Иван шашку из ножен не вынимал не мог себя заставить рубить живое и беззащитное перед беспощадным лезвием существо. Стрелять совсем другое дело. Он ходил с отцом на охоту и стрелял по лосям, изюбрям, кабанам, однажды и тигра положил. И сейчас выпускал пулю за пулей по тем, кто сам поднимал ружьё или копьё, с какой-то невероятной скоростью перезаряжая карабин. Злобы к ним он не чувствовал, не то что к хунхузам, просто пришёл на помощь попавшим в беду соотечественникам, однако и жалости к падавшим под выстрелами не испытывал помнил, что они тоже не божьи овечки.
Скоро всё было кончено. При том невообразимом избиении с выстрелами, криками и свистом не столь уж и много оказалось убитых раненых гораздо больше. Остальные повстанцы разбежались.
Среди казаков пострадавших не было, погибли несколько строителей и служащих дороги. Их прибрали оставшиеся в живых.
Трофимов, займись боксёрами, убитыми и ранеными, приказал сотник.
А чё имя заниматься? Чё заслужили, то и получили, попытался отмахнуться подхорунжий.
Ты это, Прохор, брось. Всё ж таки люди, а не крысы.
Дак они хужее крыс, Фёдор.
Да, ведут они себя не по-человечески, подошёл к ним путеец в куртке инженера, загорелый до смуглости, высокий и широкоплечий. Возраста примерно равного с Фёдором, но в чёрных волосах полно седины. Начальник станции Вагранов Василий Иванович, представился он и продолжил, обращаясь к Трофимову: Но мы не должны им уподобляться. Я дал своим указание собрать и захоронить убитых. Жара, понимаете, оставлять непогребённые трупы опасно для живых.
Слыхал, Прохор? Давайте подмогните.
Подхорунжий козырнул и ушёл.
Помощник мой, Трофимов Прохор Степанович. Подхорунжий, пояснил Фёдор. Я Саяпин Фёдор Кузьмич. Сотник. Направляемся в Сунгари, к генералу Гернгроссу. У вас по пути оказались.
Очень вовремя по пути оказались, сказал Вагранов, протягивая руку. Уж и не знаю, что бы мы делали без вас. Позвольте от лица всех спасённых выразить вам и вашему отряду нашу горячую признательность.
Да ладно, чё там. Али мы не русские? Фёдор пожал крепкую сухую ладонь. Вагранов, говорите? Фамилия мне ваша знакомая. Непривычная фамилия. Отец, помнится, сказывал про офицера при графе Амурском с такой фамилией. Родителям моим помог с венчанием.
Да, мой отец служил у генерал-губернатора порученцем. А ваш, тоже припоминаю, один из первых амурских казаков. Отец говаривал про двух друзей-казаков
Вася! Василий Иванович! подходя, прервал Вагранова молодой мужиковатый человек в куртке с петлицами строителя. С тобой всё в порядке?
В порядке, в порядке. Познакомьтесь, Фёдор Кузьмич: мой младший брат Дмитрий. А это, Митя, наш спаситель сотник Саяпин.
Фёдор и Дмитрий обменялись рукопожатием.
Вы так появились, что невольно поверишь в Божью помощь, с чувством сказал младший Вагранов. Хотя Богу вряд ли было дело до нас.
Братья, а совсем непохожие, подумал Саяпин. На усмешливые слова Дмитрия о Боге не обратил внимания: мало ли кто и как относится к Всевышнему, был бы человек хороший
Что будем делать, Василий? Медлить нам никак нельзя! не дал ему додумать Дмитрий. Боксёры обязательно вернутся.
Да, конечно, заторопился начальник станции. Фёдор Кузьмич, есть срочные новости из Сунгари. Надо нам собраться и обсудить.
Нам это кроме Фёдора и братьев командир охраны старший вахмистр Николай Бояркин, подхорунжий Трофимов и глава китайской строительной артели Лю Чжэнь. Ихэтуани избивали, а то и убивали китайцев, которые пошли работать к русским на строительстве железной дороги, они считали их подлыми предателями Поднебесной империи. Рабочие, в свою очередь, ненавидели повстанцев. Поэтому участие Лю Чжэня в совещании было отнюдь не лишним.
Посылали ещё за электротелеграфистом тоже не рядовой служащий, но тот был убит, защищая телеграфную аппаратуру.
Собрались в разгромленном кабинете начальника за уцелевшим столом. Сидели на том, что удалось подобрать по комнатам, кто на стуле без спинки, кто на скамье, кто на табуретке с обломком доски вместо сиденья.
Василий Вагранов коротко и чётко рассказал о сложившейся на утро 21 июня ситуации в Китае и вокруг КВЖД.
Ихэтуани обложили почти всю Порт-Артурскую линию железной дороги и теперь надвигаются всей массой на Западную. Однако руководство КВЖД и министерство иностранных дел России почему-то считают, что боксёры не посмеют развязать настоящую войну с русскими.
Но вот последняя новость, криво усмехнувшись, сказал начальник станции. Телеграфист успел принять свежайшую. Сегодня утром цинское правительство объявило войну всем государствам, чьи войска в том или ином виде находятся на китайской территории. Получается, что и России. Императрица Цыси подписала «Декларацию о войне», в которой напрямую поддержала повстанцев. Вагранов вынул из внутреннего кармана сюртука сложенный вчетверо лист бумаги с иероглифами, развернул и прочитал:
«Иностранцы ведут себя агрессивно по отношению к нам, нарушают нашу территориальную целостность, топчут наш народ и забирают силой нашу собственность К тому же они богохульствуют над нашими богами. Поэтому отважные последователи-ихэтуани сжигают церкви и убивают христиан».
Фёдор Саяпин крякнул от неожиданности, подхорунжий шёпотом выругался, а Дмитрий Вагранов громко сказал:
Нашим миролюбцам наука. А боксёры идиоты, с кем связались! С кровавой императрицей! Коготок увяз всей птичке пропасть.
Я вообще-то крайне удивлён «Декларацией», сказал Василий Вагранов. Я проследил весь путь Цыси, она все сорок лет своего правления стремилась приобщать древний Китай к европейской культуре, и вдруг такой поворот.
Александр Первый, Благословенный, слыл либералом, окружил себя прогрессивными людьми, а батюшку, то бишь императора Павла Первого, убил, усмехнулся Дмитрий. Какой, однако, поворот! Не-е, не зря Цыси слывёт кровавой.
Вахмистр вскинулся было против явного вольномыслия, но под суровым взглядом Василия стушевался, развёл руками и снова аккуратно примостился на стуле без спинки.
Вернёмся к нашим баранам, продолжил начальник станции. Главный инженер КВЖД господин Югович ещё два дня назад призывал соблюдать порядок и не поддаваться панике. Но опять же сегодня утром, до нашествия, мы получили телеграмму о подготовке эвакуации. Все участки дороги к западу от Цицикара должны сняться и двигаться к Забайкалью, к Цурухайтую. Нам тоже полагалось следовать туда, но есть сведения, что соседняя станция Турчиха захвачена боксёрами и китайскими войсками, а это значит, что путь на запад нам закрыт, остаётся идти к Сунгари. Поскольку Россия формально теперь находится в состоянии войны, не исключено, что маньчжурские цзянь-цзюни двинут подчинённые им вооружённые силы на захват имущества и самих служащих КВЖД. Не скажу за всю дорогу, но мы надеемся лишь на Охранную стражу, то есть на вас, старший вахмистр Бояркин, и теперь на казаков сотника Саяпина.
Называя фамилии, Вагранов уважительно наклонял голову в их сторону. Старший вахмистр Бояркин вскочил и щёлкнул каблуками, а Фёдор кивнул и сказал:
Гимизить некогда. Боксёры очухаются и вернутся. И тогда нам несдобровать.
А я о чём говорю? вмешался Дмитрий. Несдобровать! И ухмыльнулся.
Фёдор сурово глянул на него:
Чё тут смешного?
Я не смеюсь, а печалюсь, Дмитрий посмотрел в упор глаза в глаза: Боксёры рушат свою империю, а русские рабы такой же империи им пытаются противостоять. Правильно, что нам несдобровать. Надо уходить как можно быстрее!
Фёдор покачал головой:
Непростой, однако, вы парень. И закончил: Объявляйте срочно сборы.