Она погибла внезапно, объяснила я. Это был шок. Вы наверняка слышали о недавнем торнадо над Оклахомой. Он пронесся по парку трейлеров, и много людей погибло.
Да. Ваша мама была в их числе?
Да.
Он нахмурился.
Мне очень жаль. Где вы были, когда это произошло?
Здесь, в Нью-Йорке. Я увидела это в новостях, потом мне позвонили из полиции и сообщили, что она ну, вы понимаете что ее больше нет.
Он сочувственно кивнул. Снова надолго повисла неловкая тишина.
Я не была дома почти два года, объяснила я, чувствуя необходимость уточнить. Я даже не могу вспомнить, когда мы в последний раз разговаривали по телефону.
Когда я замолчала и опять стала дергать нитку на джинсах, он подтолкнул меня еще раз:
Была ли причина, по которой вы перестали общаться?
Я начала понимать, как это работает. Обычный разговор похож на теннисный матч, где мяч летает туда-сюда над сеткой и оба игрока вносят равный вклад. А здесь я была только я, бьющая мячом в стену, от которой не было особого участия. Значит, мне придется говорить, иначе мы будем просто сидеть в неловком молчании.
Глядя на листву за окном, я сказала:
Когда я уехала и поступила в колледж, я не стала поддерживать связь с ней. Я просто хотела выбраться.
Почему?
Потому что мое воспитание не было идеальным. Я посмотрела на доктора, прищурившись. Как так вышло? Это вы хотите узнать? Хотите как следует покопаться своим терапевтическим совочком в моем детстве? Что ж, давайте поговорим о моей матери. Я хорошо подготовилась.
Его нисколько не смутил мой снисходительный тон. Он просто пожал плечами, и я тут же почувствовала приступ раскаяния.
Вы хотите этого? спросил он. Чтобы я сосредоточил внимание на вашей матери?
Я попыталась расслабиться.
Это не имеет значения. На самом деле у меня довольно унылая жизнь. Могу вкратце рассказать, если хотите. В моем детстве мама постоянно приводила домой разных мужчин, и они жили с нами. Каждый год или два у меня был новый «папа». Долой старое, даешь новое. Большинство из них были ужасны.
А ваш настоящий отец? спросил доктор Робинсон. Он вообще появлялся?
Не-а. Я даже не знаю, кто он. Если честно, мне кажется, что и мама тоже. А если она и знала, то собиралась унести этот секрет в могилу. В общем-то, так оно и вышло. Я помолчала, задумавшись об этом. Ей было всего семнадцать, когда она родила меня. Бабушка тоже не знала, от кого. Во всяком случае, я так думаю.
Расскажите мне о вашей бабушке.
Тут я оживилась, может быть, потому, что я по-настоящему гордилась своей бабушкой.
Она была волевой личностью. Она жила в трейлерном парке недалеко от нас, чтобы я могла ходить к ней после школы.
Ваша мама работала?
Да. Она работала в закусочной. Кафе было открыто до полуночи, поэтому она всегда возвращалась домой очень поздно. По крайней мере, так говорила бабушка. Может, она развлекалась. Я ее не осуждаю. Ей едва исполнилось двадцать, а у нее уже был трехлетний ребенок. Не знаю, что она делала бы, если бы бабушка не заботилась обо мне.
Похоже, бабушка была важной частью вашей жизни. Где она теперь?
Она умерла, когда мне было пятнадцать. Остались только я, мама и вечные мамины приятели.
Доктор озабоченно нахмурил брови. Я сразу поняла, о чем он думает, поэтому выставила ладонь вперед.
Нет-нет, не смотрите на меня так. Ничего такого не было, поверьте мне. Ничего с отметкой 18+. Они были не такими уж плохими. Мне просто приходилось слушать вопли и крики, когда они напивались, а происходило это каждые выходные. Мама любила виски и играть с огнем.
Несколько секунд я внимательно рассматривала лицо доктора Робинсона, ошеломленная теплотой его взгляда. Удивительно, что он мог так долго смотреть мне в глаза, не отводя взгляда. Он не испытывал никакой неловкости.
Это правда важно? спросила я. Обсуждать маминых бойфрендов? Моя задача вернуться к работе над моим исследованием. Выяснить, как остановить исчезновение самолетов на Багамах. Ее бойфренды не то, о чем я должна горевать.
Оставив блокнот лежать на его коленях, он уперся локтями в ручки кресла и сложил указательные пальцы домиком.
Мне кажется интересным, что вы произнесли слово «должна». Это вынуждает меня вернуться к тому, что вы сказали до этого: что прийти сюда не ваша идея. Еще вы сказали, что хорошо подготовились. Возможно, вы считаете ваш визит ко мне экзаменом, который должны выдержать?
Я положила руку на сумочку.
Не знаю. Возможно.
А если это экзамен, то кто выставляет оценки? Декан факультета? Я? Вы сами?
Я хихикнула.
Вы думаете, я здесь только для того, чтобы сказать то, чего от меня ждет профессор, чтобы меня не исключили из программы?
Я этого не говорил, ответил доктор Робинсон. Вы думаете, что я так думаю?
Я рассмеялась, слегка запрокинув голову.
Ух ты. От этих вопросов у меня даже голова закружилась. Мы будто ходим кругами. Как вы думаете, что я думаю о том, что вы думаете, что я думаю?
Он тоже усмехнулся.
Я прошу прощения. Я просто хочу понять, чего вы хотите добиться от этих сессий. Какова ваша конечная цель, Мелани?
Что ж, это интересный вопрос, доктор, ответила я с иронией. Весьма экзистенциальный, вам не кажется?
Он ничего не сказал, так что я вынуждена была ответить ему серьезно. Я попыталась копнуть глубже, потому что он, по всей видимости, хотел от меня именно этого. Глубоких, обдуманных мыслей.
Думаю, я просто хочу знать, на правильном ли я пути. Я всегда считала этот исследовательский проект своим призванием, но теперь я в этом не уверена. В последнее время я начала задаваться вопросом: не записалась ли я в эту программу только для того, чтобы сбежать от жизни с мамой? И мой проект кажется даже не знаю сейчас он кажется мне каким-то ребячеством.
Он склонил голову набок.
Простите. Я просто пытаюсь понять. Вы думаете, что физика это ребячество?
Нет, конечно нет. Не в целом. Только мой проект. Наверное, он слишком личный.
Личный?
Простите, я чувствую себя нелепо, говоря об этом. Но, видимо, я должна говорить, если хочу, чтобы вы помогли мне разобраться в моей жизни и сказать, что делать дальше.
Одарив меня дружелюбной и открытой улыбкой, он сказал:
Я здесь не для того, чтобы указывать вам, как жить, Мелани. Моя задача помочь вам задуматься о том, где вы находитесь и почему. И, надеюсь, это поможет вам принимать правильные решения в будущем.
Хорошо, неуверенно сказала я и взглянула на напольные часы у двери. У меня такое чувство, что я здесь уже довольно долго. Наше время почти истекло?
Он посмотрел на наручные часы.
У нас еще есть несколько минут.
Хорошо. Ну тогда иногда я думаю: не даю ли пищу этой ужасной желтой прессе из супермаркетов, которая рассказывает о знаменитостях, похищенных инопланетянами, или о свинье из Арканзаса с человеческими ногами? Я беспокоюсь, что моя работа глупая.
Лично я не думаю, что это глупо, ответил он. И если декан физического факультета Колумбийского университета одобрил тему если он считает, что может быть твердое научное объяснение.
Да, пожалуй. Я опустила глаза. Но иногда я задаюсь вопросом: не лучше ли отказаться от этой идеи и использовать свои исследования для чего-то другого например, для прогнозирования опасных погодных явлений?
Таких, как торнадо, которые проносятся по трейлерным паркам? спросил он. Я подняла взгляд. Он был очень проницателен.
Может быть.
Доктор Робинсон на миг задумался, затем снова взглянул на часы.
Похоже, сегодня у нас не осталось времени. Но это очень хорошая точка, с которой можно начать наш разговор на следующей неделе. Вы придете снова? Я хотел бы узнать больше о том, почему вы считаете тему исчезающих в воздухе самолетов слишком личной. Вы готовы будете поговорить об этом?
Конечно, ответила я и вдруг на секунду вновь ощутила былую страсть к моему проекту. Это было неожиданно, потому что в последнее время он вызывал у меня только скуку.