Я, конечно, ее переубеждала, что все я могу, только пока не до этого Но вот когда муж начал говорить ее словами, что, мол у нас и семья не семья, мне пришлось сдаться. Мою головушку также стали посещать мысли о материнстве, и в один весенний денек я все-таки взяла и забеременела!
Осознание того, что с этим я поторопилась, пришло намного позже
***
Сильный холодный ветер хлестал мою спину и швырял в неё клубами снега. Пурга, разыгравшаяся под вечер, так и подгоняла меня вперёд. Огромные торговые центры, в которых копошатся люди; бесконечные остановки; парковки, уставленные машинами, где сидят влюбленные пары и милуются друг с другом; заледенелые скамейки, одинокие киоски и красные ягоды рябины на голом дереве всё это вызывало во мне чувство тоски и одиночества. Мне хотелось рыдать. Холод пробрал меня до костей, и так и сковывал всё тело. Насупившись и, прижав к себе сумку, я бежала по улицам. Все лицо обветрилось и болело, губы потрескались. Я подняла голову и наконец-то увидела автовокзал!
О, Боги! Какое счастье, что люди придумали автобусы! Тепло хорошо Жаль, что это так только с мороза кажется. Села я на тринадцатое место ничего не поделаешь, билетик попался, как говорится, счастливый! Повезло, называется! «Но-очь подходит к концу-у, я-а ничего не скажу» запел мой мобильник. Я не стала смотреть, кто звонит, ответила сразу.
Да!
Ма-аш, не ругайся, я еду домой, будто хотел меня обрадовать Вадим.
Вадик! А как же твоя Москва? Торговля? язвила я.
Потом расскажу. Купи мне билет до дома упрашивал он.
Какой билет? Я уже из города выехала, домой мчусь! смотрела я в окно автобуса.
Тогда я на такси поеду! с вызовом ответил муж.
Конечно! Езжай! У тебя денег куры не клюют! Вперед!
Я бросила трубку, а потом и вовсе отключила телефон.
Воздух в салоне становился все тяжелее, и дышать приходилось с большим трудом. Автобус дрожал и вибрировал. Ребенок в моем животе поднялся к самому верху, и я уже не могла сидеть, дышать, двигаться. Мне не хватало воздуха, места, и терпения. Не переставая наглаживать живот, я смотрела по сторонам и ждала, когда же, наконец, покажутся знакомые места. И вот! И вот! Ур-р-ра! Доехала! Остановка! Прощай, душный автобус! Здравствуй, холодная, но любимая улица!
Из транспорта я еле вышла и сразу ощутила скользкую поверхность дороги. Мои ноги разъезжались в разные стороны, как у коровы из советских мультфильмов. Ребенок продолжал бушевать в животе, и я, успокаивая сама себя, ползла по темным улицам. Приехала-то на последнем, а фонари горят далеко не везде
Вот и мамин дом показался Благоустроенный. Я здесь всю жизнь прожила до девятнадцати! Потом замуж вышла жили на съемных. А недавно бабушка умерла, продали ее квартиру в деревне, и мне купили в нашем городке. Только у бабушки была трехкомнатная, со всеми удобствами А у меня в деревянном доме, с соседями-алкоголиками-зэками, с двумя огромными печками-столбянками и с окнами «сорок сантиметров до земли». В общем, вот такая у меня хибара. Общей площадью 31 квадратный метр! Завидовать, конечно, нечему! Но это лучше, чем платить какому-то дяденьке за аренду или и вовсе жить с родителями. Ах, да Еще я забыла сказать, что я никогда не искала легких путей. А, если б и искала не нашла! Вот как-то так.
Мамин дом я прошла нечего мне там делать. Я уже давно отрезанный ломоть, хоть иногда и хожу к ним «на обед». Иду. Страшно. Темно. Мужик еще какой-то сзади тащится. Скользина-а-а! Как и дойти, не знаю.
Дошла. Захожу в дом. В подъезде все бревенчатые стены в инее. Блестят. Стены блестят, а света нет. Это дверей в подъезде нет так за счет луны у нас освещение. Нащупала замок. Нашла ключ. Открыла. Запёрлась в квартиру, включила свет. Замерла. Стояла долго. Молчала. Выпучивала глаза. Открывала рот. Потом ревела навзрыд. В воздухе стоял пар. Пар не от печей столбовых, а от речей горевых. Рот откроешь, а оттуда дымок. Дома холодина, поморозня! На стенах иней. На полу бутылки. На кровати окурки. Все в каких-то крошках, склянках, консервных банках Такое ощущение, что Мамай тут не только прошелся, но и ночевал пару тройку раз Я на сессии у Вадима разгул! Хорошо же ты жену ждешь! Каких, наверно, алкашей тут только не было представляю! Колоритные персонажи!
Ком подкатился к горлу, и от обиды мне хотелось кричать. Не зная, что делать, я схватила сумку и понеслась к маме. Только она мне поможет и не откажет. Ведь не буду ж я ночевать на восьмом месяце беременности в холодной избе, на ледяной постели Дорога к отчему дому показалась наикратчайшей. Переполненная эмоциями я вмиг домчалась до мамы. Но как войти? Как постучать? Снова выслушивать ее язвительные речи?.. Ну что ж Придется
Дверь открыла сестра. «Танька, сказала я тихим, подавленным голосом, я заночую у вас»
А что? Опять твой муженек где-то шляется? Сколько раз говорили тебе
Хватит. Я устала, а эти темы мы обсуждали уже тысячу раз! Как будто уже и говорить не о чем! бормотала я, сидя у двери на мягоньком пуфике. Вышла мама.
Машенька Почему ты не дома? Вадик где?
Слёзы непроизвольно хлынули из моих глазах. Поверженная я встала с пуфа, снова натянула сапоги, хлопнула дверью и убежала из дома. На улице шел снег. Хлопьями. Я ловила его ладонями и размазывала по лицу. «Господи, ну почему я? Почему столько несправедливости? Почему я должна краснеть за своего мужа и тянуть лямку в гордом одиночестве?» эти вопросы мучили меня всю дорогу. Я шла по мрачной улице, но мне не было страшно. Горечь обиды затмила все.
Незаметно для себя я добрела до дома. Иней по-прежнему блестел при свете луны на стенах общего коридора. Захлебываясь от слез, я пыталась найти ключ, который зачем-то еще тогда сунула под коврик. Ключа не было Замок висел. Хм Может, он всё-таки приехал Включаю телефон. Звоню. Абонент не доступен. Начинаю нервничать еще больше. Ребенок пинается в животе с такой силой, что я с легкостью могу определить рукой или ногой он это сделал Оборачиваюсь в дверном проеме еле видна улица кромешная тьма. Выткни глаз, называется. Домой не попасть, к маме стыдно. Что делать ума не приложу Поплелась обратно.
У мамы всё так же горел свет во всех окнах, как на корабле Эх, была не была. «Ма-ма-а», не выдержала я и рухнула к ней в объятия. «Не переживай, Машенька, вытирала мне слезы мать. Перемелется мука будет. Успокойся. Уж я-то всегда буду с тобой. Пойдем, я тебя накормлю да спать уложу».
Я за стол села, а кусок в горло не лезет не спокойно что-то на душе. Думаю всё приехал, не приехал?.. Вот уже и постель мне разложили, надо раздеваться, да укладываться А я все думаю, думаю
Мама не выдержала: «Иди еще раз туда сходи. Танька с тобой пойдет. Не могу смотреть на тебя! Это ж надо за такого козла так переживать! Он вон о тебе не сильно-то беспокоится!»
По густой темноте мы с сестрой добрели до дома. Свет горел в моих окнах, и на дверях уже не было замка. Интересно Приоткрыв дверь, я увидела сидящего на корточках мужа, который жадно курил сигарету. Тут я уже не могла сдержаться:
Где ты был?
Здесь
Как здесь? Я приходила! Тебя не было! Зачем ты врешь?
Я напугался, что ты будешь ругать меня, а, когда услышал, что подходишь к дому, спрятался за углом, выждал, когда уйдешь, а потом пришел сюда
Господи! Да как у тебя хватает наглости говорить мне об этом! Я с таким животом должна таскаться по ночной, холодной улице, когда у меня есть своя собственная квартира! Да как тебе не стыдно?! Чтоб завтра же тебя здесь не было! Зачем мне нужен такой муж?! Ты ничтожество! Ты никто! И звать тебя никак! А что ты устроил в моей квартире? Что за сабантуи тут проходили? Так ты ждешь свою беременную жену?! держась за свой огромный живот, кричала я.
Машенька, Машуня Успокойся. Прости меня Пожалуйста (он встал на колени и зарыдал). Я сейчас все приберу. Ты видишь я уже затопил обе печи Я все приберу. Будет тепло и чисто. Не надо. Разреши мне остаться. Милая, пожалуйста Я виноват. Очень. Я исправлюсь, умолял он меня, жалобно скуля.