Значит, мисс Брюстер не выглядела взволнованной?
Я покачала головой.
Пожалуйста, отвечайте вслух, мисс Арнольдс посмотрела на свои записи и закончила: Хенли.
Мисс Брюстер говорила, куда собирается после того, как уйдет от вас? осведомился Маккензи.
Нет, выпалила я, а потом добавила: Нет, она не говорила, куда собирается после того, как уйдет от меня.
Мисс Брюстер рассказывала вам о своих проблемах? С учебой, семьей или партнером, если, конечно, он у нее был?
Семья Розы живет в Америке. Мать умерла, когда Роза была подростком, отца я никогда не видела, но по рассказам он был чрезмерно заботливым. О партнере мне ничего не известно. Роза немного нервничала из-за предстоящей конференции, но в остальном была в хорошем настроении.
После вечеринки кто-нибудь из ваших коллег упоминал о мисс Брюстер?
Дайте подумать нет, никто. Но у меня довольно ограниченный круг общения.
Арнольдс что-то отметила у себя в блокноте.
А что вы можете сказать о вечеринке? В тот вечер случилось что-нибудь необычное?
Нет. Мы с Мейрид ушли рано. На следующий день я услышала, как кто-то сказал, что Роза так и не появилась. Но я решила, что она готовится к поездке.
К поездке? Вам известно, куда она направлялась? допытывался Маккензи.
Арнольдс пристально посмотрела мне в глаза.
Она говорила, что хочет уехать куда-нибудь за город, где ничто не будет отвлекать от работы.
Вы сказали, что не получали от нее вестей целую неделю. Разве это необычно? По вашим словам, вы были близки.
Порой Роза звонит по три раза в день, произнесла я. А порой молчит по три дня. Обычное дело.
Вот как, протянул Маккензи. Арнольдс тем временем снова принялась что-то записывать.
Есть ли что-нибудь еще, что мы должны знать? Что может помочь нам в поисках?
В ожидании моего ответа Маккензи скользнул по мне внимательным оценивающим взглядом. Я втянула живот и засунула руки в карманы. Мне нечего скрывать, так почему мне кажется, что я в чем-то виновата? Или это полицейская тактика, чтобы меня разговорить? А может, мне просто кажется?
Я сказала первое, что пришло мне в голову:
Кое-что показалось мне странным. На вечеринке присутствовал профессор Карлссон, единственный преподаватель, который пришел. Он опустил множество неуместных замечаний в наш с Мейрид адрес. Мы пожаловались на него. Заведующий кафедрой, профессор Эндикотт, не упоминал об этом? Вы с ним разговаривали? Случившееся может быть связано с делом Мадлен Гранжье, профессора с кафедры истории, которая недавно умерла.
Рот Маккензи быстро открывался и закрывался, как раковина моллюска.
Сейчас мы не можем отвечать ни на какие вопросы, сдержанно ответил Маккензи, кивнул Арнольдс и снова повернулся ко мне. Спасибо за то, что уделили нам время. Пожалуйста, сообщите, если вспомните что-нибудь еще. Мы будем благодарны. Он записал на клочке бумаги свой номер и протянул мне.
После этого полицейские снова пожали мне руку и вышли из кабинета. Арнольдс тихонько закрыла за собою дверь.
Я написала Роза сообщение:
«Ты где? Все думают, что ты пропала. Все хорошо?»
Немного позже я увидела Шона в комнате отдыха. Он был один и выглядел озабоченным.
Карлссона увезли в полицейский участок на допрос. Говорят, у Мадлен Гранжье был роман с кем-то в кампусе. Возможно, с ним. Что произошло на вечеринке?
Карлссон напился и вел себя по-хамски с Мейрид. Ничего не произошло, не волнуйся. Я увезла Мейрид домой.
Слава богу.
Мадлен меня удивляет. Не понимаю, что женщины находят в Карлссоне.
Шон громко хрустнул костяшками пальцев.
Я провожу тебя сегодня домой.
Мне ничего не оставалось, кроме как согласиться.
Я подумала о том, чтобы связаться с Уильямом, но он до сих пор не вернулся из Парижа, куда его пригласили прочитать вступительную лекцию в одном из университетов. Я вспомнила тот вечер, когда мы с Уильямом пошли выпить. Мы едва знали друг друга, однако мне показалось, что между нами сразу возникло взаимопонимание. Возможно, я покажусь слишком навязчивой, если начну расспрашивать его о Розе.
Интересно, он вообще знает, что его ученица пропала?
Глава двенадцатая
На следующий день кафедра устраивала прием в честь профессора Макса фон Кайзерлинга и выхода его последней книги. Фон Кайзерлинг был человеком достаточно состоятельным. Он сумел добиться признания в академическом сообществе, несмотря на то, что отказался от университетской карьеры. Он стал уважаемым независимым ученым. Я прочитала все его книги и даже привезла одну с собой из Бостона.
В пять часов вечера я вошла в лекционный зал, где за напитками велись непринужденные беседы. Вскоре Грегори Пратт, постдокторант нашего факультета, который и организовал визит фон Кайзерлинга, постучал по своему бокалу. У Грегори было светлые волосы, подстриженные под каре, и все в нем было под стать прическе ровным и прямым.
В формальной, но в то же время дружеской манере Грегори представил фон Кайзерлинга. Седовласый австрийский профессор оказался высоким и статным. Сшитый на заказ твидовый костюм-тройка, красные носки, начищенные до блеска дорогие туфли Фон Кайзерлинг сказал всего несколько слов и, отмахнувшись от вопросов, попросил выпить.
Грегори держал наготове бокал с какой-то выпивкой точно не вином и, улыбнувшись, протянул профессору. Он продолжал что-то рассказывать, наклоняясь к фон Кайзерлингу все ближе и ближе.
Пока я наблюдала за этим странным танцем, кто-то позвал меня по имени. Эндикотт. Он стоял, перекинув пальто через руку.
Профессор фон Кайзерлинг хотел, чтобы вы присоединились к нам за ужином. Он слышал о вашей работе.
С удовольствием.
В гостинице «Говард Инн» был уютный паб с камином. Профессор фон Кайзерлинг, за которым тенью повсюду следовал Грегори Пратт, стоял у барной стойки. Когда толпа вокруг него поредела, я приблизилась к нему и представилась. Едва мы обменялись несколькими фразами, как подошел один из преподавателей и попросил подписать книгу. Я стояла и ждала, пока фон Кайзерлинг распишется. Грегори громко прошептал мне на ухо:
Изабель, можно попросить вас не оккупировать нашего уважаемого докладчика? Он широко улыбнулся, обнажив зубы.
По словам Эндикотта, профессор фон Кайзерлинг хотел, чтобы я пришла.
Грегори проигнорировал меня и повернулся к фон Кайзерлингу:
Сейчас мы пройдем на ужин, профессор.
Фон Кайзерлинг положил руку мне на поясницу и провел к главному столу. Он выдвинул для меня стул и только потом сел сам. Я почувствовала на себе взгляд Грегори.
Летучий эскадрон Екатерины Медичи, начал фон Кайзерлинг, держа бокал с прозрачной жидкостью, которую подливал ему Грегори. Прекрасная тема, заслуживающая прекрасного ученого. Найджел сообщил, что вы многообещающий новичок исторической школы.
Для меня большая честь работать с людьми, чьи книги я читаю уже много лет. Включая вас.
Я очень расстроился, услышав о Мадлен Гранжье. Она бросила вызов всему научному миру, встряхнула этот клуб стариков.
Включая реальный мужской клуб, верно?
Неужели? Фон Кайзерлинг покачал бокал, перемешивая его содержимое, и сделал несколько глотков.
Я что-то такое слышала. В любом случае, смерть профессора Гранжье стала трагедией как для университета, так и для меня лично. Я пригубила стакан с водой, после чего добавила: Хотя я рада возможности поработать с профессором Эндикоттом.
Они соперничали, когда Мадлен только приехала. Готов спорить, сейчас Эндикотт об этом жалеет. Фон Кайзерлинг внимательно посмотрел на меня, а потом огляделся по сторонам. А где Роза Брюстер? поинтересовался он, поднося к губам бокал, в котором, правда, уже ничего не осталось. Она превосходный ученый. И неплохой собеседник. Он опустил бокал.