Короче, пойду с тобой, решила она. На всякий случай подстрахую. Мало ли, вдруг это подстава какая, от людей можно чего угодно ждать.
Мне хотелось возразить: не хватало только, чтоб Мишель решил будто я испугался и притащил с собой группу поддержки. Но у Крис был такой воинственный, решительный взгляд, что я проглотил слова об отказе и сдержанно кивнул.
Окей, только сначала гитару занесем.
Крис, видно воодушевленная моим согласием, пошла в сторону наших пятиэтажек. И я зашагал за ней следом, пытаясь нагнать. У нее была решительная, быстрая походка такая, как бывает у командиров в юбке. Мы были знакомы с Кристиной меньше суток, но я уже ощутил на себе ее умение стоять на своем.
Сначала мы шли молча, но при проходе мимо жемчужной бухты Крис остановилась и почесала макушку, отчего еще несколько прядей выбились из хвоста. С места, где мы стояли, было неплохо видно берег, и там сидело несколько человек вокруг небольшого костра. За ними еще компания. Откуда-то издалека доносилась еле слышная попсовая музыка.
Люди отдыхают Не знал, что после случившегося туда кого-то вообще потянет.
А здесь будто бесстрашные живут, хмыкнула Крис. Я тебе об этой бухте сказать хотела. Ты знал, что всех, кто погиб из этой вашей консерватории, нашли здесь? Даже не по побережью Морельска, а именно в жемчужной бухте.
Я вскинул брови.
Да ладно? протянул я. А ты откуда узнала?
Работаю с полезными людьми, она хмыкнула. Рассказали.
И кому же все тайны доверяют?
Работнику автосервиса, похвасталась она. Так вот, скажи, это странное совпадение? У нас полно бухт! Есть балтийская, морельская, бухта трех кораблей и золотая! А всех находят в жемчужной!
Мы подошли к моему дому. Дверь подъезда по обыкновению была открытой, мне казалось, магниты на ней никогда не работали. Домофон тоже не горел, но я вообще не был уверен, что он проведен в нашу квартиру. На лестничной площадке пахло сигаретами и чем-то спертым, заплесневелым типичный подъездный запах. Чуть поморщившись, я открыл дверь квартиры. Свет не горел, а значит, отца не было.
Это правда странно, согласился я, скидывая гитару. Размеренно тикавшие в коридоре часы самые обычные, круглые, скучные, показывали половину девятого. Если мы еще немного прокопаемся, то добираться до консерватории придется бегом. Тратить мелочевку на автобус, где ходьбы двадцать минут, мне было жалко. Но что мы можем?
Чертовщина, выплюнула Крис, Там происходит чертовщина. Ты знаешь, какие легенды ходят об этой бухте?
Бережно поставив гитару в свою комнату, я вернулся в коридор и от слов Кристины напрягся. Меня уже тошнило от морельских легенд, которые нам травили и на лекциях в консерватории, и в газетах. Здесь даже журнал выпускали «Тайны Морельска», где рассказывали идиотские байки про морских водных существ. У отца на столе лежали такие, и я диву давался, как с такой начитанностью всякой херней он может быть судебным медицинским экспертом.
Ну и какие же? раздраженно бросил я, вытесняя Крис к выходу, чтоб она поторопилась, а потом закрыл дверь, когда мы оба вышли. Кристина молчала, пока мы не спустились на первый этаж и опять не глотнули соленого морельского воздуха.
Ты знаешь, что Мельпомена мать всех сирен? спросила она, и я качнул головой, с трудом вспоминая древнегреческую мифологию.
Кто такая Мельпомена?
Муза трагедии, пояснила Крис. И я смотрел на нее удивленно, но с молчаливым восхищением. Почему-то я заранее записал ее в категорию не самых умных людей, а она, оказывается, блистала такими узкими познаниями. И она мать сирен. Сирены это такие существа, которые завлекают в море путников своим пением. Их представляют женщинами с птичьими ногами или с рыбьим хвостом.
Так птицы они или рыбы? прыснул я.
У всех разные мнения, пояснила Кристина, пока мы спешили на центральный проспект. Но я думаю, что все-таки рыбы. Только не надо путать их с русалками
Она достала Camel, закуривая. Если Москва никогда не спала, то центральный проспект Морельска уже в девять часов был почти пустым. Я ускорял шаг, понимая, что мы опаздываем.
Так как они связаны с жемчужной бухтой?
В общем, Крис взмахнула рукой с зажатой между пальцами сигаретой, и пепел осыпался на влажный темный асфальт. Ходят слухи, что это Мельпомена подарила людям морской жемчуг. За то, чтобы ее дети сирены, жили в спокойствии.
Чушь, буркнул я. И слово «чушь» в последнее время явно превалировало над остальными в моем лексиконе. Мельпомены не существует. Сирен тоже. Але, Крис, очнись.
Крис закусила нижнюю губу почти до крови.
Ты можешь логично объяснить смерть пятерых ребят из консерватории, которые были найдены на берегу одной и той же бухты? поинтересовалась она. Ну, кроме идиотской версии про несчастный случай. Таких совпадений не бывает.
И я понимал, что Кристина права. Таких совпадений действительно не существует, но и верить в байку о сиренах я не мог.
Хочешь сказать, что студентов мочат сирены?
Хочу предложить нырнуть с аквалангом и посмотреть, что творится на дне.
Присвистнув, я остановился и слегка дернул ее за плечо.
Рехнулась? хмыкнул я. Больная! Октябрь на дворе, околеем.
Наденем теплый гидрокостюм. Я знаю, где взять в аренду. Так что, ты в деле? она посмотрела на меня с хитрым прищуром, затягиваясь сигаретой. И я только обреченно застонал.
Мы подошли к дверям консерватории. Свет горел только на первом этаже, и я не знал, пришел ли Мишель в репетиционный зал: окна выходили на другую сторону. В животе неприятно засвербило: я позволил втянуть себя в очередную авантюру, как будто бы мне не хватило московских проблем. Кристина ведь была права все наше пари могло оказаться подставой, и тогда меня могли и из Морельской консерватории попросить на выход. Ни я, ни она, не могли решиться зайти внутрь, стоя у тяжелой дубовой двери. И все-таки, поняв, что до девяти часов осталось всего две минуты, я дернул дверь на себя.
На посту все также сидел охранник. Тот самый, с которым я каждый день здороваюсь, в отличие от сотни других студентов, поэтому, заметив меня, он еле заметно улыбнулся. Придвинувшись к стеклу, через которое проверяли пропуски, он поглядел на меня с искрами недоверия во взгляде. Но, в то же время, совсем не зло, добродушно. Не зная, что делать и сказать, я сунул ему под нос студенческий.
Вечер добрый Телефон потерял, пробормотал я. Можно пройду поищу? Куратор в курсе.
Охранник покосился на Крис, топтавшуюся за моей спиной. И я тоже мельком обернулся.
Сестра моя, с концерта топаем. Дорогой гаджет, жалко будет, если сопрут с утра я умоляюще посмотрел на него. Охранник долго смотрел в мой студенческий, на фотографию, а потом на меня. Ну, вы ж меня знаете, я каждое утро сюда прихожу. Учусь тут.
Знаю, знаю, наконец, проскрипел он. Его голос звучал так, будто охранник хотел прокашляться, но никак не мог этого сделать. Помню тебя, пацан. Ладно, только недолго давайте.
И сестру можно с собой?
Бегом, он махнул головой в сторону репетиционного зала, и я ломанулся туда. Кристина за мной, я слышал, как топали ее тяжелые берцы по каменному полу консерватории.
Лестница осталась позади, а дверь в репетиционный зал была приоткрыта. Оттуда тянулась тонкая полоска света, и слышалась тихая музыка. Я заглянул внутрь. Мишеля видно не было, зато за роялем сидела Алиса, медленно перебирая клавиши. Она наигрывала что-то мелодичное, знакомое до рези в грудной клетке, но я никак не мог вспомнить этот мотив. Точно что-то из Чайковского. Свет падал ей на лицо, и оттого Алисина бледность стала желтоватой, светлые волосы тоже приобрели золотистый оттенок. Я засмотрелся так увлеченно младшая Эйдлен играла на рояле, и такая красивая, филигранная музыка лилась из-под ее пальцев.