Хорошо, Мэкки. Ирусан всегда держит слово, и твои тетушка и дядя будут под его защитой, пока опасность не минует. Это они заботились о тебе?
Мэк кивнул.
Значит, пришло время их вознаградить. Я дарую им отменное здоровье, чутье на ложь и удачу во всех делах. А теперь нам пора.
Он свистом подозвал коня и посадил мальчика в седло, сам тут же вскочил на спину лошади и снова завернул Мэка в плащ.
Я все еще не знаю, как тебя зовут, смущенно сказал мальчик.
Я Аррун, а это, отец похлопал коня по шее, тоже мой друг, Иней, сын Вьюги и Бурана. Его можно погладить.
Иней приветливо всхрапнул. Он был белее снега, его глаза чернее ночи, а серебристые грива и хвост опускались до земли. Мэк осторожно выпростал руку из плаща и погладил шею Инея, удивленно прислушиваясь к своим ощущениям. Вокруг свистела метель, мальчик чувствовал мороз, но ему было не холодно.
Папа, а я умер? нерешительно уточнил он, покосившись на полынью.
Для людей пожалуй, что да, после паузы ответил Аррун.
Тогда куда же мы едем?
Домой. Мои подданные, мои братья и сестры, их дворы и семьи мы все покидаем этот мир. Только я задержался, ожидая тебя.
На одиннадцать лет? прошептал Мэк.
Одиннадцать? Это, наверное, очень долго, раз ты успел вырасти. Я все время ждал, пока ты дашь мне возможность, хотя бы позовешь меня
Я не знал, ответил мальчик. Столько времени он потерял! Мне никто не сказал, что я могу позвать тебя.
Но в эту ночь ты позвал, и я сразу услышал. Ты так звал меня, с нежностью сказал Аррун, крепче прижимая Мэка к себе. Огонек, скажи, кто посмел так напугать тебя?
Страшное видение горящей церкви и воплей, полных невыносимой боли, снова явилось перед мальчиком. Грохот в небесах и на земле, жуткий свист, огонь, дым и кровь
Шерман! прошипел Мэк, его рыжие волосы поднялись, будто вздыбленная шерсть. Шерман! Он убил их всех!
Мальчик оперся руками о плечо отца и приподнялся на седле, впился взглядом в почерневший, подсвеченный заревом пожаров силуэт Блэкуита. Оттуда все еще доносился грохот, ослабленный расстоянием.
И что, он не ответит за это?! закричал Мэк.
Это война, Огонек, покачал головой Аррун. И сегодня он победитель.
Он не победитель, он гад и убийца! Он должен за это поплатиться!
Отец приподнял голову Мэка за подбородок и спросил:
Ты хочешь отомстить ему?
Да!
О, с гордостью прошептал Аррун Значит, ты воистину нашей крови!
Иней громко заржал и взвился на дыбы, ударив копытами по льду. Аррун расхохотался, взвыл ветер, конь заплясал, взламывая лед и взбивая волны. Мэк завизжал от восторга, вцепившись в серебристую гриву.
Сегодня, голос Арруна вплелся в вой метели, смертные в последний раз почувствуют на своей шкуре месть нашего рода.
Всадник подхватил Мэка и подбросил в воздух. Мальчишка вскрикнул от страха и с изумлением понял, что парит в воздухе, а вьюга качает его, как на волнах.
Лети, Огонек, и делай с ним что хочешь а я напомню его своре о том, что такое гнев Ледяного Короля!
Это единственный уцелевший дом, сэр, сказал капитан Холлден, стуча зубами.
Глубокой ночью вдруг ударил такой мороз, что, казалось, кости треснут. На деревеньку, где Шерман планировал разместить свою ставку, обрушился снежный буран, превративший ночь в непроглядную тьму, в которой выл ледяной ветер, а снег несся с такой скоростью, что резал кожу, как бритва.
Останки уже вынесли, добавил Холлден. Скоро прибудут полковые кухни, сэр.
Великий полководец с грустью посмотрел на ремень. Похоже, что от жареных куриц, сочных стейков и ростбифов пора отказаться.
Хорошо, Холлден. Пришлите мне мяса и хлеба.
Да, сэр. Я приказал растопить камин в комнате на втором этаже. Поколебавшись, капитан спросил: Сэр, вы уверены, что было целесообразно?..
Холлден, отрезал генерал. Вы рассуждаете, как поп. Если мы хотим закончить войну скорее и с меньшими жертвами с нашей стороны, то нам нужно научить риадцев бояться. Они сопротивляются, потому что считают себя героями освободительной войны. А два-три Блэкуита быстро вылечат их от излишнего патриотизма.
Его офицеры засмеялись шутке великого человека. Один Холлден мрачно молчал. Он недавно сообщил, что чертовы католические псы вцепляются мертвой хваткой в каждый фут земли, а в некоторых кварталах даже перешли в наступление, особенно когда на город обрушился мороз. Пока солдаты Империи чуть ли не на ходу околевали от холода, риадские выродки как будто вовсе его не замечали.
Занесите это в свои мемуары, Холлден! все еще смеясь, воскликнул Соммерсон. Мы пишем историю, и вы просто обязаны сохранить эти слова для благодарных потомков!
Ну-ну, расшутились, добродушно проворчал Шерман, поднялся в свой «кабинет», захлопнул дверь и чуть не подпрыгнул: комната оказалась жилой. В кресле у камина сидел миловидный рыжий мальчик, одетый в зеленое и красное. Он молча исподлобья рассматривал Шермана. Генерал, в свою очередь, подозрительно уставился на мальчика. Во-первых, тот выглядел чересчур опрятно для ребенка, пережившего бомбардировку, во-вторых, он был одет очень легко, но ему, видимо, было вовсе не холодно.
Фу, наконец постановил мальчишка, изучив генерала во всех подробностях и не проникшись к нему особой симпатией.
Мальчик, ты как сюда попал? спросил Шерман.
Мальчик перебрал руками по подлокотнику, подбираясь ближе к генералу, и выдохнул ему в лицо:
Ты их всех убил.
Кого? озадачился генерал. Щенок ему разонравился, к тому же мало ли кого могли подослать с кинжалом или пистолетом враги короны и ее величества. Шерман отступил к двери и опустил руку на пистолет в кобуре.
Легко убивать других, ничего не зная о смерти, да? сказал ребенок. Он смотрел на Шермана, не мигая, как змея, и глаза у него были неестественно темно-зелеными. Или так казалось из-за бледного лица и света от пламени в камине?
Не дерзите старшим, мастер, сказал Шерман. Где ваши родители? Что вы тут делаете?
Жду тебя, ответил мальчишка. Ты умрешь.
Генерал ошарашенно заморгал и тут же глухо вскрикнул: мальчишка исчез! Шерман выхватил пистолет, подбежал к креслу, и тут позади раздалось:
Странно, да?
Он резко повернулся. Мальчик стоял у камина, опустив руку в огонь, и играл с языками пламени, как с водой.
Ты кто? выдохнул генерал. Страх стал закрадываться в его душу но он подавил постыдное чувство. Как ты здесь оказался?
Они этого не ждали, и ты тоже не ждал, продолжал парнишка. Но я тебя предупредил. Хоть это и нечестно ты-то их не предупреждал. Он взглянул на Шермана.
Генерал сглотнул.
Сядь, разрешил ему щенок.
Ноги тут же подкосились, Шерман упал в кресло, снова отвел глаза от мальчишки, и чертов выродок опять исчез!
Прекрати! хрипло крикнул Шерман.
Извини, донеслось со стороны окна. Мальчик завис в воздухе над столом, где были расстелены карты наступления. Я сам не понимаю, как это делаю. Наверное, привыкну как-нибудь потом.
«Карты!» мелькнуло в голове генерала, и он закричал:
Все сюда! Тут шпи
Молчи, строго сказал мальчик. Голос пропал, и как бы Шерман ни старался выдавить из себя хотя бы звук, у него не получилось. Он вскинул руку и дважды выстрелил в неведомую тварь над столом. На звуки выстрелов обязательно явятся его солдаты и офицеры!
К тебе никто не придет, произнес ребенок и вдруг оказался прямо перед лицом Шермана. Не шевелись.
Руки и ноги генерала безвольно повисли, пистолет выпал на пол. Тонкие бледные пальцы коснулись лба Шермана.
Я покажу тебе все, пообещал мальчик. Ты увидишь их всех, умрешь с каждым, почувствуешь боль каждого как свою, ничего не пропустишь.
По спине Шермана потек пот, хотя в комнате было холодно, как в проруби. Весь мир сузился до пары огромных зеленых глаз, глубоких и темных, как лесные омуты. В их мерцающей глубине уже мелькали неясные образы, тени людей, огня и дыма, и до генерала доносились слабые звуки: хлопки, свист и шорох.