Нет, человек может сказать, что он родился, для того, чтоб осуществить торжество коммунизма, призрак которого сейчас ходит по Европе, вместе с непонятным Герценом и одиозным Лениным! Сказать-то может, но возникает вопрос для чего тебе, человеческая твоя душа, торжество коммунизма?! И опять те же дебри и разного рода юление, вместо твёрдого ответа, состоящего из правды!
Хотя у оракула человеческого, как оправдательный ингредиент есть матрица. «Коммунизм нужен для равенства и братства»! Учит же Герцен как жить России и как готовить революционные кадры, своеобразных Кирсановых! Ею же, матрицей-то этой, и хлещут как кнутом подыхающего коня, чтоб он поднялся и сделал ещё один шаг к коммунизму. Этот шаг и есть рождение ещё одного одурманенного. Потому что появляется вопрос где оно братство и равенство?! Покажите нам! В Париже? Там раньше революционер Робеспьер отправил на гильотину революционера Давида, а потом же и Робеспьера туда увезли. Такое равенство и братство?!
Пусть будущие коммунисты, а их призрак дошёл и до нашей сотни, простят они как пример. Существуют и другие Измы, мешающие нормально, и в своё время, умереть одурманенному честному человеку. Эти Измы, может, ещё хуже самого разрушительного в грядущем коммунизма! Не даром же Герцен учил русского человека как жить, а жрал свои креветки в Лондоне! В Лондоне, а не в заштатном городке России! Где у русского крестьянина, будущего герценского революционера, в доме есть только одна комната, в ней пять маленьких детей, да ещё и телёнок в зимнее время. А он, Герцен, со своей Верой Павловной Куда ты свою Веру Павловну в таком русском доме, или кабардинской сакле!?
Да и тот же Ленин простите Цюрихский мечтатель
Вот поэтому и существуют военизированные бивуаки, которые всадник и посетил на кабардинском жеребце, что это главный и самый большой, самый толстый срез человеческого общества одурманеного навязанной ему идеологией!
Инструментом добычи хлеба у таких бивуаков и есть палаши из разной стали, разной ковки и закалки.
Палаш как пример. Его можно поменять на пушку сто пятьдесят первого калибра! Это одно и то же! Если разложить на составляющие и убрать символы, то такие бивуаки нужны для обыкновенного грабежа, или защиты от грабежа, не бивуаком произведённого, добра.
Нужно ли это? Наверно для отдельной части Гомо-Сапиенса и нужно, пока формация человека представляет собой самого лютого и, к сожалению, самого разумного зверя. Будь разумнее разумного и ты выживешь до самой естественной Смерти.
А зачем тебе пушка, человеческая твоя душа, если ты человеческая?! Выйди в чисто поле, главный человечище, одной формации, позови главного своего коллегу, но другой, враждебной тебе формации, и меряйтесь силой. Но нет! Ты же можешь свои манжеты помять и, не дай Бог, испачкать их! Вот и посылаете одурманенных на бранное поле, обгавканное вашими идеологами, сотни тысяч, чтоб удобрили ихними трупами землю для будущего человечища, может быть какой-то новой закваски. А что? Никакого же преступления! Все равно когда-то умрут! Кто раньше, кто позже. Где тот табельщик с именем Бога, чтоб ставить крестик в своём блокноте в строго указанное время? Нет его! Ни табельщика, ни блокнота!»
С такими мыслями всадник и подъехал к ладно срубленной избе. Наружные стены избы заросли диким хмелем, оставившем лишь не заросшие бреши для окошка. Возле дома стояла ярко окрашенная коновязь. К коновязи был привязан оскопленный конь с торбой на морде. Конь из торбы жевал овёс.
Всадник, а это и был Букрат, уже носивший чин сотника, привязал своего коня, подошёл к входной двери и не постучав открыл её, благо она была не заперта.
Кого там ещё чёрт несёт?! Что не видишь что у меня клиенты?! раздался не то мужской, не то женский, очень хриплый голос.
Я подожду! ответил Букрат и отошёл к скамейке под липой, думая «Наверно бабка стоящая, если у неё из клиентов очередь?! Но он честной своей кавказской душой не мог сообразить и допустить, что это никакая не очередь, а заманиловка. Лошадь принадлежала мужу гадалки.
Минут через десять «клиент» вышел, зачем-то потрепал себя по седой бороде, поднял руки к небу, потом опустил их и ахая отвязал коня. Кивком головы показал сотнику, что тот может заходить. И приговаривая «Ай ай ай! Что же оно будет? Как жить дальше?» залез на коня и уехал. Сотник пожалел бедного человека и у самого почему-то ойкнуло под ложечкой. Зашёл.
Если экстерьер дома имел очень весёлый вид, то интерьер выглядел удручающе. Все стены были как прокопчённые сажей в разной степени копчения. На окнах висела какая-то серая кисея, мало пропускающая свет. Сотнику потребовалось больше минуты, чтобы приспособить глаза к удручающему полумраку. Под потолком и на стенах висели пучки травы, корней и просто палок. На полках стояли разные баночки и сосчитать их было невозможно. Посредине просторной мрачной комната стоял стол, накрытый чёрной тканью, на столе стеклянный шарообразный прозрачный сосуд наполненный водой. С одной стороны сосуда клевала свою лапу ворона, а с другой стороны сидела кошка и ничего не делала. Просто сидела.
За сосудом сильно дымила свечка, добавляя гари на потолок, а за тусклым огоньком свечки, освещённая ею, физиономия женского рода, с полу растрёпанным седым волосом, но красивый пучок его, свешивался впереди, и был собран внизу хвостика блестящей брошкой. Глаза предсказательницы горели. Этот огонь немного подействовал на вошедшего, усилив веру в неё.
Она палочкой прикоснулась к вороне и та перестала клевать лапу. А то подумаешь никакого уважения к военному чину! Потом она той же палочкой тронула кошку, и кошка стала умываться и мурлыкать, видимо полагая, что в присутствии такого кавалера быть неумытой, в крайнем случае, не этично.
Когда был наведён порядок, гадалка напомнила.
Просто посещение один царский рубль ассигнациями. Если по делу то малое дело пол золотого, большое дело один золотой. Что у тебя, касатик, выкладывай. Я все тайны хранить умею. У меня и полковники были. Даже генерала жду. На днях должен приехать.
Зачем же ты выкладываешь такие тайны, если хранить их умеешь?!
Уже здорово то, что называешь меня на ты. Будем на равных. А то некоторые приходят и выкают тут мне.
Может быть, здесь никакого равенства, волхвов всегда называли на ты. Это знак уважения! Иисуса Христа тоже зовут на ты.
Ой, ой! Ты же видишь у меня здесь нет ни одной иконы. Может у меня и есть икона, но она в другом помещении. А здесь?! Уж коль ты пришёл гадать, или выравнивать свои тайные проблемы, то тебе придётся на время, пока ты напротив меня, принять в свою душу Дьявола! Но мы уже наговорили на один рубль ассигнациями. Денежки сюда и посвящай меня в свои проблемы.
Посетитель молча бросил золотой. Ворона тут же его клюнула с краешку он стал на обод и уже покатился сам к ясновидящей. Кошка тоже хотела совершить подобное действие, но опоздала. Всё равно она притронулась лапой к тому месту, куду упал золотой.
Так-так-так! Видимо дело серьёзное. Ну выкладывай, Касатик.
Кошка опять стала умываться, посчитав свой промах с золотым, тем, что была недомытой.
Сотник вынул добытый им кисет, протянул ясновидящей и спросил
Что ты скажешь о нём?
А что здесь сказать? Кисет для курительных принадлежностей. Ты и сам это знаешь. Выкладывай, что ты хочешь из него извлечь?
Всё! Кому он принадлежал изначально, кто его вышивал, для кого он готовился? Почему он появился в чужой для меня сотне?
Задачка! Ладно, посмотрим. И ясновидящая приложила кисет с противоположной стороны сферического стеклянного сосуда, наполненного водой. Конечно, для неё это была своеобразная лупа, а для посетителей магическая сфера.