Гискон наливает себе красное вино, но передумывает и переходит на сок. Он не торопится отвечать, обдумывает и взвешивает новую информацию, усмехается и переводит взгляд на меня. Его карий глаз смотрит холодно, зеленый с интересом. Но отношение ко мне не меняется, это равнодушие.
Ты удивишься, если я скажу, Гискон берет паузу и смотрит в упор.
Обещаю удивить тебя чуть позже.
Ему нужен ты, Леонард. Он говорил, что «это» прекратится, если я позволю тебя ликвидировать. Но при чем тут болезнь дочери и Боэтарх?
Сажусь напротив Эйзера, пью сок прямо из стеклянной банки.
Он не вполне человек, Эйзер. Как и, наверное, я. Мы две стороны одной медали, но нас ведут разные силы, меня они одарили талантом вытаскивать людей с того света, его покровитель научил убивать необычным способом. Наверняка, если копнуть поглубже, вокруг Боэтарха обнаружится множество смертей, которые выглядят естественно, но
Эйзер рассмеялся, но быстро совладал с эмоциями.
Допустим, так. Допустим, Боэтарх медленно убивает мою дочь для того, чтобы я отдал тебя ему, и если сделаю это, она выздоровеет
Пожимаю плечами:
Не факт, что ментальное воздействие имеет обратную силу. Но даже если так, тебе придется признать его власть над собой и своим родом, а ты слишком тщеславен, чтобы пойти на это.
Ненадолго Гискон смолкает, трет подбородок, морщится и наконец спрашивает:
Какие же силы движут тобой?
Танит. Боэтархом Ваал. В мире больше нет единства. Как и не будет Белого Судьи. Только он или я.
И снова молчание. Взор Гискона устремлен вдаль, он напряженно думает, вскидывает голову.
Ты в силах помочь моей дочери? Я готов поверить хоть в Ахура Мазду, лишь бы она жила.
На твой вопрос мне хотелось бы ответить под детектором лжи или сывороткой правды, чтоб ты не пытался уличить меня во лжи.
Не тяни. Если понадобится, повторим, как ты хочешь.
Еще раз все обдумав, решаю раскрыть карты. Придумывать подходящую версию нет времени, да и она не выдержит проверки. Правда путь фантастична, но у нее есть логика.
Мои способности не статичны, я расту, умения растут. Сейчас я на второй ступени развития и ограничен в возможностях, потому могу лишь временно стабилизировать ее состояние. Ремиссия продолжится тридцать два дня. За это время я рассчитываю прокачаться и полностью снять воздействие. Согласен, похоже на то, что я стараюсь держать тебя на коротком поводке, но это не так.
Да, похоже, кивает Эйзер, глядя неотрывно. И если бы я не изучил твою стратегию на Полигоне и средства достижения целей, то сбросил бы тебя с флаера. Ответь на еще один вопрос, и закроем тему. Что тебе нужно для усиления?
Совершить сто добрых дел, отвечаю я, так же не сводя с Гискона взгляда.
Грустно ухмыльнувшись, он кивает своим мыслям, мотает головой, смеется.
Невероятно. Я склонен полагать, что сказанное тобой правда. И это объясняет странности твоего поведения: борьбу с преступностью, с донорскими фермами, желание всех спасти на Полигоне. Да ты устал бы подводить мистификацию под такое логическое обоснование! А так же, если мыслить логически, можно предположить, что способности у тебя недавно И, глаза его округляются, ты получил благословение Танит? Она выбрала тебя?
А вот об Элиссе знать ему незачем.
Не она. Скорее Мелиар Делла, программа «Крысоед» слышал? Мне установили нейросеть, и я не сдох, как остальные подопытные, но что-то пошло не так. Но может, «не так» и есть изначальная задумка. Я иногда слышу в голове голос Танит, а иногда и вижу ее.
Старый проходимец Делла! вскрикивает Гискон, теряя хладнокровие. Теперь ясно, что ты не лжешь. Теперь по Дари. Каковы ее шансы выздороветь без, скажем так, мистики?
Мне пришла информация, что вероятность положительного исхода ноль процентов. Операция убила бы ее. Или она умерла бы в течение нескольких дней. Как я понял, Боэтарх уже списал тебя со счетов, либо же и не планировал снимать проклятье.
Почему же, у меня есть несколько дней, чтобы связаться с ним и прекратить это, припечатывает Гискон и берет паузу, а я чувствую ледяную волну, поднимающуюся по позвоночнику. Но не буду. Думаю, ты сам поймешь почему. Он поднимается и, сверкая глазами, бьет кулаком по столу. Потому что с террористами нельзя вести переговоры. Идем, поможешь моей девочке.
Там камеры и стеклянная дверь, будут происходить странные вещи, лучше привести ее сюда. Ритуал быстрый и безболезненный, но есть одно «но» ей придется отречься от Ваала, и я не знаю, имеет ли процесс обратную силу.
Если это поможет, я готов поклоняться хоть Аиду. Поглощенный идеей вылечить дочь, Гискон всячески демонстрирует, что ознакомлен с запрещенными трактатами.
Гискон уходит за дочерью, оставив меня одного. Стоило ли открываться ему? Или следовало продавить, навязать свои условия, а мои способности окутать мистическим флером? Интуиция в этот раз пришла в согласие с жизненным опытом, и я выбрал привычную модель поведения: не врать тем, с кем имею дело.
Возвращается Гискон минут через пять, все так же в своем противочумном костюме, придерживая девочку за талию, усаживает ее на стул. Я тоже не снимаю защитный костюм, занимаю стул напротив нее. Поглаживая ее по руке, Эйзер говорит:
Дариэлла, этого человека зовут Леон, он поможет тебе. Будут происходить странные вещи, но ты не бойся, все под контролем, делай так, как он говорит.
Гискон отходит, скрещивает руки на груди, я касаюсь ее предплечья.
Просто повторяй за мной и лучше закрой глаза. Ты будешь задыхаться, будешь кашлять, но это пройдет. Главное не открывай глаз.
Ей нельзя кашлять, у нее может горлом хлынуть кровь, напоминает о себе Гискон.
Не хлынет. Дари, закрывай глаза и не просто отвечай на вопросы, а верь в то, что ты говоришь. Тогда ты точно поправишься уже завтра. Дариэлла, отрекаешься ли ты от Ваала?
Отрекаюсь, кивает она.
Отрекаешься ли от всех прислужников его?
Отрекаюсь.
Отрекаешься ли от всех темных дел его?
Отрекаюсь.
Зная, что последует, подхожу к девочке, чтобы подхватить ее, когда начнутся приступы кашля, и вовремя: тело Дари выгибает дугой, по ней прокатывается волна судорог, опрокидывая стул ловлю его, держу девочку на руках, пока у нее приступ. Гискон бросается на помощь, но выставляю руку вперед.
Так всегда и у всех. А теперь смотри внимательно.
Дари затихает, несколько раз кашляет и сплевывает на пол знакомый мне черный сгусток, который ведет себя активнее, чем у других: отращивает ложноножки, пытается отползти, тянется к Гискону. Передернув плечами, он отступает на шаг и спрашивает, тыча пальцем в субстанцию:
Это что еще такое?
Частица Ваала. Можешь снимать видео, чтоб не говорил, что стал жертвой морока.
Гискон срывает с пояса выключенный коммуникатор, направляет камеру на сгусток, который, еще немного подергавшись, истаивает; и стоит, снимая белый пол. Он побледнел, губы его подрагивают.
Когда нам делают тату на седьмом шейном, мы проходим инициацию, в нас поселяется такая штука и питается нами, объясняю я. Если не удалить ее и не отречься, она не даст ничего сделать.
Дариэлла затихает и засыпает на моих руках здоровым сном, а впечатленный Эйзер пересматривает запись с черной субстанцией, сводит брови, кривится, смотрит снова, мотает головой.
Девочка уснула, говорю я, баюкая Дари, она легкая и худая, как дети трикстеров. Когда проснется, ей зверски захочется есть.
Эйзер вскидывает голову, потирает шею так, будто что-то ему мешает.
И во мне живет такое существо?
Во всех, кому нанесли тату.
Увиденное так впечатлило его, что из хладнокровного и высокомерного хозяина мира он превратился в сбитого с толку напуганного человека, понявшего, что он игрушка в руках куда более могущественных сил.