Сказав это, Тихон стал разбирать кожаные мешки, которые он положил на телегу в последний момент перед отъездом. Светка вернулась с реки и стала помогать Тихону накрывать на стол. Алексей и Федор, сняв с себя мундиры, прыгнули в желанную прохладу реки, но долго им не пришлось купаться: вода была слишком холодной, несмотря на жару. Бьющие из земли родники питали эту реку и не давали воде прогреться даже от палящих лучей солнца.
После бодрящей воды, приведя себя в порядок, ребята подошли к готовому столу, в еде изыска не было, все скромно, но аппетитно выглядело. Посередине расстеленной оленьей шкуры, заменяющей скатерть, лежал большой круглый хлеб, вареная оленина, нарезанная большими кусками, была украшена листьями черемши, копченая красная рыба и полная плошка красной икры подогревали их аппетит. Здесь же стояли небольшой кувшин с родниковой водой и деревянные кружки. К трапезе приступили молча и в течение всего обеда не проронили ни одного слова. Утолив голод, все расположились под тентом из оленьей шкуры. Тихон, срубив два небольших тонких деревца, обстругал их, затем положил две жердины по краям телеги, закрепил и расстелил на них шкуру. В тени было прохладно, запах травы и аромат полевых цветов дурманил голову и клонил в сон. Алексей уснул. Снился ему чумазый, узкоглазый, сильно загорелый мальчишка. Мальчуган хныкал и говорил на каком-то языке, показывая ссадину на ноге, рядом стоял мальчишка такого же возраста, одетый в футболку и шорты, обутый в кеды, и успокаивал его, отвечая на его причитания на корякском языке.
Да это же Камаки, а рядом с ним я. Алексей улыбнулся во сне.
В школе, где учился Алексей, учился с ним в третьем классе и Камаки. Мальчишка-коряк дружил с первого класса с Алексеем, вместе они играли в войнушку, в индейцев, ходили на рыбалку, а Камаки учил его читать и понимать следы животных. Дружба была крепкой, пока его родители, работавшие оленеводами, не забрали сына в стойбище, так и потерялись следы друга Камаки.
Да, детство, детство продолжал улыбаться во сне Алексей. Как давно это было.
Сонная идиллия продолжалась около трех часов. Вечерело. Палящий зной уходил на убыль. Подъем был недолгим, сборы тоже. Тихон, ловко собрав тент, уложил шкуру в кожаный мешок. Офицеры надели мундиры, приводя их в порядок, снимая колючки и отряхивая их от травы. Погрузив свой скудный скарб на телегу, они отправились дальше, приближаясь к неизвестной манящей тайне, которая, как они думали, должна была скоро разрешиться. Ни тряска телеги, ни настигающий гнус не мешали им. «Скорее бы показался город», думал каждый из них, оставляя за собой минувшие события, которые проходили как один миг. Телега катилась мягко по песчаной дороге черного цвета. Многовековые и частые извержения вулканов с выбросом вулканического пепла сделали свое дело, изменив цвет песка. Они ехали молча, покачиваясь из стороны в сторону, кратковременный отдых придал им силы. Прохладный ветерок с моря делал их путешествие приятным. Дорога уходила то вниз, то вверх по склону сопки, то по краю обрыва скалы, и тогда ребята слезали с телеги, опасаясь упасть в бездну. Тихон сидел с невозмутимым видом, как будто ничего не происходило, разговаривал со своим соплеменником. Дорога от стойбища до города для него была привычной. Так они двигались около двух часов, пока навстречу им не выехал всадник. Он находился еще далеко, но по клубам пыли было видно, что он спешит, не жалея своего скакуна. Алексей почувствовал, что Тихон напрягся, внезапно прервав разговор со своим родичем. Всадник быстро приближался. Выражение лица у тойона и тревога в глазах, с какой он смотрел вдаль, подтвердила догадку Алексея, что проводник не готов был к этой встрече. Кавалерист сбавил ход лошади, перейдя на шаг, явно направляясь к ним. Это был казак: желтые лампасы на широких штанах и бескозырка с желтым околышем виднелись издалека. Увидев офицеров, он направился к ним, приветствуя, подъехал к телеге, умело развернул своего гнедого и встал как вкопанный. Алексей посмотрел на казака. Всадник был могучим, с широкой грудью и плечами, так что лошадь под ним казалась игрушечной. Алексей усмехнулся про себя.
Прошу прощения, ваши высокие благородия, но я ищу их высокоблагородия господина лейб-гвардии полковника Чернова, сказал он басом с хрипотцой. Из-под бескозырки его торчал кучерявый чуб, а пышные черные усы, закрученные кверху, придавали казаку особый колорит.
Я Чернов, чего тебе, служивый? ответил Алексей, застегивая воротник мундира, и спрыгнул с телеги. Внутри у него все колотилось и тряслось, но раз попали в такую ситуацию, значит, надо выпутываться и скорее адаптироваться в этом веке так рассуждал Алексей, стараясь держаться увереннее.
Федор последовал примеру брата, спрыгнул с телеги и подошел к Тихону.
Тогда это вам, донесение от их превосходительства губернатора Завойко! отчеканил он браво и с этими словами вытащил из дорожной сумки, привязанной к седлу, пакет и передал офицеру.
Срывая сургуч, Алесей посмотрел на казака.
Как зовут тебя, казак? уже не глядя на него, спросил Алексей, пытаясь прочитать вскрытое письмо.
Карандашев я, пятидесятник! так же коротко ответил тот.
Не получив никаких указаний от офицеров, еще немного постояв, он, козырнув им, развернул коня и, пришпорив его, умчался прочь как вихрь. Опять тишина, только крик чаек и щебетание каких-то птах нарушали ее.
Что там? спросил Тихон.
Вот, возьми сам и прочитай, а то я ничего не пойму. С этими словами Алексей передал письмо проводнику.
Тихон читал быстро, изредка задерживаясь на чем-то важном, немного подумав, продолжил читать дальше. Письмо было написано на гербовой бумаге красивым почерком, с печатью и подписью губернатора.
Что пишет нам губернатор и почему оно адресовано Лехе? спросил нетерпеливо Федор.
Да, действительно, почему мне? поддержал Алексей.
Послание действительно адресовано тебе, но обращено оно к вам обоим, суть письма, если опускать международное положение, в следующем. Так, где это «а по сему предписываю вам в целях секретности вашего прибытия в Петропавловск надлежит быть в гражданском платье, с которым вам поможет тойон. Обстоятельства дела и причины, по которым вы испытываете неудобства, объясню при личной встрече». А дальше все реквизиты, печать и подпись губернатора, сказал Тихон задумчиво.
Насколько я понял, нам надо переодеться. Но где мы возьмем одежду, да и где переоденемся, не здесь же на дороге? сказал раздраженно Федор.
Как раз это не проблема, как вы уже убедились, и я что-то могу сделать для вас. Здесь недалеко есть охотничий домик, там и переоденемся, приведем себя в порядок, отдохнем, ответил Тихон, садясь на телегу.
Блин, надоели мне все эти переодевания, неужели обязательно это делать? И вообще все надоело, неожиданно для всех расплакалась Светка.
Алексей обнял ее и поцеловал: Милая моя, любимая, потерпи, скоро приедем, все наладится, главное, что мы вместе, шептал он ей на ухо, успокаивая.
Света прижалась к Алексею, поцеловала его в ответ.
Ты прости меня, Алешенька, за мою слабость, устала я, сказала она, поправляя платок на голове.
Солнце уже клонилось к закату, и дневная жара спадала.
Теперь все в порядке, можно ехать сказала она, пытаясь улыбнуться, удобнее усаживаясь на телегу и прижимаясь к своему любимому.
Все уселись? Тогда вперед! скомандовал проводник, и телега, набирая ход, покатилась по влажному песку, и ветер обдавал их своей морской свежестью и прохладой.
Уже можно было отчетливо видеть строения города, но Тихон повернул на еле заметную тропу, ведущую в лес. Проехав еще немного по лесной дороге, они уперлись в замшелую избу, которая почти вросла в землю.