И тем странней.
Гельшь весьма озабочен поиском подходящей партии. И даже одно время в свете упорно ходили слухи о помолвке с юной Высоцкой, но что-то да не заладилось, добавила Бекшеева, провожая бодрого юношу взглядом. Взгляд у нее тяжелый. А после и с Нихонтовыми не срослось. Возможно, возьми они кого попроще, но Она расправила руку.
Перчатки у дамы были тонкими, но вряд ли теплыми.
Самолюбие?
Полагаю, что так.
Вряд ли у нас тут найдется подходящая невеста, заметил Медведь, которому этот вот юный княжич с двойным именем явно не понравился.
Мне, к слову, тоже.
Настолько, что даже новое начальство раздражать перестало. Почти.
Дело не в невесте хотя, конечно, странно. Весьма странно. Она подняла воротник шубы. У вас сегодня ветрено.
Не сегодня, отозвался Медведь и встрепенулся. Тут всегда ветрено.
Чистая правда, к слову.
Экипаж! Нервный крик донесся сквозь грохот старого грузовика, что полз по пристани. Тут есть экипаж?
Боюсь, заметила я, его ждет разочарование.
Не то чтобы экипажей не было. Имелись и телеги, и грузовики. Много. И даже коляска у многоуважаемого Афанасия Евдокимовича, уездного доктора, с завидным упорством отказывавшегося признавать автомобили. И роскошное ландо супруги градоправителя, которое изредка покидало каретный сарай. Имелся старенький «Форд» Петлицкого, державшего этого монстру, чтобы было чем заняться. Да и в целом Но вот так, в аренду увы.
Прошу в экипаж. Александр Парфенович сказал, что вам дом готовят, я и отвезу. А завтра можно и в управление. Только еще с багажом Багаж есть?
А как же, произнесло начальство, как почудилось, с немалою печалью и на матушку поглядело.
Отлично. Тьма Зима Желановна то есть, препроводите, будьте любезны. Медведь занервничал, а когда он нервничал, то начинал говорить, много и без толку.
Препровожу, куда я денусь.
Машина стояла, где и оставили, а рядом переминался с ноги на ногу уже знакомый пухлый господин.
Я желаю арендовать ваше авто! сказал он, завидевши меня.
И подпрыгнул. Верно, желание переполняло.
Невозможно.
Я готов платить!
Милейший, мягко произнесла госпожа Бекшеева так, что стало очевидно, что милейшим она господина не полагает. Вот нисколько. Боюсь, это и вправду невозможно.
Он хотел было что-то сказать, но во взгляде его вдруг мелькнуло узнавание.
И человечек отступил.
П-прошу п-прощения, госпожа, произнес, слегка заикаясь. И попятился. Н-не п-признал вас сразу. Премного рад
Мне стало его жаль.
Перемерзла, наверное, или просто погода. Всего сразу навалилось, вот и
Айвар! окликнула я одного из рыбаков, что проходил мимо. Вон господам транспорт надобен. Телега свободна?
Рыбу разгрузим, и свободна. Айвар остановился.
Рыбу? Телега, вы
Или пешком, я махнула в сторону города, ежели напрямки, то пару верст всего. За час дойдете. Только вы там передайте этому вашему, чтоб застегнулся. Ветра у нас злые.
И люди недобрые.
Целитель и вовсе один на весь остров. И занят он обычно делами куда более серьезными, чем простуда заезжего щеголеватого молодца, которому застегиваться лень.
Боюсь, ваш совет пропадет втуне, заметил Бекшеев, а я открыла дверь. Вот машинка не сказать чтоб совсем тесная, если, конечно, не для Медведя, но нас четверо. И как? Матушка.
Сейчас печку включу, спохватилась я.
Может, вправду напрямки?
Сказать Медведю. Или соврать, что есть у меня ну очень важное дело к тому же Айвару. Ладно, не к нему, но к Святу, который давно обещался мне привезти свежих романчиков. И Софья табака желала, не того, который от императорской тытуневой, но нормального.
И вы присаживайтесь. Леди не заставила себя уговаривать. И шубку подвинула, место освобождая. Уж поверьте, если вы решите остаться, то он останется тоже.
Это она сказала тихо.
Зачем? столь же тихо поинтересовалась я.
Характер.
Характерным начальство не выглядело. Скорее уж таким обыкновенным. Для аристо, само собой. Нос с горбинкой. Высокие скулы. Черты лица резковатые, но не настолько, чтобы это смотрелось неприятно. Подбородок вот слишком вперед выдается. И шрам на щеке есть, пусть даже едва заметный, наверняка разглаженный и зашлифованный, но есть.
Еще была какая-то неправильность лица, которую никак не получалось уловить взглядом.
Асимметричность? Легкая?
У вас любопытное имя.
Родители были из староверов.
Были?
Погибли в первую волну. Я давно уже не ощущала ничего, отвечая на этот вопрос, а вот Бекшеева ожидаемо смутилась.
Простите мое неуемное любопытство.
Ничего.
И вправду ничего. Это ведь не со мной было. Совсем не со мной.
Мотор урчал. Печка грела. В машине было тепло, хотя и не жарко. А ожидание затягивалось. И это нехорошо. Медведь куда-то запропал, а такого с ним не случалось, чтобы запропадал без причины.
Вы меня совсем не помните? не удержалась Бекшеева первой.
А должна? Я повернулась к ней, вглядываясь в такое правильное совершенное лицо. Нет. Извините.
Ну да мы были представлены. Бал Потоцких. После всего.
Она тоже не произносила это слово. Вслух. Будто бы в нем и вправду имелась какая-то запретная магия. Будто, сказав «война», мы могли ее накликать.
Вернуть.
Я посмотрела пристальней, потом закрыла глаза и вдохнула. Так и есть, запах. В нем дело. Дорогие духи. Меха. И магия. Духи и магия частое сочетание, но оттого в нем не меньше оттенков.
Ваши способности
Не вернулись полностью, спокойно ответила я. Но мы и вправду встречались. Это имеет значение?
Пожалуй нет.
Правильный ответ.
Я прикрыла глаза. Все-таки куда подевался Медведь?
Глава 3. Жрица
«В 6 часов вечера в экспортной конторе Дрейфус 4 вооруженными совершена экспроприация 2700 р. Вошли со двора в контору, где было более 20 служащих, заставили поднять руки, открыть кассу и, забрав 2700 р., скрылись».
«Петербургский вестник»
Он все-таки появился. За секунду до того, как я, потеряв остатки терпения никогда-то им не отличалась, решилась-таки выбраться из машины.
И как обычно, его появление я ощутила.
Как и раздражение. Растерянность.
Злость? Медведь злился? Этого с ним не случалось да никогда не случалось!
И я потянулась к ручке.
Сиди, рявкнул он так, что возражать желания не возникло.
Новое начальство, бросив на Медведя взгляд, молча заняло место рядом с водителем. И правильно. Может, он и в отставке, но штурмовики бывшими не бывают.
И сила в нем клекотала.
Она рвалась, грозя разломать оковы слабого тела. И сердце теперь колотилось слишком быстро. Слишком часто.
Медведь резко тронулся с места, но проехал недолго.
Остановитесь. Сухой голос госпожи Бекшеевой заставил меня вздрогнуть. А Медведь и вправду остановился. Руку.
Он повернулся к даме.
И медлил. Смотрел. Шрамы на его голове покраснели. Глаза налились кровью. И я подобралась. Срывов у Медведя давненько не было, но
С водителем в подобном состоянии ехать просто-напросто небезопасно, спокойно произнесла Бешкеева и сняла перчатку, затем и вторую.
Руки у нее оказались тонкими, изящными, вот только пальцы на левой срослись не слишком удачно.
И я отвернулась.
А она молча расправила меха и потянула за серебряную цепочку.
Сова.
В золотом окладе? Это если это так, то То что она здесь делает?
В нашем захолустье-то?
Прошу прощения, госпожа. Медведя отпустило как всегда резко.
Почему-то штурмовики целителями не просто восхищаются благоговеют. Может, потому, что чаще других оказываются в их руках.
И
И я старалась не смотреть. Честно. Но Мизинец выгнут, да и верхняя фаланга отсутствует. Указательный и средний пальцы жмутся друг к другу, скрывая тонкие ниточки шрамов. Ожоги?
Случается. Голос ее звучал на диво спокойно, равнодушно даже. Но все же руку.
И Медведь, который взглядом ставил на место что градоправителя, что главу местной купеческой гильдии, слегка смутившись, протянул свою руку.