Ты очень остроумный, нащупывала слабые места Гвендолин. Идеальнее фигуры у мужчин из Нижнего города я не встречала.
Джон оставил это без внимания, хотя последнее было правдой, и он знал это, так как не раз уже слышал подобное. Ни грамма лишнего веса, но при этом не худой. Плечи не слишком широкие, из-за чего общий силуэт не потерял некой неуловимой грации. Изящные, но сильные руки. Что ещё нужно, чтобы покорить женское сердце. И это всё было «натуральным», доставшимся ему от родителей. Отсутствие эмоционального участия ввело Гвендолин в замешательство. Ничего не помогало. Отточенные движения стали путаться, как и мысли в голове. Всё же она взяла себя в руки и решила просто насладиться общением в надежде, что и гостю эта непосредственность понравится, хоть это было и не по регламенту заведения.
Шрамы? Усердный наёмник на службе нашего Бога, она провела по одному из них пальцем.
Умеешь читать мужские шрамы? Джон сел на кровать перед ней.
Видела многих ваших, ответила она, поправив волосы и вспомнив уже что-то приятное из прошлого. Ты много раз видел, как умирают? Когда тускнеют глаза?
Ей явно не хватало острых ощущений из прошлой жизни, как и многим, кто перебрался наверх из Нижнего города.
Я не остаюсь с ними до конца, умирают уже без меня, Джон не хотел говорить о работе, потому что не гордился тем, чем занимается.
А если выстрелят в спину? удивилась она.
У них нет шанса, улыбнулся Джон, видя, как в Гвендолин проснулось то, что местные старательно прячут.
Как ты это определяешь? искорки в её глазах загорелись ещё ярче.
У меня было так же много клиентов, как и у тебя, Джон и не собирался переубеждать её. Как по мне, убийцы и шлюхи лучшие эксперты в человеческой анатомии.
От этих слов Гвендолин еле заметно вздрогнула, но, вздохнув, улыбнулась, а потом звонко и одновременно тихо засмеялась, уткнувшись в его плечо. Несмотря на его простоту и грубость, с ним она вновь почувствовала себя настоящей.
Глава 2
Вывеску «Питерсон» обрамляла галерея из женских прелестей различного размера, которые ритмично меняли неоновые цвета. В этом сиянии не было никакого нейро-спектрального программирования. Репутация заведения вот что ведёт мужчин и женщин в дом утех мадам Питерсон, в котором можно было воплотить любые фантазии, не запрещённые законом для жителей Нижнего города. Бордель находился в центре многомиллионного третьего внешнего кольца города Утренней Зари. И именно это кольцо меньше всего походило на мегаполис. Постоянный туман, возникающий из-за плохой фильтрации воздуха весьма посредственным световым барьером; перебои в работе генераторов защитного поля, блокирующих лучи взбесившегося в последние десятилетия Солнца всё это делало Нижний город суровым местом, которое всё же продолжало обладать каким-то забытым шармом. Как говорили здесь: «Всё зависит от людей», намекая, что настоящими людьми остались только те, кто живёт внизу, хотя при этом каждый мечтал перебраться наверх. Несмотря на это, до сих пор они не спешили то ли из-за недоверия к Сыну, то ли из-за недоверия к себе. Хотя синее небо и светлый урбанистический пейзаж Среднего города даже через голубоватое защитное поле кричали о том, насколько наверху лучше.
Бордель располагался в одном из домов фешенебельного района, что означало, что в радиусе десяти кварталов не было заброшенных домов и перебоев с электроэнергией, хотя туман сохранял общий и круглосуточный для Нижнего города серый сумрак.
Ко входу подъехала машина, которая пыталась слиться с местным пейзажем, демонстрируя свои потёртости и отсутствие блестящих деталей. Из машины вышла стройная девушка небольшого роста, которая тоже хотела казаться местной: темно-коричневая куртка с чёрными полосками на рукавах, сине-серая толстовка с капюшоном, опущенным на глаза, голубые обтягивающие джинсы и темно-коричневые броуги. Но всё это было не просто новым, а несло в себе уникальные черты флёра авторской работы лучших мастеров Верхнего города, которые для создания уникального наряда для дочери советника Адама Доора приложили немало усилий. Вряд ли она повстречает здесь внизу настоящих адептов моды, которые такие вещи определяют по запаху. Но хотя бы за старание не выпендриваться можно было заслужить некоторое уважение и не быть поднятой на смех. Машина должна была ждать её у выхода на заднем дворе, через который покидали заведение, чтобы не было видно недовольных или слишком довольных лиц клиентов. В первом случае, это плохо для заведения, а во втором случае плохо для клиента, мало ли кто из первой категории позавидует ему.
Завсегдатаи борделя, не замечая маленькой гостьи, заходили внутрь. Посмотрев по сторонам, она вошла уверенно, даже слишком, потому что это сильно диссонировало с её внешним видом. Перед ней открылась уже привычная, но продолжающая вызывать у неё восторг винтажная приёмная: большая, но невычурная люстра в центре, паркетный пол, покрашенные под текстуру зеленого сукна стены с деревянными молдингами, джентльмены (они же вышибалы) в строгих костюмах тёмных тонов, похожие больше на големов, чем на людей уют, как он есть. За стойкой сидели две девушки; симпатичные, но не настолько, чтобы ублажать клиентов. Гостья подошла к ним, явно игнорируя саму мадам, что-то читающую в записной книжке и облокотившуюся на стену. Она сняла капюшон: густые чёрные волосы, собранные в небрежный пучок, чтобы больше походить на местных; большие глаза цвета серого льда, в глубине которых искрилось голубое сияние; идеальная молочного цвета кожа; изящные брови и маленький нос все было на своем месте и смотрелось слишком идеально, а потому неестественно для этой части города.
Вайлет. У меня забронирована встреча с госпожой Наоми для массажа, прощебетала она, привычно проглатывая буку «о» в своём имени. Эту милую артикуляционную особенность она увековечила и в своих документах.
Она даже перестала дышать в тщетной надежде быть незамеченной мадам Питерсон. Этот неуверенный голос заставил сорокапятилетнюю мадам оторваться от подсчетов и, несмотря на свой относительно невысокий рост, нависнуть глыбой над изрядно испугавшейся клиенткой. Мадам была весьма колоритной: рыжие волосы, собранные в высокий хвост, зеленая водолазка, потёртая жилетка цвета крови и неизменная сигарета в зубах. Дилетанту могло показаться, что такая мадам (не на каблуках и не в вечернем платье, с торчащим отовсюду кружевным бельём) отпугнёт от заведения даже обколовшихся виагрой моряков дальнего плавания. Жизнь же показывала, что у неё самые ухоженные, внимательные и опытные девушки Нижнего города, и только пусть бы попробовали быть не таковыми. С другой стороны, и девушки чувствовали себя в безопасности, потому что этих принцесс охранял настоящий огнедышащий дракон.
Снова ты. Хм, как по часам, сигарета переместилась в другой уголок рта. Наличными!
У меня закончился лимит использования наличных. Сегодня только кредитный чип, Вайлет захлопала своими длинными ресницами.
Мадам Питерсон небрежно указала на точку доступа.
Наоми уже давно объяснила Вайлет, что если та покажет свой безлимитный кэш (доступ к которому выдавал её происхождение), то могут возникнуть проблемы из-за некоторых недалёких местных, не понимающих, что их порвёт спецназ, который сто процентов зацепит и невиновных.
Вайлет так нравилось это место: его мягкий свет, неброские тона, которые обволакивали тебя своей теплотой. Конечно, это не сравнится со светом Верхнего города, но и здесь было что-то родное для сердца. От взгляда мадам Питерсон было не по себе, как будто она знала, что Вайлет здесь не для сексуальных утех. Мадам не любила мутных клиентов, которых чувствовала за версту и которые к тому же так много платят. После сигнала оплаты Вайлет пошла к решётке лифта, постоянно ощущая сверлящий её затылок взгляд мадам. Когда же лифт наконец-то поехал на третий этаж, она громко выдохнула.