Анна Хешвайн
Игра в наемника. Книга 1
Пролог
Она смотрела на себя в зеркало и не узнавала. Еще вчера совсем девчонка с искренним желанием стать героем для своего народа. Сегодня уже тот самый герой, если еще не для всего народа, то точно для многих. А скоро уже самая настоящая жена.
Подвенечное платье висит на вешалке, украшенное кружевом, вышивкой и россыпью самоцветов. Не платье, а настоящее искусство. Под лучами солнца оно рождает на себе новые, не имеющие имен оттенки.
Рядом с платьем висит мундир. Золотые эполеты, в тон им обшлаги на рукавах и вышитая цифра «II» на горле-стойке. На правом плече вышит феникс, поверх нагрудного кармана первые награды знаки отличия.
На столике у стены несколько видов букетов она так и не выбрала композицию, с которой пойдет под венец. Между трех ваз лежит меч, прилежно убранный в ножны.
Дафна!
Она отвлекается от созерцания себя в зеркале, встает и выходит из комнаты. Улыбается другу, что окликнул ее. Вдвоем они идут по длинному коридору, на стенах которого висят портреты прошлых правителей они чутко следят за осанкой и шагом Миротворцев.
Вслед за портретами венценосных появляются портреты прошлых поколений Миротворцев, что служили также верно, как и поколение нынешнее. Дафна привычным жестом мимоходом касается рукой портрета своей бабушки, что служила при дворе много лет назад. Она тоже была Миротворцем, но, в пример Дафне, первым, а не вторым. Но Дафну устраивало ее положение. Ровным счетом быть первым, вторым или третьим неважно. Долг они выполняют все одинаково.
Долг Миротворца служить народу. Долг Миротворца защищать своего правителя. Долг Миротворца хранить мир на своей земле. Дафна хорошо с этим справлялась.
Княгиня ждала их в своем кабинете. Бравым шагом шел впереди третий Миротворец Дикой Онец, то и дело оглядываясь и подбадривая. Дафна волновалась, выискивала взглядом в коридоре знакомую тень. Они должны явиться втроем, все три Миротворца должны предстать перед княгиней и отчитаться о проделанной работе. Но что-то Рея не видно, может, как первый Миротворец, он же первым и вошел в кабинет княгини?
Они входят в кабинет, Дикой учтиво кланяется, Дафна нерешительно застывает на пороге. Как она и ожидала, Рей уже здесь. Как и княгиня Мора, как и незнакомая женщина в пурпурном платье и с такой прямой осанкой, что кажется, будто между лопаток у нее палка.
Атмосфера напряженная, гнетущая. Дафна неловко кивает, забываясь, что перед посторонними ей необходимо не забывать о своем положении. Это наедине княгиня для нее названная мать, до трепета в сердце родная, но при посторонних великая госпожа, которой вообще-то принято кланяться в пояс.
Дафна спешно исправляет ошибку, за что получает снисходительную улыбку незнакомой женщины. С позволения княгини, подозрительно застывшей каменным изваянием за своим столом, вместе с Дикоем садится на свободные стулья. Рей берет ее за руку, сжимая ладонь.
Она удивленно смотрит на первого Миротворца. Обычно скупой на эмоции и тем более скупой в присутствии княгини, он вдруг проявил невиданную пылкость, так откровенно сжав ее руку и положив ее к себе на колено. Он касается пальцем ее обручального кольца, и Дафна невольно расплывается в глупой улыбке.
Через неделю она выйдет за него замуж.
Дафна снова взглянула на незнакомую женщину. Светлые волосы волнами рассыпались по плечам, подчеркивая бледноватый овал лица. Она молода и очень красива, но в ее золотистых глазах мелькает что-то высокомерное, нахальное. И пурпурное платье на ней вызывающее.
Позвольте вам представить, объявила княгиня, неотрывно глядя на то, как Рей сжимает пальцы Дафны. Верховная Судья Севера, госпожа Майдана Лафей.
Княгиня не любила его, с трудом выносила. Лишь две вещи удерживали ее от того, чтобы не сослать его обратно на его родину: искренняя любовь Дафны к нему и его воинские заслуги. Лучшего воина, чем Рей Коттерштейн не сыскать ни среди людей, ни среди колдунов. Хотя бы потому, что он не человек и не колдун демон, в чьих жилах текла черная кровь. И это в тот же момент подначивало ненависть княгини к нему. Она не любила демонов, не доверяла им.
Дафна знала об этом, но никак не могла примирить две воинствующие стороны. Она любила Рея и любила Мору. Она не могла выбрать кого-то одного и наивно лелеяла надежду, что рано или поздно ее названная мать смирится с ее выбором.
Странное напряжение растет, свет в кабинете меркнет, уходят привычные запахи, навевая чувство кромешной пустоты. Тени все глубже, злее, уже не различить стоящей в углу метровой вазы, как и картин на стенах. Все сужается до небольшого пятна света, в котором остаются только пять человек. Пурпурное платье своей яркостью режет глаз, а холодный тон Судьи режет уши.
Дафна смотрит на Рея, а он смотрит только на Майдану Лафей. Дафна не ревнует, но беспокоится. Она знает его достаточно, чтобы понимать зажегшийся в его глазах огонек. И она понимает, что уж лучше бы то было простым мужским интересом к красивой женщине, но никак не интересом охотника, оценивающего другого охотника.
Они словно вступили в войну. Майдана без страха смотрела на него с хитрой поволокой, полной зловещей увлеченности, Рей же легко парировал это не сулящим ничего хорошего взглядом. Он не моргал, но зрачки то и дело сужались и расширялись, что было верным признаком особого интереса не факт, что хорошего к этой женщине.
И это действительно была война, но увы, не начало ее. В тот момент она уже близилась к кульминации. И Дафна тогда еще этого не знала.
Я здесь потому, что Верховным Судом принято решение взять под стражу второго Миротворца Джахары Дафну Сарреван, слова как удары молота по наковальне.
Рей еще крепче сжимает ладонь Дафны. Прижатое кольцо болезненно впивается в палец, но Дафна не пытается убрать руку. Эта боль дает понимать, что все реально.
Дикой не скрывает возмущения. Игнорируя недовольство княгини, он начинает спорить с Судьей, требуя объяснений.
Таково решение Суда, разводит руками Майдана, улыбаясь.
Бесперспективное решение, говорит Рей, а тени не только расползлись по стенам, но и заклубились в его глазах.
Майдана Лафей притворно вздыхает и непоколебимо добавляет добивает:
Дафна Сарреван обвиняется в превышении полномочий, использовании запрещенных колдовских средств, а также я подозреваю ее в сотрудничестве с кланами, чья философия запрещена в нашем крае.
Княгиня Мора наконец поборола свою растерянность, взвилась на Судью, взывая ее к благоразумию. Где это видано, чтобы так нахально обвиняли ее Миротворца, грозились заключить под стражу и предать суду? Без причин, без должных доказательств. Но женщина в пурпурном платье заверяет, что доказательства есть.
Дафна смотрит только на Рея. Она слышит голос Дикоя, как он пытается ее успокоить, подбодрить. Через неделю она должна выйти замуж за возлюбленного, где церемонию будет вести ее лучший друг. Дикой очень этого хотел, днем и ночью говорил о том, как все пройдет. Он обещал, что приложит все силы, чтобы Джахара никогда не забыла этого события.
Все шансы на незабываемость были. Где еще демон будет сочетаться в священном союзе с ведьмой, да еще с благословением ангела из Небесных Чертогов?
Но Майдана Лафей не замолкает, она упорно рушит возведенную в голове идиллию.
Дабы избежать осложнений, обращаюсь к Его Высочеству Рею Коттерштейну, говорит она вычурно-формальным тоном. Несмотря на положение, занимаемое при джахарианском княжеском дворе, вы остаетесь наследным принцем Преддверия Бездны, так что ваше вмешательство в наш процесс может повлечь некоторые проблемы. Мне бы от всего сердца не хотелось, чтобы в такое некрасивое дело были вовлечены представители не особо дружественного мира. Вы понимаете, о чем я говорю, Ваше Высочество?