку. Ведите себя как ни в чем не бывало Дрюк помер во сне И чтоб удивлялись, когда вам об этом объявят, понятно?! А если кто вздумает сболтнуть лишнего тоже потом кончит прямо во сне!.. с этими зловещими словами он резко перевел взгляд на вздрогнувшего Вохитику, и тут же ободряюще ему подмигнул. Все, пойдемте повидаемся с родными!.. Улыбайтесь, дери с вас клятую плоть!..
* * *
По заверениям Веселящего Стену, карьер можно было покинуть не только через Волевой перевал с жезлом Избранного и серьгой героя или через выявление уровня железа в костях путем нанесения по ним ударов чугунными прутами на глазах свидетелей. Можно было еще через парадный спуск вместе с семьей, что протащила бы тайком через караул ворох племенной одежды. Такая возможность появилась лишь недавно, две зимы назад, когда озверевшие от разлуки и воздержания люди что на карьере, что в каньоне стали массово настаивать на допустимости встреч с освободителями железа. Советники вняли их просьбам, тем более что это разрешало все набирающую обороты проблему с отсроченными зачатиями, которых становилось все больше, а веры у подозревающих мужей в неисповедимые происки Отца все меньше. Не то чтобы на открытой и пустой арене и окружающих ее голых уступах дозволялось в открытую вступать в соитие, но находчивые женщины приволакивали с собой широкие куски полотнищ, которые набрасывали на себя и на своего изголодавшегося мужчину прямо у всех на виду, скрывая дальнейшее происходящее от лишних глаз.
Но кто-то не мог позволить себе приобрести у Жадного Гнада настолько большой кусок ткани, а у кого-то вообще не было женщины пошел отдавать долг слишком молодым, не успел завести, либо успел, но та не дождалась с карьера и ушла к другому, либо та вообще могла умереть с голоду, не выдержав домашнего хозяйства на своих плечах, такой освободитель одиноко стоял в сторонке и попинывал песок, убивая время в ожидании, пока церемония не завершится и всех не погонят назад. Либо общался с родственниками, если тем ноги еще позволяли самостоятельно доковылять утром в такую даль. Один носильщик так умело изобразил старика, когда переоделся в пончо с капюшоном и наплечным крепежом из пустого черепашьего панциря. Но он мог и не стараться, ведь караульные все равно не способны были запомнить кто из племени, а кто с карьера никто не преградил ему путь.
Однако про носильщика уже к вечеру вспомнили его сотоварищи из братии. Они заметили, что он исчез сразу после встречи с родными, и сразу все поняли. Им не понравилось, что тот посчитал себя умнее их, и поэтому коллективно обратились к надзирателю с жалобой на побег. Беглец был найден в тот же вечер. Он сидел в вигваме и уплетал суп. Даже не дав опустошить миску до дна, его поволокли обратно, но в этот раз уже к пудлинговщикам. С тех пор больше никто не пытался сбежать через парадный спуск.
Впрочем, Веселящий Стену высказывал дельную мысль, которая заключалась в том, чтобы подговорить свой коллектив, будто те застали его самоубийственный прыжок в домну за день до встречи с родными. У надзирателей пропадали вопросы, и в племени беглеца бы никто не взялся искать. В благодарность за молчание беглец обязывался впредь присылать своей покинутой команде через родственников съестные подарки из каньона.
Идея о коллективном заговоре о чужой смерти показалась Вохитике довольно-таки забавной, но ровно до произошедшего с Дрюком. Теперь, когда он шел деревянным шагом на арену, все еще не пришедший в себя от зрелища, вспоминая, как Поганьюн хладнокровно добивает своего брата по труду, с которым еще буквально прошлым вечером ел бок о бок из общей бадьи, он чувствовал подкрадывающуюся тошноту. Три Локтя долго окликивал мертвого Дрюка, а потом не менее долго хлестал его жердью и даже пинал, пока голова того не начала безвольно болтаться из стороны в сторону. Поняв, что перед ним мертвец, коротышка отнесся к этому буднично: он щелкнул пальцами двум горнякам, чтобы те дотащили тело до угольного склада, где то дожидалось бы своей длинной очереди на погребальную телегу до Прощающих Холмов.
Чего такой угрюмый?.. Поганьюн как ни в чем не бывало поравнялся с ним. Дурные сны сегодня снились, брат?
Своим нарочито невинным вопросом он явно хотел лишний раз напомнить, что о произошедшем утром в штольне лучше поскорее забыть. Вохитика огляделся, не подслушивает ли кто.
Это было жестоко, вполголоса признал он. Поганьюн с ним не согласился.
Нет, жестоко было бы, если тебя снова скрутили и повели в яму, дожидаться распределения к пудлинговщикам Я не мог позволить этому произойти. Я же поклялся стать твоим старшим братом Как же мне исполнять его обязанности, находясь на другом краю карьера?
Мне казалось, ты это сделал ради всех нас
Э-э, каких всех, родной? картинно отстранился от него Поганьюн. Да плевать мне, что произошло бы с Вычужаном и этим увальнем, извалявшемся в муджоке Других бы и не тронули не распускать же целую команду горняков из-за гибели одного дурачка?.. Но и тебя бы тоже забрали, если бы все всплыло!.. Мне не удалось бы оправдать тебя перед жрецом во второй раз была полная штольня свидетелей
Выходит, ты добил Дрюка только ради меня? Сам то в такое веришь? Почему не сказал об этом остальным? выдавил Вохитика, не успев подумать, насколько по-детски прозвучит этот вопрос.
Поганьюн укоризненно поцокал языком.
А ты бы и рад был показухе?.. Смотрите все, отныне Вохитика мой младший брат, так что ли. За него стою горой, а остальных всех на забой. Помнишь же, что я рассказывал про зависть обделенных? Тебя на кусочки разорвут, родной мой, и я не успею даже ничего предпринять О своем счастье надо помалкивать и беречь его от лишних глаз!..