Вот мало спустя приезжает домой сам старый царь.
Узнал он, что без него произошло, обрадовался он, что сын-то его настоящей объявился, да что такой он смышленый и дельный, передал ему все царство, а сам в отставку вышел.
Ну, и стал новый царь царствовать, дела решать, да все загадками, куда мудренее старого царя. И прозвал он себя царь-Солома, потому что нашел его пастух на соломе.
Пришло время, и умер царь-Солома и попал в ад. Как воскрес Христос да сошел в ад, чтобы хороших людей из ада вывести, увидал Он в аду, в геенне огненной, царя-Солому и говорит ему:
Ты здесь зачем? Чай, ты и хитрый, и мудрый был!..
А царь-Солома Ему и отвечает:
А кто же мне мудрость-то дал? Ты, небось!..
И сказал ему тогда Христос:
Иди за Мной!
И вывел его Христос из ада, однако, в рай его за Собой не повел. II остался с той поры царь-Солома между адом и раем.
Да, вот и хитрый был царь Солома, а все не святой. В святые-то выхитрить себя так и не смог!..
2. Сыроедиха одноглазая
Жил-был кузнец, и ничего-то он на свете не боялся.
Ходят, ходят к нему люди и все говорят, наконец:
Ох, горюшко!.. Ох, беда!..
Слушал их кузнец, слушал и говорит:
Что такая за беда на свете?.. Что-то я никакой беды не знаю. А ну-ка, пойду я по свету белому, поищу эту беду, авось, найду её да посмотрю, что это за диво такое?..
Ну, вот, собрался он в путь-дорогу и пошел, куда глаза глядят. Шел он, шел и встречает по дороге швеца.
Куда идешь, добрый человек? спрашивает.
Да иду, чтоб на месте не стоять!.. А ты куда?..
Да иду я беду свою искать. Что это за диво такое?..
Ну, ладно, пойдем вместе с тобой.
Шли они, шли и пришли в лес дремучий, а в том лесу была избушка. Вот они вошли в избушку, там нет никого; они Богу помолились и легли спать.
Рано поутру вернулась в избушку сыроедиха одноглазая, увидала гостей незваных, непрошеных и давай их опрашивать:
Откуда вы, бродяги?.. Чего вам, такие сякие, надо здесь?..
Да вот мы беду свою искать идем, отвечают кузнец и швец. Я кузнец, говорит один. А я швец, говорит его товарищ.
Ничего им на это сыроедиха не сказала, натаскала дров полную печь, затопила ее, потом взяла швеца да в огонь его и бросила. Швец там и испекся. А она его вынула из печки и съела его.
Обмер кузнец от страху. «Ну, думает, вот она беда-то моя когда пришла».
А сыроедиха и говорит ему:
Слушай, добрый молодец; коли ты кузнец, так прожги ты мне другой глаз, а то я одноглазая.
Что ж, говорит кузнец, это можно..
Сыроядка заперла двери, чтобы кузнец от неё не убежал, и говорит ему:
А ну-ка, разожги жегал в огне и прожги мне во лбу глаз
Кузнец ей и говорит:
Ладно, только принеси мне такую веревку, чтобы я тебя мог по рукам и по ногам связать.
Принесла ему сыроедиха веревку, кузнец взял ее и говорит:
А ну-ка, попытайся, не разорвешь ли ты веревку.
Она только натужилась и порвала веревку.
Эта веревка не годится, говорит кузнец, давай другую.
Сыроядка и другую веревку порвала.
Взял кузнец третью веревку и так скрутил ею сыроедиху, что той и ворохнуться нельзя.
Потом раскалил он жегал и выжег сыроедихе её единственный глаз
Сыроедиха от боли не выдержала, собрала все свои силы, натужилась и порвала веревку. Потом ощупью собрала дрова, затопила печь и хотела кузнеца в огонь бросить. Да только кузнеца-то она никак не могла поймать со слепу; она руками шарит по всем углам, а кузнец от неё всячески увертывается. Да не спастись бы ему от сыроедихи, кабы не овцы в избушке: кузнец всё под ними хоронился.
Ладно, говорит сыроедиха, повыкину-ка я всех баранов за окно, тогда я его, разбойника, живо найду в избушке
Вот и стала сыроедиха баранов одного за другим хватать да за окно на двор выкидывать. А в дверь их выпускать боялась, как бы кузнец тоже не выбрался через дверь. Только кузнец и сам малый не промах был. Вывернул он тулуп наизнанку, надел на себя, а сам ходит на четвереньках да этак, по-бараньему: «Бэ-э бээ!..» будто и он баран тоже Баба-сыроедиха нащупала его, ухватила за овчину и выкинула в окно на двор А кузнец, как за окном очутился, вскочил на ноги и крикнул:
Будь здорова, беда неминучая!..
Обозлилась баба-сыроедиха.
Ладно, беги, беги!.. шипит. Я тебя все равно поймаю!..
Бросился кузнец бежать со всех ног, добежал до лесу темного, глядь бревно лежит, а в бревно топор серебряный воткнут, и у того топора топорище чистого золота.
Пожалел кузнец даром добро бросать, ухватился за топорище, а рука-то у него к топорищу и прилипла. Он, было, и так, и сяк, всё никак не отстаёт рука от топорища
А баба-сыроедиха подбежала к нему и хохочет:
Я же тебе сказывала, что поймаю тебя?..
Да кузнец не сплоховал, вынул нож из кармана, отрубил себе руку по кисть и убежал домой Прибежал он домой; отдышался и говорит:
Ну, теперь и я знаю, что такое значит беда неминучая!..
3. Преображенный дьявол
В старо-прежние времена, в незапамятные годы жил-был в дремучем лесу, в хоромах княжеских князь некий. И хоть крещёная душа был этот князь, а всё же сторону татар держал, и всё, что ему Мамай ни укажет, князь всё по его воле делал: и народ губит, и села жжет, и скот к себе угоняет. Греха и ответа не боялся. Лют больно был князь до своих. Вот и пишет он хану татарскому грамотку, что-де предоставлю я тебе весь народ крещёный, а только ты меня царем над ним возвеличь! Басурманский хан согласен был. И начал князь лютовать пуще прежнего.
И прогневался Господь на него, отвел от него архангела Гавриила, тут нечистый к князю и начал подступать.
Обернулся нечистый туром-золотые-рога. Увидал его князь и погнался за ним. Долго гонял его князь, наконец изловчился, метнул копьем и свалил тура-золотые-рога. Упал тур-золотые-рога, обернул голову на князя и усмехается. И понял тут князь, какого он зверя полонил. А нечистый скинул обличье с себя и говорит:
Ну, князь, добрался я до тебя. Теперь не вывернешься ты у меня. Иди за мной.
Испугался князь и говорит:
Пожалей ты меня. Дай мне прежде в грехах своих покаяться и грехи свои замолить!..
Нет, говорит нечистый, не могу.
А князь ему.
Да ведь и ты, сказываюсь, прежде Бога восхвалял.
Это точно, говорит нечистый, было такое дело восхвалял я Бога!..
Князь покачал головой и говорит:
Сказывают про тебя это точно, а только не может того быть, чтобы это было.
Ну, тут уж нечистого за сердце взяло.
Хочешь, говорит, я тебе покажу, как я прежде Бога восхвалял?
Покажи, говорит князь. Только я тебе не верю
И запел тут дьявол хвалу Богу, как в прежние годы, бывало, он певал. А как за временем запамятовал он, а теперь вспоминать стал, так всё только о Боге и помнил. II такая это песня была, что сам князь, на что злодей был, и тот очувствовался и заплакал. И видит он вдруг, что от песни своей преобразился нечистый: и крылья у него побелели, и тело его стало чистое, светлое такое, и когти на руках спали, и стал он отдаляться от земли, стал подниматься к небу. Руки горе поднял, к небу летит, а сам поет и поет свою песню райскую А там и пропал, словно растаял ясным облаком
И одумался князь: «Ужели, думает, я хуже нечистого?»
Собрал рать сильно могучую, одолел ханское войско, а на том месте, где нечистый райскую песнь пел, церковь поставил и указал себя после смерти под папертью положить
4. Богатырский белый конь
Вот, сказывают, в старо-прежние годы привалила татарская орда-сила в рязанскую землю. Вел ее сам хан Батый, да путем-дорогой позамешкался что-то и поотстал от своей орды.
Прослышали, проведали князья рязанские про орду татарскую, обкольчужились, облагались, собрали вокруг себя рать сильно-могучую и выходили супротив татарского отряда на почестен бой.
Сходились рати великие на берегах Быстрицы, возле болотца Ермачкова и заводили лютый бой. И от той борьбы содрогнулась мать сыра-земля; от убитого ратного люда Быстрица горой стала, вся красным-красна.
Бьется, ломится сила святорусская, не сдержать ей татаровья И сложила бы рать великая головы буйные все до единой, да налетал о ту пору, неведомо откуда, богатырь незнаемый на белом коне. Под копытами коня земля гудёт, изгибается; из ноздрей коня огонь пышет, из ушей дым столбом валит. А за витязем его дружина хоробрая летит, словно жар горят все доспехи её богатырские