Они объяснили, какой период времени их интересует: с середины сентября, когда Ханс Рунне пропал. Сейчас на дворе было пятнадцатое октября. Целый месяц прошел. Мало кто способен упорядочить свои впечатления за столь долгий период. События забываются, накладываются друг на друга хорошо, если удастся хоть что-то вспомнить.
Женщина включила компьютер и открыла календарь, но это не помогло.
С маленьким ребенком, да еще в сельской местности, все дни похожи друг на друга. Ради этого и вырываешься из большого города, где постоянно носишься как белка в колесе.
Никаких чужих машин, ничего?
Мне жаль, но я даже тех, кто каждый день здесь проезжает, и то не знаю.
Ее мужа подавно не имело смысла расспрашивать. Вряд ли он обращал внимание на машины, ведь сам он только что получил водительские права: раз уж они решили поселиться в сельской местности, то теперь оба должны были их иметь. Устав тесниться в пригороде, они продали свою крохотную двушку и купили все это хозяйство, и даже кое-что еще осталось. А что до работы, то она может спокойно быть копирайтером, не выходя из дома, даже несмотря на то что связь оставляла желать лучшего.
Значит, вы не были у озера? Может, ходили туда по ягоды?
Зачем, когда они растут у нас прямо здесь, у самой границы участка?
А на лосей у вас никто не охотится?
Сезон охоты на лосей открылся несколько недель назад, других причин бывать в лесу у людей попросту не было.
О боже, нет, конечно! Мы вегетарианцы.
Они поблагодарили женщину и продолжили обход дальше. Пропустив несколько домов, чьи хозяева на данный момент отсутствовали, Силье и Эйра постучались в следующий. Им открыл старик-вдовец. Он настоял на кофе и бутербродах с ветчиной должна же полиция чем-то подкрепиться.
Силье взяла только кофе, Эйра же согласилась на бутерброд, потому что старик производил впечатление очень одинокого и явно был рад их визиту.
Я хорошо знаю это дом, сказал он. Выложив на стол нарезанную буханку и масло, хозяин полез в холодильник за ветчиной. Просто позор, во что он превратился. Если бы Агнес и Карл-Эрик узнали, они бы в гробах перевернулись.
Это, конечно, в том случае, если есть жизнь после смерти.
Во что, добавил старик, он не верит. Тот, кто оказался в земле, землей и становится, и это хорошо. Вечность приедается, постоянное повторение кому это нужно? Куда лучше, когда в череде дней есть хоть какое-то разнообразие, вроде перемены погоды или визита красивых женщин.
В смысле, полицейских, поправился он.
Так, значит, Агнес и Карл-Эрик? переспросила Силье.
Больше десяти лет прошло, как их не стало. С тех пор никто не жил в этом доме. Кажется, у них было четверо детей. Им всем сейчас уже за шестьдесят, поди, и никто из них не хочет заниматься домом.
Печально, конечно, но что есть, то есть.
А те, кто владеет домом сейчас, вы их встречали? спросила Эйра.
Нет, а кто это?
Думаю, какая-нибудь лесопромышленная компания, она сверилась со своими записями компания, называвшаяся «Хай Вудз Холдинг», приобрела недвижимость покойных супругов четыре года назад.
Вот оно что, вздохнул мужчина, этак они теперь что, весь лес там спилят?
Он произнес это без особого огорчения в голосе, просто констатируя факт. Вырубка леса давно стала обыденной вещью.
Вам что-нибудь говорит имя Ханса Рунне?
Наморщенный лоб, натужное копание в памяти, перебирание людей и знакомых. В конце концов старик покачал головой но вот если бы его родители были живы, они бы смогли побольше рассказать о Карле-Эрике и Агнес Баклундах. Сам он не был близко с ними знаком, будь они живы, им бы сейчас было уже за девяносто, но он знал, что Калле командовал полком в Соллефтео, а Агнес сидела на кассе в универмаге «Кооп», только это было ужасно давно.
В те времена эти универмаги назывались «Консум».
Ян единственный из их детей, кто остался в округе, поведал он, разливая кофе по чашкам. До ухода на пенсию работал в муниципальной конторе в Соллефтео, а теперь влился в ряды тех, кто любит спорить о политике. Он идет правильным курсом, а вот я уже так не могу. Насколько мне известно, у Карла-Эрика от первого брака тоже был ребенок, но я его никогда не видел. В те времена было как-то не принято метаться туда-сюда между двумя домами, попеременно живя то в одном, то в другом, пусть даже люди тогда тоже имели возможность разводиться.
Далее последовала история о первой супруге Карла-Эрика, которую все называли просто «бывшей». Уроженка Ноласкуга с трудным характером да вы знаете, как это бывает. Торопыга с чересчур завышенной самооценкой и ко всему прочему с мозгами набекрень. Старик смеялся над этими глупостями мало ли чего люди наболтают, но все же общее мнение было таково, что Калле Баклунд выбрал себе вариант получше.
Добряк он был, говорят. Совсем не такой, каким представляешь себе военного старшего поколения, а вот Агнес, так та построже была. Детей на чем свет стоит ругала, когда те притаскивали домой грязь, ну и вообще.
Во всяком случае, так ему рассказывал младший брат, который часто там играл. Сам-то он оказался как бы между поколениями.
Наконец Эйра рискнула перебить чересчур увлекшегося рассказом старика.
Нас прежде всего интересует, не видели ли вы какую-нибудь машину или людей в той стороне за последний месяц? Может, заприметили что-нибудь необычное, что не укладывается в привычный порядок вещей?
Мне же отсюда дороги не видно. Старик махнул рукой в сторону окна, малость расстроенный тем, что ничем не может им помочь. Но я всегда могу порасспрашивать соседей, может, они чего видали.
А на лося в этом году ходили? полюбопытствовала Эйра.
А то как же! Наглотался болеутоляющих, чтоб спина не болела проклятый ишиас! Он немного подумал. Но вот насчет заброшенной хибары на этом берегу Жертвенного озера нет, не думаю, чтобы мы вообще туда совались.
За следующий час они обошли еще три дома и переговорили с еще тремя охотниками. Они подтвердили, что в этом году охота на лосей велась за много километров от места преступления. Список потихоньку рос. Машины, которые останавливались или подолгу стояли на обочине проселочной дороги, съезжали с главного шоссе, углубляясь в невесть какие дебри. Удалось добыть лишь сведения типа «был один белый Вольво чуть раньше осенью, я еще подумал, кто бы это мог быть, но когда это было черт его знает».
Силье оставила свою машину на окраине поселка и поехала вместе с Эйрой. Они двигались на север, мимо Жертвенного озера, чья гладь была неподвижна, словно стекло, а возле берега лежал тонкий слой льда.
Сидя с ноутбуком на коленях, Силье записывала те немногочисленные и крайне неопределенные показания, которые они получили.
Кто бы это ни был, сказала Эйра, они точно знали, куда едут. Вряд ли они мотались по округе, мельтеша у всех перед глазами.
И все же мы должны всех расспросить.
Полицейские ехали, пока не уткнулись в старую заброшенную плавильню Гольшё. Остановились и направились к летним домикам, уже давным-давно покинутым дачниками. Те немногие, что жили здесь постоянно и были дома, не видели ничего особенного. Какая-то машина на лесной дороге, кажется, была, но они решили, что это просто грибники, и не придали ей особого значения. Разумеется, вокруг озера полно мест, где растут лисички, но где именно вам точно никто не скажет.
Это одна из тех вещей, которые хочется передать своим детям, пояснила женщина, которая стояла, опираясь на костыль после перелома бедра, хотя у них теперь другие интересы
Возле старой плавильни Силье вышла, чтобы сходить в туалет. Эйра выбралась из машины и увидела, как напарница исчезает между рядами еще сохранившихся пустующих бараков для рабочих. Буквально пару лет назад здесь кипела жизнь, когда был большой наплыв беженцев.