Выйдя из больницы, Фомин остановил пробегавших мимо детей.
Эй! Погодите-ка!
Дети остановились.
Скажите, есть смерть или нет?
Но те не ответили. Рассмеялись и побежали дальше. До Фомина донеслись лишь чистосердечные слова «пьяный» и «дурак».
Фомин пошел назад к автобусной остановке.
Его непоколебимость в собственной правоте не ослабела. Просто стало обидно, что никто не воспринимал его всерьез.
«Привыкли, утешал себя Фомин. Ведь и дня не бывает, чтоб людям не напоминали о смерти. А я хочу за час им все объяснить».
Скажите, спросил он у встречного старика, вы верите смерть?
Что?
Верите в смерть?
Что?!
Старик повернулся к Фомину и приложил ладонь к уху.
Вы верите в смерть?! публично крикнул Фомин.
Прохожие обернулись, кто-то хихикнул.
Что?! снова проскрипел вредный старик.
«Глухой, понял Фомин. Бывает».
И пошел дальше, а старик недоуменно смотрел ему вслед.
Фомин сел в автобус.
«Но ведь должен же быть в этом городе хоть один человек, который меня услышит!.. уныло рассматривал он пассажиров. Просто надо его найти».
В руках сидящей напротив девушки Фомин увидел пеструю книгу. На обложке золотились буквы «Пражское кладбище».
«И здесь тоже, подумал он. Всюду».
Внезапно он встал и шагнул к дверям. Ему стало вдруг ясно, где можно разрешить свои сомнения.
Фомин пересел в другой автобус и через двадцать минут вышел у городского кладбища.
«Ну и что? И что? хмурился он, разглядывая памятники и выцветшие венки. Понавешали тут всякой всячины, понастроили оград. Для достоверности. Чтобы все верили».
«Но стоп, кого-то ведь хоронят! неожиданно вспомнил он. Кладут в гроб, закапывают А если смерти нет, то кого в гроб-то кладут?..»
Осененный этой мыслью, Фомин замер у одной из могилок. И в тот же миг в голове его родился простой ответ: людей не хоронят. Все это грандиозный обман, подделка, фарс с единственной целью: заставить верить в существование смерти. Это все поистине вселенский заговор, цель которого была Фомину не вполне ясна.
«И спросить не у кого, повертел Фомин головой по сторонам. В церкви так говорят, что ничего не поймешь, в больнице сразу в психи записывают, здесь тишина. Но в сущности-то, везде одно и то же»
Фомин побродил еще некоторое время по кладбищу, а затем поплелся к автобусу.
Где был так долго? проворчала Шура, когда Фомин вернулся домой.
Он откровенно ей все рассказал.
Давно догадывалась, что ты с придурью, вздохнула Шура, но это уж совсем ни в какие ворота не лезет.
Да я уверен!..
Картошку купил?
Вот, протянул Фомин пакеты. Понимаешь, и у попа спрашивал, и в больнице, и на кладбище ездил
Ну и чем закончились твои похождения?
Ничем, признал Фомин. Но я знаю, что прав.
КЛЕЙ
Однажды Алеша Курбатов пришел домой, лег в кровать и не смог уснуть.
Крутился, вертелся, а все никакого толку: в организме царило непонятное перевозбуждение. Тогда он решил принять чего-нибудь для сна. Заглянул на кухню, включил свет и обомлел: на столе громадный рыжий таракан доедает муху. Алеша размахнулся и навсегда прихлопнул таракана. Вытерев руку о край клеенчатой скатерти, открыл дверцу шкафа, достал пузырек валерианы и начал отсчитывать падающие в стакан капли. Насчитав сто тридцать четыре капли, Алеша сказал самому себе «стоп», разбавил их водой, выпил и присел на стул.
Но просто сидеть было скучно и нецелесообразно. Тогда он снова открыл дверцу шкафа, достал оттуда маленькую баночку канцелярского клея и стал его нюхать. Запах клея ему нравился с детства, а так как Алеша был все еще почти в конце детства, то запах нравился ему по-прежнему. Клей напоминал Алеше о свежевыкрашенных досках, которые он где-то когда-то у кого-то видел, и доски те ему страшно понравились. Алеша открутил крышку и кончиком языка попробовал клей на вкус. Вкус оказался неожиданным, исключительным и оригинальным. Тогда он сделал осторожный и бдительный глоток. А затем залпом выпил все, что было в банке.
«Ничего страшного, подумал Алеша. Это лишь капельку вредно, а в сущности полезно для иммунитета и кишок».
Звучно отрыгнув, Алеша пошел назад в спальню. Ложась в кровать, мельком взглянул на часы. Было уже половина четвертого утра. Алеша не беспокоился о том, что, возможно, не успеет выспаться
Проснулся Курбатов от того, что прямо над ухом громко кукарекал петух.
Он с трудом открыл глаза и обнаружил себя лежащим на сеновале, причем абсолютно голым. Разбудивший его петух моментально спрыгнул вниз и побежал за курицей. Повернувшись, Алеша увидел, что справа от него спит какая-то незнакомая баба рыжей породы и тоже, как он, совсем голая.
Где это я? вслух спросил Курбатов и почесал живот.
Естественно, никто не ответил. Тогда он аккуратно, стараясь не разбудить соседку, спустился с сена и принялся искать свою одежду. Но одежды нигде не было. Курбатов попытался вспомнить, во что он был вчера одет, но память была странным образом деформирована, и вспомнить ничего не получалось. Послышался кашель. Алеша поднял глаза: со стога сена слезала голая рыжеволосая барышня.
Ты еще кто такой? спросила она, увидев прячущегося за лопухами Курбатова.
Я Алеша, просто ответил Алеша.
Несуразно как-то, хмыкнула рыжая и стала снимать висящую на ветках вишни то тут, то там одежду.
«И почему это я сразу не догадался, что одежда должна быть именно на ветках?» досадливо поморщился Курбатов, наблюдая за тем, как барышня вихляет и колышется, пытаясь дотянуться до лифчика.
Вас, наверное, Тамарой зовут? смело предположил Алеша, обзирая белые бедра барышни.
Это только если сентябрь. А в високосный год я вообще сама себя не узнаю, загадочно ответила та, достав-таки предмет своего туалета.
Какая вы странная, сказал Алеша и добавил: И красивая.
Бросив взгляд в сторону Курбатова, барышня нахмурилась:
Ты б прикрылся, что ли. Устала я на голых мужиков любоваться.
Да-да, поспешно согласился Алеша и потянулся за висящей рядом майкой.
Вдруг что-то сильно зачесалось у него под мышкой. Курбатов начал яростно скрести зудящее место. Раздался сильный треск, и Алеша увидел, что держит в ладони небольшой кусок кожи.
Чё это ты так неаккуратно? поинтересовалась рыжая, надевая трусы. Этак можно всего себя на куски изорвать.
Да ерунда! бодро пискнул Алеша, желая показаться храбрым. У меня еще одна подмышка есть! Вот! Смотри!
И он гордо продемонстрировал свою вторую подмышку. Но барышня никак не отреагировала. Она продолжала одеваться, что-то напевая себе под нос.
«Надо ее остановить, иначе в полном объеме сейчас оденется и куда-нибудь уйдет. И у нас с ней уже никогда ничего не получится!..» лихорадочно соображал Алеша.
Постойте, Тамара! закричал вдруг он. Я хочу вам сказать!..
Рыжая барышня удивленно, даже сердито уставилась на Курбатова:
Как я тебе Тамара?! Меня зовут Жерар. Я актер!
И тут Алеша заметил, что это и на самом деле мужчина. Ну конечно же, мужчина! С разветвленным на кончике носом и монашеским животом
«И как же я сразу не догадался, что лифчик не его?!» обрадовался Курбатов, глядя, как Жерар рвет вишни. И трусы не его! Актер ведь. Да и волосы наверняка не настоящие».
И, дабы окончательно в этом убедиться, Алеша, весело гогоча, подбежал к жующему вишни Жерару и сильно дернул его за волосы. Жерар взвизгнул, поперхнулся вишневой косточкой и чуть было не задохнулся. Откашлявшись, он без лишних слов ударил Курбатова локтем в промежность. Алеша сразу прекратил гоготать и присмирел. Голова его закружилась, что-то подкатило к горлу, а весь мир позеленел и начал бешено вращаться. Жерар же схватил Алешу, перекинул через плечо и побежал. Бежал он быстро и ровно, как скаковой жеребец. Алеша прищурился и увидел прямо перед собой небольшое ветхое строение.
«Это наверняка погреб, грустно подумал Алеша. Сейчас Жерар бросит меня туда, плотно закроет крышку и уйдет спаивать школьниц».