Каваками Хироми - Портфель учителя стр 2.

 Я слышал, что некоторые их собирают.

 Поэтому и вам захотелось?..

 Вот еще! Я такой ерундой не занимаюсь.  Учитель прищурился: мол, просто решил показать, что накопилось за годы.  Мне вообще тяжело что-либо выбрасывать,  признался мужчина, а затем снова пошел в соседнюю комнату и вернулся с несколькими небольшими пакетами.  Вот, посмотри.  Он развязал один.

Из пакета он вытащил множество батареек. Каждая из них была подписана черным маркером: «бритва», «часы», «радио», «фонарик» Учитель взял в руки большую батарейку и начал рассказывать:

 Вот эту батарейку я использовал в тот год, когда был тайфун в заливе Исэ[4]. В Токио тоже был довольно сильный тайфун, и я за одно лето истратил все батарейки для карманного фонарика. А вот батарейка от моего первого кассетного магнитофона. Их нужно было сразу восемь, и они очень быстро садились. Я много раз подряд прослушивал симфонии Бетховена, так что посадил батарейки за несколько дней. Все восемь штук я сохранить не мог, но хоть одну оставить хотелось, так что я закрыл глаза и выбрал одну наугад.

Учителю было жалко выбрасывать батарейки, ведь они служили ему верой и правдой. Батарейки помогают зажечь свет, включить музыку, запустить мотор а значит, нельзя просто бессердечно выбросить их, как только они сядут.

 А тебе разве не жалко, Цукико?  Учитель взглянул на меня.

Я не знала, что ему ответить, а потому в который уж раз за этот вечер кивнула и коснулась пальцем одной из нескольких десятков батареек. Она заржавела и отсырела. Надпись на боку гласила: «калькулятор Casio».

 Ночь скоро кончится,  заметил учитель, подняв голову.

Луна вышла из облаков и теперь ярко сияла.

 А чай в дорожных чайничках, наверное, вкусный,  пробормотала я.

 Может, чаю заварить?  предложил мужчина, протягивая руку, и, обшарив пол вокруг двухлитровой бутыли, вытащил чайницу.

Небрежно бросив листья в янтарного цвета чайничек, учитель открыл старый термос, что стоял рядом с чайным столиком, и залил заварку кипятком.

 Это мне один из учеников подарил. Сделан в Америке. Хороший термос, хоть и старый смотри, вода все еще горячая, а ведь налил еще вчера.

Учитель налил чаю в те же чашки, в которых было саке, и бережно погладил термос. Похоже, в чашках еще оставалось немного саке у чая был какой-то странный вкус. Алкоголь внезапно ударил в голову, и мне стало весело.

 Учитель, а можно мне посмотреть комнату?  спросила я и, не дожидаясь ответа, направилась в заваленный всякой всячиной угол.

Макулатура. Старая зажигалка. Покрытое ржавчиной ручное зеркало. Три больших черных кожаных портфеля, заношенных и помятых. Все три одного фасона. Садовые ножницы. Шкатулка. Какая-то пластиковая коробка черного цвета с делениями и стрелкой.

 Что это?  спросила я, взяв в руки эту черную коробку.

 Что тут у нас? Ах, это! Это тестер.

 Тестер?  переспросила я, а учитель аккуратно забрал у меня прибор и начал шарить среди вещей на полу.

Найдя красный и черный провода с клеммами на концах, он подсоединил их к тестеру.

 Делаем вот так.  Мужчина прижал красный провод с клеммой к одному концу батарейки с надписью «бритва», а черный к другому.  Посмотри сюда.

Так как обе руки учителя были заняты, мужчина указал на шкалу тестера подбородком. Стрелка мелко подрагивала. Стоило отдалить клеммы от батарейки и стрелка замирала, а если приблизить снова начинала колебаться.

 Мотор, конечно, не запустит, но небольшой заряд еще есть.

Учитель принялся проверять заряд батареек, поднося их к тестеру одну за другой. Почти все они были полностью разряжены, но изредка стрелка прибора все-таки двигалась, и тогда учитель тихонько восклицал: «О!»

 Еще не совсем сели,  заметила я, на что учитель едва заметно кивнул.

 Правда, скоро заряд кончится,  ответил он медленно.

 Так и пролежат в комоде до самого конца

 Ну, получается, что так.

Какое-то время мы молча любовались луной, но потом учитель бодрым голосом предложил:

 Ну что, еще по чуть-чуть?  и налил саке в чашки.  Ой, тут, кажется, еще остался чай,  заметил он тут же.

 Получается саке с чаем.

 Ну нет, саке разбавлять нельзя.

 Ничего страшного, учитель.

С этими словами я разом осушила чашку. Учитель же пил мелкими глотками. Ярко светила луна.

Вдруг он прочел звучным голосом:

 Что это? Что-то из буддизма?  поинтересовалась я.

Учитель посмотрел на меня возмущенно:

 А ты, смотрю, совсем не слушала меня на уроках.

 Этого мы не проходили!

 Как же? Это же Ирако Сэйхаку[5]!  произнес он самым учительским тоном.

 Никогда о таком не слышала.  Я взяла бутыль и налила в свою чашку еще саке.

 Где же это видано, чтобы женщина сама себе наливала саке!  рассердился учитель.

 Какой вы старомодный.

 Ну и что с того?  пробормотал он, наполняя свою чашку.

А потом он продолжил читать стихотворение:

Читал он сосредоточенно, закрыв глаза и словно вслушиваясь в собственный голос. Я же рассеянно рассматривала батарейки, тихо лежавшие в тусклом свете. Луна снова скрылась в облачной дымке.

Цыплята

Учитель предложил вместе сходить на базар, что организовывают три раза в месяц.

 Базар у нас бывает восьмого, восемнадцатого и двадцать восьмого числа каждого месяца. В этот раз двадцать восьмое число как раз выпадает на воскресенье ты, думаю, должна быть свободна,  с этими словами учитель достал из черного портфеля блокнот.

 Двадцать восьмое, говорите?  Я медленно пролистала свой ежедневник. Конечно же, на названную дату у меня не было никаких планов, но я ответила с крайне важным видом:  Да, двадцать восьмого я вполне свободна.

Учитель взял толстую авторучку и красивым почерком вывел на странице двадцать восьмого числа: «Поход на базар с Цукико. Встречаемся в полдень на автобусной остановке».

 Встретимся в полдень,  сказал мужчина, убирая блокнот в портфель.

Встреча с ним средь бела дня большая редкость. Обычно наши встречи проходят в полутемном баре, где мы садимся рядом и Выпиваем, используя в качестве закуски холодный или отварной тофу[6] это зависит от сезона. К тому же эти встречи обычно бывают случайны. Временами мы не видим друг друга по несколько недель, временами встречаемся едва ли не каждый вечер.

 А что продают на базаре?  спросила я, наливая себе саке.

 Как и на всяком базаре разные нужные в быту вещи.

Идея пойти вместе с учителем рассматривать разные бытовые товары показалась мне странной, ну да ладно. Я тоже записала в свой ежедневник: «В полдень на автобусной остановке».

Учитель медленно осушил свою чарку и снова наполнил ее. саке он наливал с легким бульканьем, немного наклонив бутылочку к маленькому сосуду. Однако он держал бутылочку не впритык, а поднимал ее над столом и наклонял, держа даже выше, чем чарку. саке текло тонкой струйкой, словно чарка его притягивала. Ни капли не проливалось мимо. Потрясающее мастерство. Я как-то раз попыталась повторить за учителем, но у меня ничего не вышло я почти все пролила. Полный провал. С тех пор я совершенно не изящно наливала саке, крепко держа чарку в левой руке, а правой максимально приближая к ней бутылочку.

К слову, как-то раз один из коллег сказал, что я не умею соблазнительно подавать алкогольные напитки. Понятие соблазнительности жутко устарело, но ожидание соблазнительности от женщины, просто подающей алкогольные напитки, еще более старомодно. Удивленная, я пристально уставилась на коллегу. Уж не знаю, что он себе вообразил, но после бара он попытался меня поцеловать. «Ну уж нет!»  решила я и оттолкнула его.

 Не бойся,  прошептал коллега, убирая мои руки и снова приближая свое лицо к моему.

Как старомодно Едва сдерживая смех, я с самым серьезным выражением лица сказала: