У кого корова сдохла, у тебя или у твоего кума? Ну и сожгите её! Чего людей по ночам тревожите? Шомполов захотел?!
Да нет! Там волчица прикинулась ведьмой! А Ясь, что живёт возле водопоя не того водопоя, что у пруда, а что с журавлём, с бадьей и с корытом для скотины, не дал без вашего присутствия её убить. Вот я и прискакал. Я этому Ясю ещё покажу! И вы покажите ему, господин урядник, когда приедем!
Урядник открыл форточку и сказал
Подстав сюда своё рыло, а то я ничего не вижу, стекло отсвечивает.
Щербатый чуть ли не всю голову просунул в фоточку.
Куда прёшь, мерзавец тыкву свою!? Ты только морду покажи! Ишь набрался! как из винной бочки прёт!
Это у вас, ваше благородие, вон из той рюмочки, что стоит полная. А я ни-ни!
Моя рюмочка не твоя забота! Узнал я тебя Щербатый. Пусть ещё раз баба твоя пожалуется уйдёшь на каторгу!
Не пожалуется! Богом клянусь! Я так её прикручу, что не пикнет!
Ага! Дай Бог нашему теляти, да волка съести!
Вот и я про это, только про волчицу, что она в ведьму того
Щербатый ещё долго объяснял уряднику суть дела, пока тот окончательно не протрезвел. Урядник натягивал на кальсоны штаны и думал, какую из этого дела можно извлечь выгоду. Если правда то, что говорит этот остолоп, то во первых можно получить повышение по службе и плюс мзду от хуторян имеющих овец. Он еще раз переспросил не брешет ли Щербатый и получив от него заверение в чистейшей правде, взял ещё двух казаков с двухстволками, благо они жили рядом.
Но от отъезда Щербатого от «ведьмы» до приезда к ней, прошло часа два с половиною и начало уже сереть. Горизонт чуть окрасился тёплым оранжевым цветом, лес темнеющим пятном приобрёл более чёткие очертания и над ним как сказка висело тёмно-синее усыпанное звёздами, со светлыми прожилками, небо.
Стоял сиротливо почерневший Перун и ни одной лялечки возле него не было.
Ну где она, ведьма то? Ты куда завёл нас, паршивец?!
Урядник понял, что его обвели вокруг пальца! Только вот для чего?! Так я ж его в порошок! Кровь хлынула уряднику в голову и он от возмущения стал заикаться Как ты посмел, сволочная твоя душа?! Ты ты да я же тебя! Меня!.. Урядника!.. Ночью с постели!
Потому что ведьма она! крикнул в оправдание Щербатый Была же!.. Вот здесь!.. Всех погубила! Крест святой всех погубила! Однако, он чувствовал уже своей задницей, что дело принимает оборот никому не позавидуешь!.. И пришпорил коня! Конь взял сходу в галоп.
Догнать, мерзавца! крикнул урядник и три жеребца погнались следом!
Стой, сволочь! стрелять буду-у-у! пронеслось по степи.
Была же! крестом Богом клянусь! Пощадите! затухало как эхо в той же степи.
Расстояние между лошадьми уменьшалось. Когда лошади почти поравнялись, Щербатый спрыгнул с коня, бросил ружьё, чтоб не мешало и стал убегать в сторону на своих двоих. На что-то же надеялся! Через пару минут его окружили, и сбили с ног.
Этого негодяя связать и таким же связанным бросить в погреб, да на два замка! скомандовал урядник и отделившись от остальных ускакал рысью. Никакие просьбы Щербатого не помогли и он оказался в погребе, как и велел урядник, но не связанный. Пощадили. Свои же хуторские.
Петро благополучно довёз Ольгу домой, спрыгнул с лошади, взял на руки Ольгу и занёс в дом.
Сейчас я занесу овцу она на вьючной лошади сейчас, скажите куда её.
Может быть ты себе её заберёшь с казаками шулюм сварите ответила Ольга.
Нет, нет! Боже упаси полковник приказал!
Господи, ну что я с ней буду делать?.. Ведь нужно шкуру снять, потом порубить как-то а сейчас ведь весна пропадёт.
Знаете что я возле лошадей переночую, а завтра всё вам сделаю. Соль у вас есть? Ольга сдалась.
Есть соль. Переночевать и в чулане можно, там стоит топчан с матрасом и окно есть.
Нет, я возле лошадей.
Ну ладно.
Проснулась Наташа. Она закрылась одеялом с головой, но через щелочку всё видела так как мать зажгла свечу и, естественно, всё слышала. Когда Петро ушёл Наташа спросила
Кто этот красивый казак! И почему он здесь с овцой?
Спи. Завтра всё выясним.
Утром все трое сидели за столом, кушали вкусную юшку из баранины и заедали её кусочками варёной баранины. Наташа сидела с опущенными глазами. Она боялась встретится взглядом с юным казаком ведь сразу догадается что он Наташе нравится. А это в казацких понятиях было недопустимо!
Ольге было немного не по себе. Хоть она и знала, что эта баранья тушка подарена именно ей её волчицей, но всё равно она же была украденная. Немного оправдывало лишь то, что баранья тушка доставлена ей по велению полковника. Тем более Петро пояснил, что хозяин бараньей тушки, если он хозяин, забирать её отказался. Через какое-то время слух донёсся о Щербатом, как закоренелом воре чужих овец. К сожалению тогда, когда вся тушка была съедена.
А сейчас, когда Петро уходил, Наташа позволила себе лишь на долю секунд посмотреть Петру в глаза. И мгновенная эмоция, на подобие солнечной улыбки озарила её красивое лицо.
Прошло время и полковник в непринуждённой, в неслужебной обстановке, за обедом, в присутствие своего коллеги, равного по званию полковника, но соседнего полка, и четырех сотников своего полка вспомнил случай со лже-ведьмой. Как раз за обедом присутствовал, сотник с украинской фамилией Капуста, принимавшей участие в спасении бедной женщины. Капуста рассказал все подробности, не забыв, по украинской изобретательности, дополнить рассказ несущественными, но, не имеющими ничего общего с событием, смешными подробностями. Для смеха! Подробности для компании не были лишними. Они развеселили, и все на самом деле, закатывались смехом. Обед проходил весело.
А, между прочим, сказал сотник Капуста спасённая нами женщина является дочерью сотника, служившего в вашем полку господин полковник. Он обратился к полковнику, гостю, и назвал фамилию сотника
А вот здесь бы пояснее, господин сотник сказал гость.
И сотник Капуста рассказал всё что знал. А знал он не мало.
Вся компания решила, если не завтра утром, то в самое ближайшее время посетить Ольгу, и, может быть, оказать дочери своего коллеги посильную помощь.
Жанр повести требует осветить хотя бы малым количеством свеч кое что о полковнике, в котором служил сотник Капуста. Зовут его Владимир Иванович, фамилия его Дончак. Как же с такой фамилией, да не служить в Великом Войске Донском?! Сам Бог велел. О таких говорят очень строгий, но справедлив.
Владимир Иванович, хоть и был очень строг, но быстро отходил, и лицо его озаряла, после строгости не простительная для строгого полковника, примирительная и приятная улыбка.
Он уже мог уйти на отдых и требовать себе пенсию, хотя она ему и нафиг не нужна, так-как фактически он был помещик. Несколько гектаров виноградников, и сотни гектаров пахотной плодородной земли, плюс табуны лошадей, не говоря уже о овечьих краалях приносили ему хороший доход. Он бы в своих пятьдесят пять, мог бы выглядеть ещё молодцом, но его подводила некоторая тучность. Бывало так, что он просил рядового козака помочь взобраться в седло. Но когда уже был в седле, то мог поспорить с самим чёртом и ветром в поле. Шашкой владел исправно.
Жена его, красивая француженка художница, решила, что в браке прожила достаточно и с двумя сыновьями тридцатилетним Матвеем и двадцативосьмилетним Владимиром, что были в конец избалованы своей матерью, учившей их живописи, все вместе умотали во французский город Орли, к родственникам матери. О службе военной они даже заикаться не хотели. Сейчас от них к отцу приходили лишь редкие письма. Они хвастались успехами в живописи. А город Орли это и был Меккой французских живописцев. Таким образом на сегодняшний день полковник жил один с множеством слуг и работников.