Вы позволите? Не поверите, так соскучился по настоящему табаку! Более всего мне нравится виргинский. Турецкий тоже неплох, но, согласитесь, путешествие через океан придаёт табачному дыму определённую прелесть.
Когрейн кивнул, одобряя выбор пенкового чубука, и предложил:
Хересу, господин полковник?
Предпочитаю водку, но может быть, у вас найдётся виски?
Нашли. Разлили. Звякнули стаканами.
За здоровье вашего юного императора, полковник!
И его матушки, согласился с тостом Бенкендорф. Смею надеяться, коммандер, что их просьба о военной помощи будет доведена до Его Величества? А ещё лучше составьте протекцию для аудиенции.
Ответа не было довольно долго англичанин молчал, делая вид, что увлечён исключительно дегустацией напитка. Наконец выдал:
Видите ли в чём дело, полковник Его Величество, как бы помягче сказать он немного не в себе, и решать такие вопросы
Да?
Именно! Кстати, а зачем вам лично ехать куда-то? Долг каждого дворянина помочь другому дворянину в трудную минуту. Если желаете, то я могу взять на себя столь неблагодарное дело. Да-да, неблагодарное, уж поверьте мне.
Охотно верю, коммандер. И в благие намерения тоже верю, на губах Бенкендорфа появилась улыбка, намекающая на
«Чёрт побери, на что же он намекает? В том, что этот русский его раскусил, лорд Когрейн уже не сомневался. Но неужели не понимает? Должен понять!»
Я могу рассчитывать на ваше э-э-э
Хотите начистоту, милорд? Александр Христофорович доверительно склонился. Исполнением этого поручения я рассчитывал значительно поправить своё благосостояние, весьма расстроенное, как ни печально в этом признаваться.
А десять тысяч фунтов могут тому поспособствовать?
Не понимаю.
Простите, полковник, вы прекрасно всё понимаете. Мне выпал уникальный шанс совершить нечто, ведущее к славе и карьере Откровенность за откровенность: готов поменять деньги на всё это.
И?
А вы стоите между мной и возможностью.
Угрожаете, коммандер?
Помилуй Боже, полковник! Угрожать джентльмену и человеку чести? Наоборот, предлагаю вариант, устраивающий нас обоих.
Пятнадцать тысяч, милорд.
Это невозможная сумма! Одиннадцать.
Четырнадцать, и я тут же возвращаюсь в Петербург.
У меня нет при себе таких денег, полковник! Двенадцать, и возвращаю шведскую посудину вместе с командой.
Они не стоят и десяти шиллингов. Тринадцать, и то лишь из уважения к королевскому флоту, который обеспечит «Нетрезвую русалку» водой и провизией.
Хорошо, двенадцать с половиной, но вы дадите расписку никогда не воевать против Англии.
Обычного честного слова недостаточно? Впрочем, расписка против золота Я предпочитаю наличные звонкой монетой. Да, милорд, остановимся на двенадцати с половиной. Но в гинеях.
Через три часа коммандер Когрейн с плохо скрываемой ненавистью смотрел вслед удаляющемуся шведскому судну, с трудом сдерживая желание отдать команду канонирам разнести это корыто в щепки. Но нельзя, слишком многие узнали об этом чёртовом русском полковнике и его миссии, слишком велики будут осложнения в случае его утопления. Пусть плывёт. Но откуда он узнал о некоторых сбережениях, сделанных во время средиземноморского патрулирования? Не иначе нечистый ворожит И турецкое золото взял по заниженному курсу
Ладно, пусть сожаления останутся в прошлом. А впереди ждёт доклад адмиралу Хайд Паркеру, блистательный поход в Россию на мостике фрегата как минимум и и прочее, заманчивое и великолепное!
Глава 8
Что ни говорите, Александр Павлович, а наше новое обмундирование более приспособлено
К каторжным работам?
Нет, к новым задачам Тучков с силой воткнул тяжёлую пешню в лёд, распрямился и захлопал по карманам в поисках трубки. Не желаете попробовать недавно завезённого?
Кременчугский? Командир тоже отставил инструмент. Александр Андреевич, право слово, курение оного можно приравнять к изощрённой пытке.
Думаете, моршанский будет получше? Сомневаюсь Зато в нашей казарме клопов нет.
Разве что так
А с другой стороны, вполне соответствует недавнему указу о запрете ввоза в Россию иностранных товаров, если таковые имеют свойства отечественных.
Надеюсь, кофий жжёными желудями не заменят?
Тучков лишь неопределённо пожал плечами:
Во всяком случае французского шампанского нам больше не пить.
Это да. Но вот чайку Александр обернулся. Василий, давай дуй на «Недотрогу», пусть чаю всему батальону сообразят. И пошевеливайся.
Денщик, трудившийся чуть поодаль, гаркнул что-то радостное и побежал в сторону линейного корабля «Не тронь меня», большинством обзываемого «Недотрогой», наиболее циничными «Девственницей».
Да, так уж получилось, что вместо ожидаемых штрафниками ружей им выдали совсем другое оружие и бросили на вызволение вмёрзшей в лёд Ревельской эскадры. Зачем это нужно было делать и почему нельзя дождаться, пока всё растает само, не знал никто. Но посетивший опального наследника бывший рижский губернатор Христофор Иванович Бенкендорф заявил, наставительно воздев к небу указательный палец:
Зачем искать глубокий смысл в том, в чём, возможно, его никогда и не бывало? Вам, Ваше Высочество, требуется приучить своих штрафников к мысли, что приказы существуют для их обязательного исполнения, а не обсуждения нижними чинами. И потом Усталость совершенно замечательно выбивает из солдатских голов всякие дурные намерения.
Александр не стал спорить с заслуженным генералом, к тому же пользующимся расположением отца, так как с собственным мнением ещё окончательно не определился, а решил воздействовать личным примером. И вот уже неделю распорядок батальона был таков: утренняя побудка с последующим обливанием холодной водой по суворовской методе, потом экзерциции штыкового боя с пешнями вместо ружей, лёгкий завтрак из каши и двух фунтов хлеба с чаем, и вперёд. Обед доставляли на место работ передвижными кухнями, а на ужин шли сами. Или, если в светлые головы командиров приходила мысль о дополнительной тренировке, бежали.
Командиры Вот ещё одна головная боль прапорщика Романова. Тучков, с которым Александр в последнее время особенно сдружился, имел несколько иное мнение о проводимых унтерами занятиях. Не далее как вчера заявил:
Согласитесь, Ваше Высочество, в ночных тревогах есть определённая прелесть. Совсем как в старину, когда по знаку дозорных поднимались богатырские заставы на отражение набегов. И всё это имеет смысл!
Вот и сейчас начальник штаба батальона не давал покоя своему командиру:
О чём задумались, Александр Павлович? Жизнь прекрасна, просто нужно смотреть на неё с правильной стороны. Это только кажется, что судьба повёрнута к нам ретирадной частью достаточно сделать небольшое усилие, и вот и вот она уже улыбается. А всего-то быстрота, натиск и обходной манёвр.
Вольно же вам балагурить.
А что не так? Здесь нам осталось всего лишь на три дня работы, погоды хорошие стоят, весной пахнет А как красивы вон те паруса у кромки льдов, не находите?
Какие ещё паруса, откуда? Александр медленно повернул голову в указанном направлении.
Как раз вовремя, чтобы успеть увидеть вдруг пыхнувшие дымами борта неизвестных кораблей. Раньше, чем до уха донеслись звуки орудийных выстрелов, из бело-серых клубов вылетели воющие чудовища, перечеркнувшие половину неба огненными хвостами.
Индийские ракеты! выкрикнул Тучков. Англичане!
Потом его голос утонул в сплошном грохоте ракетных взрывов, накрывших сразу три стоявших рядом фрегата «Патрикий», «Симеон» и «Кильдин». Корабли скрылись за стеной огня, так, во всяком случае, показалось.