А почему зимой тихо?
Я ж тебе говорю, зимой оно спит.
Болото?
Болото.
А весной просыпается?
А весной просыпается. Когда в начале марта, когда в конце.
Уже, получается, проснулось?
Давно проснулось. В этом году что-то очень рано. И весна такая ранняя. Видишь? Серафим развел руками, словно показывая Стеше, какая ранняя в этом году весна.
Это хорошо или плохо? спросила она и затаила дыхание в ожидании ответа.
А я не знаю. Серафим выглядел растерянным, как будто своим вопросом она застала его врасплох. Наверное, хорошо.
Почему хорошо?
Когда оно рано проснулось и больше спать не хочет, можно увидеть остров. Я его видел однажды. Давно, еще в детстве. Я маленький был, но запомнил. Тетушка мне тогда велела не болтать. А я так хотел рассказать.
Баба Марфа вообще не любила болтливых. Но что еще за невидимый остров, о котором лучше не рассказывать?
Посреди болота остров? спросила Стеша осторожно. Ты его нашел?
Это он меня нашел. Серафим на мгновение прикрыл тяжелые веки. Он кому попало не кажется. А уж если показался, считай, печать на тебе.
Как это: кому попало не кажется? Стеша улыбнулась недоверчиво. Серафим ей нравился, но верить в его байки было глупо. Прячется он, что ли, этот остров?
Прячется. Под воду уходит. И все: нет его! Как рыба.
Остров, который как рыба, который прячется под воду Где-то она такое уже слышала. В далеком детстве слышала. А еще совсем недавно от мамы.
Как в сказке. Да, Серафим? спросила Стеша.
В какой сказке? Он нахмурился.
В сказке про рыбу-кит. Это такая огромная рыба, а на ней трава, лес, деревня даже. Ты себе таким представляешь этот волшебный остров?
Это не сказка, Стэфа, сказал Серафим тоном бабы Марфы. Это настоящий остров, а не волшебный. А рыба Он надолго задумался, а потом продолжил: Может, и в самом деле рыба? Его брови изумленно выгнулись, словно бы он только что сделал великое открытие. Старая-старая, большая-большая рыба. А те, другие это ее детки.
Какие другие?
Разговор был бессмысленный, но все равно увлекательный. Стеша живо представила гигантскую реликтовую рыбину, живущую в здешнем огромном болоте. Болото ведь и в самом деле было огромное! Она видела его на карте в отцовском кабинете. Помнится, еще удивилась его размерам. А папа тогда сказал, что придет очередь и этих глухих мест. Советские инженеры реки вспять обращают, что им стоит осушить какое-то болото! Просто время его пока не пришло, есть у партии задачи поважнее. А мама, помнится, тогда нахмурилась, как будто ей не понравились разговоры про грядущую мелиорацию. Или ей просто не нравились разговоры про болото?
Болотные рыбы, сказал Серафим и сунул озябшие ладони себе под мышки. То есть это я думаю, что рыбы, а в деревне думают, что змеи. На болото у нас почти никто не ходит. Зверья в лесу хватает. Рыбы в реке полно. А на болото если только за клюквой, да и то недалеко, по самому краешку.
Откуда ж тогда в деревне знают про рыб?
Явно все оттуда же, из местного фольклора! Если есть сказка про рыбу-кит, отчего ж не быть про рыбу-змею?
По костям, сказал Серафим. По костям и черепам.
По черепам Один такой Стеша совсем недавно видела висящим на входной двери. И это был в самом деле очень большой череп! Тогда ей подумалось, что змеиный. Почему подумалось? Наверное, из-за зубов. А если на самом деле рыбий? Много она видела в своей жизни рыбьих черепов? Может так статься, что в этих местах давным-давно обитали какие-то древние рыбы? Находят же до сих пор скелеты динозавров! Или мамонтов! А на торфяниках и условия подходящие! Высокая кислотность, недостаток кислорода идеальная среда для мумификации и консервации.
И по рассказам. Дед Тихон одну такую видел собственным глазом.
Глазом? усмехнулась Стеша.
Глаз у него только один, второй еще в детстве выбили камнем, терпеливо пояснил Серафим. Но тот, что остался, видит очень хорошо! Дед Тихон лучший на всю округу охотник.
И он собственным глазом видел рыбу на болоте?
Видел. Серафим кивнул. Рассказывал, что погнался за подраненным секачом и в азарте не заметил, как оказался на болоте.
Болото это же топь, да? Как там передвигаться? Где там вообще открытая вода?
Как это где вода?! Это же болото! Там кругом вода. А под водой остров и рыбы. Серафим говорил так уверенно и так увлеченно, что спорить с ним не было смысла. А окна болотные, Стэфа? Он всмотрелся в Стешино лицо, а потом кивнул, сказал уже спокойно: Ты ж не была на болоте.
Она была. Вот только не летом, а зимой. И не видела она никакой большой воды из-за льда и снега. Только чувствовала.
Баба Марфа меня на болото не пускает, сказала Стеша с усмешкой.
Правильно. Не надо тебе туда. Рано еще.
Для чего рано?
А может, и вовсе обойдется. Серафим разговаривал сам с собой, на Стешу даже не смотрел. Она все никак не могла привыкнуть к этой его манере общения. А рыбу дед Тихон тогда видел, вот как я сейчас тебя.
И что это была за рыба? спросила Стеша, уже окончательно смирившись с тем, что Серафим говорит только то, что сам считает нужным сказать.
Большая. Очень большая! Серафим снова развел в стороны руки. Она утащила под воду секача. Деду Тихону, считай, повезло, что секач был к ней ближе, чем он. А то ведь кто знает, чем бы все закончилось!
Стеша вспомнила, как выглядит дикий кабан: видела чучело в краеведческом музее пару лет назад. Секач показался ей огромным, а экскурсовод тогда сказал, что это далеко не самый крупный представитель вида. И вот какая-то рыба сумела утащить этакую громину под воду!
Дед Тихон тогда от страха на дерево залез. Всю ночь, говорит, на нем просидел. Боялся, что секача рыбе мало покажется.
Это не рыба получается, а какой-то аллигатор, сказала Стеша.
Кто? Серафим посмотрел на нее своим по-детски ясным взглядом.
Крокодил такой огромный. Живет в болотах Северной Америки.
Это не крокодил. Серафим мотнул головой. Дед Тихон лап никаких не видел.
А что видел?
Глаза, говорит, видел. Желтые. И тело такое длинное-длинное.
Глаза желтые, тело длинное. Даже если предположить, что в болоте живет какое-то древнее существо, то по описанию это не рыба, а змея.
Вокруг секача она всем телом обвилась и потянула под воду. А секач крепкий был, матерый! Он рыбу перед смертью клыком в бок пырнул. Дед Тихон видел кровь. Он еще надеялся, что рыба подохнет и всплывет. Очень хотел на нее вблизи посмотреть. Но никто не всплыл: ни секач, ни рыба. Болото свое никогда не отдает.
А остров? спросила Стеша. Ты говорил, как рыба появляется, так и остров следом.
Он и появился. Серафим кивнул. Аккурат на третий день после того, как дед Тихон вернулся с болота. Два дня дед пил и всем про рыбу рассказывал. Он рассказывал, а я слушал да прикидывал, где могу ту рыбу повстречать. Я ж малой тогда совсем был. Малой и глупый. На третий день как раз и пошел на болото.
Не боялся заблудиться?
Я? Серафим посмотрел на Стешу с удивлением. Я болото уже тогда слышал. Ничего не понимал, но точно знал, когда оно спокойное, а когда злится. Болото не злилось, и я решил сходить поискать рыбу.
И как? Нашел? Стеша перешла на шепот. В наползающий с болота туман она теперь всматривалась с особым вниманием.
Даже не знаю. Серафим улыбнулся. След от нее видел.
На земле?
Почему же на земле? На воде! Она под водой плыла, а сверху только тень ее и волны. Она в самом деле большая. Очень большая и очень длинная. Я, как дед Тихон, на дерево залез и сверху смотрел. Сверху ж всегда лучше видно. Сидел на дереве, наверное, полдня, задремал даже. А потом дерево мое словно бы покачнулось.
Как покачнулось? Ветром?
Нет на болоте ветра, сказал Серафим назидательным тоном. Дерево качнулось, как будто в него кто-то врезался внизу.
В ствол?
Ниже. Как будто его не над землей, а под ней кто-то качнул. Так качнул, что наклонил над водой. Я тогда еще подумал: это чтобы мне было лучше смотреть.