Женскую привязанность заслужить работа тяжелая, широко улыбнулся шах. Но ничто не облегчает ее так, как украшения, и особенно сделанные своими руками. То же самое и с поэзией, кстати. Сочиненный стих стоит больше заимствованного.
Если бы кто-нибудь дарил мне стихи и рубины! Я склонила голову.
Моей матери больше всего нравился рог краснорогого оленя. Отцу потребовалось двенадцать часов, чтобы выследить то животное.
Настоящая любовь редкость, потому и то, что ее показывает, тоже должно быть редкостью. Если бы шли дожди из золота, оно ничего бы не стоило, как песок.
Но у вас все есть, мой шах. Так каков бы мог быть дар, достойный вас?
Он усмехнулся:
Вероятно, минута покоя. Возможность посидеть на песке под звездным небом. В его вздохе слышалась ностальгия. Я не так уж от тебя отличаюсь. Моя мать происходила из дикого пустынного племени, обитавшего недалеко от Святой Зелтурии. Когда я родился, отец отправил меня жить к ним, чтобы я не рос мягкотелым. Кажется, будто в Пустоши ничего нет, но мы там выживали неделями на нескольких глотках воды. Я не видел Кандбаджар, пока мне не исполнилось двенадцать. Шах улыбнулся, словно погружаясь в счастливые воспоминания. Хочешь показать мне свою любовь? Отправь меня обратно туда, в то время.
То, о чем вы просите, мне не под силу, с улыбкой ответила я. Впрочем, думаю, что могу обойтись и парой красивых туфель.
Шах жестом пригласил меня сесть на напольную подушку.
Ты недооцениваешь себя, Сира. У тебя явно есть нечто большее, а иначе тебя бы здесь не было. Так скажи мне, что говорил твой брат?
Я села, скрестив ноги. Пришлось много умолять, чтобы брат согласился. Очевидно, я не была хорошим посредником, потому что мое первое предложение Джихану было и самым лучшим. Я видела, как простые люди торгуются на базарах, и они всегда просили сначала больше, а потом договаривались о компромиссе. Я решила быть такой же умной с Тамазом.
Мой брат говорил, что они не уйдут. Либо вы им дадите то, что они хотят, либо они возьмут это силой.
Если б я только знал, что им надо.
Десять тысяч гектаров плодородных полей к востоку от Кандбаджара.
Тамаз пригладил острую бороду.
Понимаю, зимы с каждым годом становятся все суровее. Мои шпионы в Пустоши говорят, что последнюю не пережил каждый десятый, и это лишь в южной части. Кстати, каганы на севере сражаются, чтобы получить юг, а каганы на юге чтобы пробраться сюда. Отчаяние твоего брата понятно. Но давай опустим нереальные требования и перейдем к чему-то более разумному. Ты знаешь своего брата. Что он мог бы принять?
Я потерла подбородок, словно у меня тоже росла борода, и сделала вид, что глубоко задумалась.
Зная своего брата, скажу, что он не принял бы милостыни. Потому он и представил все это как компенсацию за убитых торговцев. Силгизы не любят принимать подаяние. Им нравится торговать или брать. Дайте им заключить честную сделку.
И какую сделку?
В Пустоши не идут золотые дожди, как здесь. Но там есть боевые кони, есть и воины, чтобы скакать на них. Так позвольте им воевать за Аланью. Пусть они вернут то, что у нас отобрали.
Тамаз выпрямил спину и кивнул:
Отправить их сражаться с этосианами? А что взамен?
Что, по-вашему, было бы справедливо, мой шах?
Он вздохнул, устало и резко.
Они могли бы охранять от моего имени то, что вернут. Но поставить силгиза рядом с гулямом и хазом все равно что поставить бочку с порохом на пути горящей стрелы. Как только хаз услышит «будь прокляты святые» из уст силгизского всадника, они станут резать друг друга, а не врага.
Я кивнула, с трудом сдерживая довольную улыбку:
Они больше не будут проклинать святых. По условиям сделки и от имени всего племени мой брат согласился отказаться от Пути потомков и пойти по Пути святых.
Тамаз усмехнулся:
Знаешь, сколько миссионеров мы туда посылали? Я уверен, тебе известны странные обычаи вашего племени. Ведь они не только молятся Потомкам, но и сочетают веру в Лат со всевозможными еретическими идеями Пустоши, которые Источник считает совершенно неприемлемыми. Они упрямы, как несущийся бык. Нужно что-то большее.
Рыжий кот спрыгнул со стола и замурлыкал у моих ног. Я погладила его и поняла, что мне, видимо, следует действовать тактичнее и осторожнее.
Поглядите на меня, произнесла я. Что вы видите, ваше величество?
Он застонал:
Не играй со мной в игры, Сира. Знаю, ты изо всех сил старалась заключить сделку. Искренность и серьезность, которые ты проявила, внушают мне гордость за то, что я растил тебя восемь лет. Но я шах Аланьи и должен защищать аланийцев. Лат доверила мне эту работу. И нет ничего абсолютно ничего, что я не сделал бы для защиты своего народа.
Я из вашего народа? Или одна из них? Мой голос задрожал. Что вы видите, когда смотрите на меня, ваше величество?
Ты дочь кагана Ямара, потому я тебя и взял. Именно для того, чтобы они не угрожали нам. Он взглянул в мои увлажнившиеся глаза. Но то было тогда, а это сейчас. Я никогда не причиню тебе вреда, Сира. Что бы ни случилось, я буду защищать тебя, как родную, потому что ты. Теперь и его голос дрогнул. Ты мне как дочь.
Так ли это? Отчасти я не была в этом уверена. Если он не искал мне мужа, потому что я была заложницей, станет ли защищать меня в отчаянном стремлении победить? Если это будет его последней и единственной картой в игре? Если да, то уступит ли брат, чтобы пощадить меня? Может, я, как песок, ничего не стою для них обоих.
Правда в том, мой шах правда в том, что мне здесь не место. Как и там. Я ни здесь, ни там не желанна. Тьфу ты. Чтоб меня. Вечно слезы подступают и ломается голос, когда я произношу тяжелые и честные речи. Я всего лишь украшение, как одна из ваших драгоценностей.
Сира.
Мой шах, перебила я, почти забыв о приличиях. У меня есть еще одно предложение. Если я вам так дорога, как вы утверждаете, то, по крайней мере, вы его рассмотрите. Мне нужно было попросить о том, чего он не дал бы, и в итоге мы договоримся о том, чего мне на самом деле хотелось. А еще я должна была проверить его и узнать, действительно ли он считает меня членом семьи. Мне уже почти двадцать четыре. И мне нужен муж, чтобы не впадать в искушение. Я сглотнула. Выдайте меня замуж за вашего сына, принца Фариса.
Пока я обнажала свое сердце перед Тамазом, он отвлекся на кота, который урчал и царапал стену.
Фарису всего пятнадцать. Тамаз позвал кота, тот взглянул на него и мяукнул в ответ. Ты старше него на несколько лет. Он мне отказал, как я и ожидала. Но, как я уже говорил, ты меня впечатлила, Сира. До сих пор я думал, что ты такая же, как все девушки из гарема, которые целыми днями шляются по базару. Но мне ясно, что в тебе пробудились высокие стремления. И поэтому у меня есть идея получше.
Шах Тамаз откашлялся.
Нужно срочно предлагать Хадрита, пока шах не предложил мне сына какого-нибудь из младших визирей.
У меня есть еще одно предложение начала я.
Ты выйдешь замуж за наследного принца.
Что?!
Простите?
Наследному принцу Кярсу нужна жена. Ему нужна та, кто его вдохновит даст стабильность. Верность. Простоту. В тебе течет кровь кагана. Ты росла, зная ценность глотка воды и куска еды, как и я. Как раз то, что нужно этому дураку, чтобы он стал лучше. Кстати, о еде. Цены на рынках взлетели до небес, потому что орда твоего брата пожирает весь урожай и траву на пастбищах. А запасы зерна в хранилищах дворца не бесконечны. Я намерен принять компромисс и скрепить его браком. И тебя прошу сделать то же почему бы и нет? Ты согласна?
Лишь теперь я заметила, что дрожу всем телом. Сердце колотилось. Мне удалось лишь кивнуть.
И прекрасно, сказал Тамаз, почесывая кота под подбородком. Завтра я приглашу твоего брата во дворец. Мы подпишем соглашение. Я отдам ему в управление от моего имени все крепости на побережье, которые он отвоюет. Хизр Хаз и орден святого Джамшида будут сопровождать их, дабы убедиться, что они исповедуют истинную веру в Лат со всеми надлежащими заповедями и действиями, изложенными в Писании Хисти. А ты выйдешь замуж за Кярса. Я его заменю, пока он отсутствует, не дам ему шанса сказать «нет».